Один из подписчиков нашей группы последние две недели работал в РГВА в фондах Белой армии и ознакомился там с одним любопытным документом. Сегодня мы публикуем его краткий обзор:
Работа в читальном зале РГВА над моим исследованием уже подходила к концу, когда мне на глаза попалось постороннее, не имеющее отношения к моей теме дело с названием «Дело о штабс-капитане Закржевском и прапорщике Жукове и китайце Юльцакане – представителей атамана Семенова. Отношение их к атаману Дутову и Колчаку». Это название, больше похожее на название святочного рассказа или песни Александра Лаэртского, разбудило во мне изрядный исследовательский интерес – и я заказал это дело в читальном зале.
Дело не разочаровало меня. Под его выцветшей обложкой я обнаружил непередаваемую фактуру и нерв времени, увлекательный трагикомический сюжет, подшитую оригинальную семёновскую брошюру малого формата, красные сургучные печати Курганского военно-окружного суда с рельефными билибинскими орлами и даже оригинальную чернильную подпись Колчака. Но обо всём по порядку...
В начале 1919 года на вокзал города Кустанай (ныне Костанай, Казахстан) прибыл поезд. В одном из купе находились представитель атамана Семёнова штабс-капитан Закржевский Дмитрий Иосифович (25 лет), его помощник прапорщик Жуков Николай Николаевич (18 лет) и слуга-китаец Юльцакан (он же Юйдакин, он же Юй-дэ-цзин) (15 лет). В это же время прапорщик Михайлов из военного контроля скандально обнаружил где-то (где именно, версии расходятся) пропагандистскую брошюру «Адмирал Колчак и атаман Семёнов», изданную некой «Группой русских патриотов» в 1919 году.
Брошюра, бережно подшитая к делу, оказалась самого возмутительного содержания. На нескольких страницах авторы доказывали читателю, что Колчак был совершенно непригоден к сухопутной службе: заявлял, что «трёхдюймовую пушку смогут утащить три лошади, а вовсе не шесть», а также, что «большевиков можно прогнать без оружия палками». Также в брошюре утверждалось, что в некой газете на подколчаковской территории восхвалялся нос адмирала. Кроме того, авторы брошюры сообщают, что в Харбине Колчак некоторое время лечился в психиатрической лечебнице, однако не вылечился и поэтому был вспыльчив с подчинёнными и даже стучал при них кулаком по столу.
Семёнов же в брошюре предстаёт мудрым и опытным военным лидером, пользующимся общим уважением и обожанием. Он при поддержке верного ему офицерства выступил против психически неуравновешенного карьериста Колчака, не признав его Верховным правителем. За это мстительный Колчак издал приказ №60, в котором снял Семёнова с должности, ложно обвинив в том, что тот не пропускает грузы на фронт. Семёнов же в ответ опроверг эту заведомую ложь, но при этом пообещал признать верховенство Колчака, если тот отменит приказ №60, а также пообещает передать власть Деникину, когда их армии наконец соединятся на фронте. В конце брошюры её авторы обещают и дальше в печатной форме знакомить читателей с развитием событий.
Закржевский, Жуков и Юльцакан были немедленно сняты с поезда и арестованы. По версии прапорщика Михайлова из военного контроля, пресловутую брошюру он нашёл в халупе некоего казака. По показаниям же арестованного Закржевского, Михайлов обнаружил её в уборной вагона, в котором ехал Закржевский. Разочаровавшись в лживой семёновской пропаганде и избавившись от основного тиража брошюры, Закржевский, по его словам, оставил себе примерно 20 экземпляров «для отправления естественных нужд», и вот эту одну пресловутую брошюру забыл в уборной. Сам же Михайлов, по словам обвиняемого, в прошлом был сослуживцем Закржевского и имел с ним личные счёты: в феврале 1917 Михайлов вёл с солдатами демагогические разговоры, а Закржевский его одёрнул. Китаец Юйдакин на допросе показал, что он только готовил чай и чистил сапоги, и был отпущен. Закржевский же с Жуковым предстали перед Курганским военно-окружным судом на театре военных действий.
В приговоре, скреплённом щедрой красной сургучной печатью суда с билибинским орлом, Закржевскому была присуждена смертная казнь (за прошлые заслуги заменена на 15 лет каторги), а Жукову 6 лет каторги (заменены на 4).
Два незадачливых семёновца решили обжаловать это решение у Колчака, попросив не отправлять их на каторгу к уголовникам и большевикам, а направить вместо этого рядовыми на фронт.
Поверх их прошения Александр Васильевич собственноручно наложил размашистым почерком чернильную резолюцию «Отклонить. Адмиралъ Колчакъ».
Позже дело всё же было пересмотрено, Закржевский в итоге получил 10 лет каторги, а Жуков 8 лет. По причине скорого краха Колчака этим двум офицерам, разумеется, весь срок отбывать не пришлось. Мой последующий беглый поиск в инете показал, что Закржевский уже в 1920 году был в Чите в чине капитана. В том же году он венчался в Читинском кафедральном Александра Невского соборе с Анной Павловной Захаровой. Анна Закржевская впоследствии работала машинисткой в штабе ОМО.
В базе же Волкова сообщается, что капитан Дмитрий Закржевский был в белых войсках Восточного фронта до эвакуации Приморья в составе 2-го партизанского отряда. В конце 1922 – весной 1923 он был в составе офицерской роты Урало-Егерского отряда в Гензане (Корея) (ныне Вонсан, КНДР).
Здесь нам остаётся только пожелать задним числом капитану Дмитрию Иосифовичу Закржевскому удачи в последующие годы его жизни – и закончить наше повествование. Надеюсь, уважаемые читатели смогли вместе со мной ненадолго погрузиться в настоящие живые события той эпохи.