Розена Лариса
©Розена Лариса Вениаминовна
Посвящается Б.М.
ИЗ КНИГИ "ВРАЗУМЛЕНИЕ ГОСПОДНЕ" НА КНИГУ ДАНО БЛАГОСЛОВЕНИЕ ПАТРИАРХА АЛЕКСИЯ 2,
КНИГА ОТНЕСЕНА К ЛУЧШИМ. © РОЗЕНА Л.В. 2001 ВОРОНЕЖ,Ц.Ч.К.И.; ©РОЗЕНА 2002 ВОРОНЕЖ,Ц,Ч,К,И,; ©РОЗЕНА 2008 Н. НОВГОРОД; ИЗДАТЕЛЬСТВО РИДЕРО, ЕКАТЕРИНБУРГ, 2021; Проза.ру https://proza.ru/2023/12/05/543
ЧУДЕСА БОЖЬИ
Долгое время работал я катехизатором в тюрьме. На моих глазах происходило чудесное перерождение людей, Словом Божьим. Посещение было свободным — хочешь, присутствуешь, хочешь — нет. И зачастил ко мне на занятия один заключенный. Какой-то он был встревоженный. Не мудрено, — думал я, — сами стены здесь давят на психику. Со мной еще хуже могло случиться. Ходить по серым, унылым коридорам, находиться в темных, словно норы крота, камерах, где даже и дышать нечем… День за днем видеть одни и те же лица... Страшно!
Но Николай, так звали нашего героя, отличался особенной грустью. Молодой, красивый, с правильными чертами лица, и изумительными, голубыми глазами. Рассердится, уйдет в себя, взгляд становится колючим, отрешенным... Улыбнется — теплеет, лучится, делается непередаваемо глубоким, содержательным. Вор рецидивист, «специализировался» на краже дипломатов. Срок отбывал пятый раз, родители от него отказались. Сидит, бывало, чуть не плачет. Исподтишка наблюдал за ним. Лицо расстроенное, как у обиженного ребенка: никто не пишет, передачи не приносит, на свидания не приходит...
Помимо занятий Законом Божьим, старался я ненавязчиво вести воспитательную работу. Из церковной газеты выписал стихотворение о заключенном. Вручил им. Стал один из них читать, как бы рыдающим голосом. Глаза постепенно грустнели, казалось, наливались слезами. Некоторые шмыгали носом, а иные зло, дерзко смотрели вперед, вдаль. И вновь поразило выражение лица Николая. Его чистые линии напомнили мне тающий снег...
Раскаяние заключенного.
Я — одинок и нелюбим, забыли все меня родные...
И хоть пишу я часто им, но стали будто бы чужие.
И я, Господь, Тебя прошу: о, не отринь, покрой
в несчастье.
Ту боль, что в сердце я ношу, мне притуши,
смети напасти.
Прости, что с детства я забыл Господню пресвятую волю,
За то, что гордость возлюбил и сам нашел такую долю...
Прости, что душу загубил, за грех не наказуй же боле!
Слезами сердце я омыл средь этой горестной юдоли...
Молю, подняться помоги, Господь, ведь Ты —
мое Спасенье.
И все безумия круги мне разорви, сотри сомненья!
Образовалась какая-то гнетущая тишина. Даже мне стало грустно… Удивительно-непередаваемое чувство мощной волной оторвало слушающих от печальной действительности и разметало по домам и семьям... Когда успокоились, Николай подошел с объяснением:
— Ходил на Ваши занятия, и Господь освещал мне душу. Полюбил я Его. Перед сном всегда молился, пока свет в камере не тушили. Читал Псалтирь. Но однажды не уложился ко времени. Хочу вроде углубиться в священные слова, а сам переживаю: свет погасят, не успею закончить. К великому огорчению так и произошло. Вдруг ахнул: напечатанные маленькие буквы увеличились, стали каждая величиной с ладонь, легко дочитал намеченное и лег спать. Вот такое, Божьей милостью, со мной, грешным, произошло...
Все притихли, удивленные, пораженные. Кто-то хихикнул.
— А ты малость, не того?
На них цыкнули остальные.
Николай задумчиво продолжал:
— Если б Вы знали, как мне хочется иметь книгу на старославянском языке!..
— Есть у меня такая книга — Евангелие, подарю Вам!
— Благодарю заранее...
Я понял: чудо было явлено Господом ему неспроста. Постоянно молиться в тюрьме — великий подвиг. Но другое Божье чудо заключалось в перерождении его и, вместе с ним, окружающих людей.
В следующую среду пришел на занятия и почувствовал: кого-то не хватает. Спросил:
— Где Николай, несчастный случай произошел? Он никогда не пропускает уроки, — и сам почему-то испугался своих слов.
—Да, — ответил один из них, лежит пластом.
— Болен?
— Хуже, получил на орехи!
— В чем же дело?
Присутствующие зашумели, пытаясь объяснить.
— Тихо, я скажу!
В наступившей тишине почти полушепотом шелестел голос, будто говорившему было тоже горько и обидно:
— Привели в камеру новенького молокососа, лет восемнадцати. Проштрафился. Принялись его «учить», как обычно делается в таких случаях. А Николай возьми и скажи:
— Это же — садизм!
