Моя бабушка Мария работала телефонисткой на почте: подключала проводки, соединяя абонентов разных городов. Я помню, как интересно она говорила слово «алё» — звучало «Арё», арё, говорите, вас слушают». Иногда она брала меня с собой и, конечно, разрешала помогать ей переключать проводки, в детстве её рабочее место казалось мне космическим кораблём. Было так круто ощущать себя его командиром.
Если на улице было лето, то после работы она переодевалась в лёгкий ситцевый халат на пуговицах, набрасывала поясок на талию и бежала в огород. Несмотря на возраст, в её движениях всегда была лёгкость.
Огородов было несколько. А точнее три. И все были разбросаны по разным сторонам, тогда ещё не было чётких границ. Выделили кусок земли на деревню, и работай на таком куске, на который у тебя сил хватит.
Один огород — с картофелем — был очень далеко, идти до него нужно было минут двадцать. Помню один из жарких летних дней, когда мы отправились туда окучивать картошку.
Летом мы практически всегда ходили босиком, вот и тут бабушка вышла на крыльцо босая в платье-халате с рисунком из синих меленьких цветов. Вышли мы с ней за дом и огородами пошли по тропинке, заросшей крапивой и лебедой. Дошли до покосившейся баньки, которая от времени просела под своим весом и почернела от холодных морозных зим и от многократного парения в ней. Бабуля открыла дверь, раздался протяжный скрипучий звук, она захватила из бани тяпку и ведро, всё собрала, и мы двинулись дальше: я впереди, бабушка за мной. Через некоторое время дорога расширилась и превратилась в грунтовую тропинку, которую с двух сторон окружали огромные ёлки с раскидистыми лапами, грозно возвышавшиеся над нами, все стройные, насыщенно-изумрудного цвета, с новыми уже прилично отросшими ярко-зелёными приростами. Шли мы медленно, ощущая под ногами приятную прохладу земли и мягкую травку. Бабушка всегда так интересно ступала на землю — мягко и бережно — своими стройными ногами. Иногда под ногу попадался камешек, и я ойкала, а бабушка всегда говорила: «Наступай на камешки, не обходи их, это здоровье и сила, через ноги всё тело укрепляется». Так мы и шли босые, я налегке, а бабуля с тяпкой через плечо, на тяпке висело, слегка покачиваясь, ведро, а в нём лежали съестные припасы.
Так за созерцанием и разговорами мы подходили к нашему небольшому, примерно соток в десять, участку с картошкой, которая уже поднабирала силушку для цветения. Бабушка меня определяла на лужайку между лесом и огородом, раскладывала съестные припасы и шла к картошке. На лужайке было очень много цветов, вокруг которых постоянно с весёлым жужжанием летали пчёлы. Особенно привлекали и их, и моё внимание жёлтые цветы, я сразу начинала ими заниматься. Первым делом изучала: всегда нюхала и растирала в руках. Иногда запах цветов сильно завораживал и что-то напоминал, я тогда не понимала что, но помню, мне очень нравился запах одного жёлтенького цветка, бабушка сказала, что это баранчики, или золотые ключики, ещё она их называла медвежьи ушки. Стебельки и листья этого цветка я всегда ела: они были очень сочные и приятные, классно похрустывали, имели немного с аптечный привкус. Они начинают цвести на пригорках рано в апреле, а в тени, в лесу могут встречаться и в конце июня. В них высокое содержание каротина и витамина С. Когда я вдоволь наедалась этих стебельков, шла помогать бабуле окучивать картошку. И ведь она давала мне тяпку, а я так старалась, что срубала всю картошку, которую окучивала. Бабуля мне терпеливо показывала, как нужно делать, а потом потихонечку забирала тяпку и бережно отправляла обратно на лужайку, просила сделать ей салат из тех цветочков, которые я поедала.
С тёплыми воспоминаниями о своей бабушке Кузьминой Марии Григорьевне