Под таким страшным заголовком, конечно, должно скрываться что-то вопиюще негуманное. Ну, потому что слишком глубоко на подкорку нам записались всякие слоганы типа «дрессировка без насилия», а само насилие мы представляем как издевательство над собакой, битье табуретом и подвешивание на заборе за строгач. Это, конечно, правда насилие. Но не только это, а все, что мы делаем с псами против их воли. Например, когда не идем за зверем, который тянет поводок, мы совершаем над ним насилие: пес же хочет ломануться вон к тому кобелю, чтобы набить ему усатое лицо, а так делать нельзя, если ты мамина ягодка.
Но я сейчас не буду упражняться в софистике и утрировать, а расскажу, почему и когда необходимо применять к собаке насилие. И сразу оговорка. Насилие одного взрослого дееспособного человека по отношению к другому взрослому дееспособному человеку — это неприемлемо. Люди способны договариваться и сами за себя решать, что им лучше. Собаки такой способности лишены. Им только дай волю, они отправятся в пампасы убивать мышей, закусывая какашками. А некоторые по пути поубивают конкурирующих собратьев и напугают несколько старушек вопросом «Есть чо пообедать?»
Так что в этой части сравнивать зверей с людьми некорректно. Собакам, конечно, можно дать право выбора. В безопасных ситуациях это будет даже интересно: спросить у пса, в какую сторону пойдем сегодня гулять. Но в критической ситуации этот выбор не всегда понравится обществу, в котором мы заставляем собак жить.
Те псы, у которых выбор есть в любой ситуации из-за того, что они живут без опекуна в виде человека, мучительно болеют, прощаются с жизнью раньше срока, ну и вообще влачат жалкое существование без прививок, диспансеризации, контроля рождаемости, мамичкиного дивана и самой мамички как объекта привязанности. Вот когда собачий выбор не совпадает с представлениями людей о комфорте и безопасности пса или людей вокруг, может свершиться насилие.
Тут можно сразу возразить. Собак легко мотивировать делать то, что нам нужно, зачем же заставлять? Все так, большинство вопросов и правда решаются правильно подобранной мотивацией и выбором верного момента, чтобы эту мотивацию подсунуть под песий нос. Но если бы все было настолько просто, нам можно было бы разойтись и перестать тут обсуждать собачьи проблемы. Во-первых, собаки — живые штуки, у которых есть собственные желания, страхи и потребности. Во-вторых, с собаками нельзя договориться с помощью логики, доводов и здравого смысла. В-третьих, псами в отличие от людей, в некоторых вопросах все еще управляют инстинкты. И против них иногда бессильна самая вкусная колбасья попка в виде мотивации.
Конечно, практически любую собаку можно научить ходить рядом за кусок еды. Для этого ее вовсе не нужно сажать на строгач и прикрикивать, чтобы шла у ноги, не отвлекаясь. В дрессировке никакого насилия, кроме ограничений поводком и обозначения границ, не нужно. Рядовым псам без того интересно учиться и радовать мамичку, интересно есть из рук и получать бурную похвалу. Узнавание всякого нового приносит им удовольствие. Но то рядовые псы с обычным детством, с классической пищевой мотивацией, без проблем с концентрацией, возбуждением, агрессией и без фобий. Однако мы иногда принимаем в семью непростых собак с темным прошлым, негативным опытом и собственным взглядом на некоторые вещи. И как-то их приходится для жизни в доме адаптировать.
Скажем, собака с закрепленными страхами повидала в жизни некоторое дерьмо. Ее не убедишь зайти, например, в лифт, предложив стейк с кровью в качестве взятки. Она, конечно, известный в округе ценитель стейков, но жизнь ей дороже.
Ее страх перед лифтом в подобном случае — это страх умереть в этом летающем металлическом гробу без окон. И она лучше пару дней посидит на голодной диете, чем добровольно подпишет себе смертный приговор. Жизненный опыт и инстинкты не могут же ей врать в один голос? Вообще, могут. Но мы не сумеем объяснить словами этой собаке, что они врут.
И тут у нас есть два пути. Первый — создавать положительную ассоциацию с лифтом. И второй — показать, что бывает и другой опыт, кроме ее негативного. Если идти по первому пути, придется запастись терпением. Пес с фобией может годами есть по дороге к лифту, есть у лифта, есть под аккомпанемент открывающихся лифтовых дверей, но никогда не переступить порог этого ужасающего агрегата. На такую борьбу со страхами уйдет без преувеличения примерно половина собачьей жизни. И хорошо, если страх связан всего лишь с лифтом. В конце концов вы с собакой можете всю жизнь ходить пешком со своего двадцать пятого этажа и жить счастливой (и спортивной) жизнью.
Но бывают фобии, которые влияют на качество жизни собаки и ее хозяев непосредственно. Например, страх улицы. Такой страх означает, что ваш пес при появлении на горизонте амуниции будет скрываться под диваном, предпочтет оставлять лужи и какашки на пеленке, если какая-то пеленка способна справиться с этими объемами, на улице станет метаться и волочь вас по кустам и газонам в поисках укрытия. В общем, хозяев трусливой собаки ждет много веселых аттракционов, а саму собаку — бедная на стимулы и поэтому неполноценная жизнь. Просто из-за того, что выход на улицу для нее подобен смерти.