— Его учат.
— Если кулаки чешутся, бейте меня, а парня оставьте. Так можно и до смерти заколотить. В нем еле душа держится! — гневно выступал он.
Ему пригрозили:
— Брось свои христианские штучки!
Взгляд у Николая стал суровым, скорбным:
— Не брошу!
Ну, а в итоге, лежит герой наш в лазарете...
— Никто за него не заступился? — невольно сорвалось с губ.
— А Вы что же, не видите, сколько у нас окривевших сегодня?!
Когда пострадавший явился на занятиях через месяц, я очень обрадовался. Подошел, разговорились, спросил, что с ним было. Он, как-то весь напрягся, промолчал. Другой за него ответил:
— Что было? Слова Иисуса Христа знаете? «Заповедь новую даю Вам, да любите друг друга!» (Ин.1З,34)
— Да… Все ясно…
Но происходили и срывы. Словно младенец, который учится ходить: идет-идет и падает. Вновь поднимается, кается перед Господом и снова вперед с Божьей помощью... Остался как-то в камере Николай один. Вспомнил — сосед по нарам что-то прятал под матрасом. Рванулся, поднял — а там баранки. Быстро ополовинил и раздал другим. Вечером началось «разбирательство». Догадались, кто взял. Вновь тумаки, но уже заслуженные. Спрашивается: зачем было брать? Сработала старая привычка или желание справедливости?
Как-то подошел он ко мне на занятиях и, смущаясь, неловко выдохнул:
— Как Вы думаете, простит меня Господь, если покаюсь?
Удивили глаза, опаленные грустью...
— Если покаешься от души, думаю, простит. «Сердце сокрушенно и смиренно Бог не уничижит» /Пс. 50/
— Недавно вспомнил, эти слова бабушка в детстве мне говорила, много рассказывала о Боге. Иногда в храм водила. Мне там так хорошо становилось, будто в Раю. Потом стал жить с родителями, и все перевернулось. Отец был неверующим. И меня учил, что Бога нет. Заметил — батя ведет двойную жизнь. На людях хитрил, желая показать себя благородным, дома снимал маску, издеваясь над нами с матерью...
Пытался убежать — нашли. Не стало в сердце больше тепла и покоя. Всегда хотелось наперекор всем почему-то поступать...
Полюбил я парня. Порывался родителям написать, объяснить: он изменился. Но не решался. Боялся — хуже будет, если не ответят, не поймут.
А с моим неординарным учеником произошел еще интересный случай. Один заключенный — Александр — сильно поизносился, простыл и заболел. Чувствовал себя плохо, есть уже ничего не мог. Необходимых лекарств не имелось. Начал Николай свои обеды понемногу продавать желающим. Его спросили:
— Бабки зачем копишь, на волю готовишься?
— Саше лекарство требуется, умирает!..
— Достали лекарство? — спросил я у рассказчика с недоумением.
— Да, поняли ситуацию, стали деньги собирать, кто сколько мог... Он нас в христиан превращает, — пошутил говоривший.
Что-то внутри у меня дрогнуло, будто замерзшее сердце растаяло от тепла, напиталось мягкостью, покоем. В голове закружились плавные мысли: «Дивны дела Твои, Боже! Люди-то какие! Думал их учу, оказывается, от Тебя, Господь, все мы учимся!»
Когда утихомирились, сказал:
— Прокомментировать случившееся хочу словами митрополита Антония Сурожского, — вынул книгу, оказавшуюся под рукой, нашел необходимые страницы, — «Человек настолько глубок, велик и таинственен, что он может до конца соединиться с Богом, не переставая быть человеком... Вот, мне кажется, о чем надо говорить — в той или иной форме: я верую в человека, Бог верит в человека».
Закрыв книгу, спросил:
— Вы поняли? Господь верит в человека!
Сначала ребята растерялись, затем расслабились, заговорили. Задал вопрос улыбавшемуся Николаю:
— Отсидишь срок, что будешь делать на свободе?
На лице мелькнули беззащитность, доброта, грусть:
— А Вы не догадались, не поняли, что кроме Бога у меня никого нет?
— Как в Библии, помнишь: «Прилепись к Нему и не отступай, дабы возвеличиться тебе напоследок».
— Так и поступлю, в обитель уйду!
Сдержал слово. Отпустили на волю, ушел в монастырь... За Россию он молится, за всех нас!
Когда я рассказал эту историю моим приятелям, они недоверчиво покосились на меня:
— Н-да! Обеды продает!..
Другой подлил масло в огонь:
— И даже просит, чтоб его били вместо кого-то...
— А не нафантазировал ли ты, братец, для сюжета?!
От неожиданности я растерялся, потом успокоившись, улыбнулся и, не желая ничего доказывать, изрек:
— Э, други, заключенные еще не на то способны. Вы никогда не поймете их, если будете так категоричны. Один, тоже мой бывший подопечный, сидел за соучастие в убийстве и заработал туберкулез. А в Бога поверил, курить бросил, болеть перестал и церковь на зоне строить начал...
Не берете Вы в расчет, жизнь всякой выдумки странней?! Да и главное забыли: пути Господни неисповедимы!..
© Copyright: Розена Лариса, 2023
Свидетельство о публикации №223120500543