Я знаю пугливых собак, которых много лет без насилия учили выходить на улицу. Годы уходили на то, чтобы при слове гулять пес самостоятельно выходил из убежища под диваном. Еще годы на угощение рядом с амуницией. И так далее на каждом отрезке ритуала, который предваряет выход на улицу. В итоге у животного оставалось не так много времени, чтобы пожить без страха (если вообще что-то оставалось). Этот способ коррекции гуманен по форме, но негуманен по сути. Потому что качество жизни собаки было низким на протяжении всех лет обучения: она не могла гулять, получать новую информацию и, собственно, быть собакой.
Процесс ускорился бы, как это ни парадоксально, благодаря насилию. Только насильно вынутая из-под дивана, одетая в амуницию и выведенная на улицу собака может получить новый опыт прогулок и запомнить, что прогулки не так страшны, как казалось сначала. Конечно, я не веду речь о форсировании событий за один день. И я не веду речь о наказаниях. Это просто постепенное подчинение собаки своей человеческой воле. И поощрение пса за каждый смелый шаг. Необязательно вкуснотой, а, например, тем, чего ему так хочется — возможностью уйти домой, предложением спрятаться в ногах хозяина, ну и колбасьей попкой в тот прорывной момент, когда пес согласится ее взять.
Об этом я уже писала более подробно в тексте про страхи.
Да, здесь придется отбросить сантименты и дать псу опыт того, что ничего страшного не случится, пока мать рядом. Порой без насилия такой план никак не осуществить. Я сейчас взяла ситуацию в крайней степени. Но и в жизни обычных псов случаются истории, когда мамичка будет действовать против их воли. Например, большинство животных боятся стричь когти. Это такой природный страх, он заставляет зверей беречь лапы. Хищник с поврежденными лапами в лесу — мертвый хищник. Так что добровольно подсовывать свой маникюр под страшно щелкающий тесак умеют вообще не все. Некоторые, безусловно, приучаются легко. Других, как ни приучай, лапы свои без боя они не сдадут.
Так что экстренная стрижка когтей — тоже своего рода насилие. И оно часто сопровождается такими криками, будто псу не верхушку коготка постригли, а всю руку в капкан засунули злые браконьеры. И пока вы идете по пути нежного приучения, пес с нестриженными когтями может заработать деформацию суставов и еще всякие беды из-за того, что когти мешают правильно ходить. Оправдано ли в этой ситуации насилие, решать нужно отдельно для каждого случая. Но стрижку когтей с оберегающей свои лапы собакой не получится разучить как веселый трюк за вкусноту.
Разученные как трюки упражнения вообще иногда перестают действовать в критических ситуациях, потому что не до веселья, когда жизнь в опасности. Пес может отлично делать трюк «умри», но на просьбу исполнить его на ветеринарном столе для процедуры УЗИ покрутит пальцем у виска и пойдет «умирать» в более безопасном месте. Потому вам придется его укладывать и держать насильно, каких бы взглядов на это дело вы ни придерживались. И так почти всегда с любыми медицинскими процедурами. Особенно в ситуации, когда собаке больно и ее инстинкт настаивает не на срочной медицинской помощи, а на том, чтобы скрыться от всех и отлежаться.
Еще бывают дерзкие собаки, которым нужно насильное выстраивание границ. Их мотивация хулиганить выше, чем мотивация пожрать или поиграть. Таких псов придется сдерживать для их же безопасности и в целях обучения правильному поведению. Суть любого обучения как раз в том, чтобы поощрять за правильное поведения, не давая физически совершать неправильное. Иногда вот это «не давая физически» может выглядеть как насилие. Если ваш гиперактивный кобель несется, не замечая поводка, к пацанам на площадку, удержание его на привязи потребует применения физической силы, и это кобелю не понравится.
Я не против того, чтобы все решалось путем взаимных договоренностей — хоть с людьми, хоть с собаками. В идеальном мире это и работало бы идеально. Но когда под нашей опекой находятся недееспособные существа типа детей или собак, приходится иногда действовать быстро и, на взгляды некоторых, грубо — для их же блага. Скажем, ваш ребенок ест камни в песочнице и не собирается отказывать себе в этом удовольствии. Будете ли вы в процессе этой трапезы объяснять, что это плохо влияет на пищеварение? Вряд ли, если ваш ребенок еще не понимает слов. Придется отобрать камни и уйти из песочницы. И все останутся живы-здоровы. За жизнь и здоровье собственной собаки мы тоже отвечаем в каждый момент времени.
Поэтому иногда придется применять силу, чтобы собаку уберечь — в моменте (как в истории с камнями) или глобально (как в истории со страхом улицы). Так называемый гуманизм — не слишком однозначная штука, если речь идет о существах, которые не могут отвечать за себя сами. Мы так или иначе подчиняем себе тех, кого опекаем, чтобы иметь возможность полноценно о них заботиться. А подчинение своей воле часто сопровождается элементами насилия, то есть действиями, которых не желает опекаемый объект.
Фото @vladanet_, mari_mo1, svetlana__sakhipova, evitchenko, обработали Ренат Муртаев и Катерина Соловьева