Длань Перун мгновенно взял,
И в ладонь свою приял.
Вдоль по ней вода стекалась.
Длань немного оказалась,
От чего-то холодна,
Но была нежна она.
Длань к себе он потянул,
И при этом помянул,
Обомлев, неловким словом,
Он себя в деяньи новом:
Дескать, вот каким я стал;
Из воды-де не таскал,
Прежде, сторонясь затей,
Я ни рыб и ни людей,
А теперь - не обошлось,
И тягать, увы, пришлось.
Он напряг с уседьем жилы,
Приложив ни мало силы;
Длань ту далее тянул,
Исходясь игрою скул.
Гладь в конце-концов сдалась,
И водица поддалась:
Воды бурно расступились;
Пред Перунов взор явились,
Дно о двух-де берегах,
Всё в белёсых жемчугах,
И красавица; из вод,
Что, шагнув сейчас вперёд,
С перстнем алым на руке,
Его гладит по щеке;
Лучезарный взгляд дарит,
И при этом говорит:
"Я, Перун, - Речная Дева..."-
Слаще нежного напева,
Голосок её звучит,
Словно родничок журчит:
"О, Перун! Ты - мой спаситель!
От злых чар ты избавитель!
Ведьма, та, что мне гадала,
И судьбу всю предсказала,
Испугалась предсказанья,
И меня же в наказанье,
Так хитро околдовала,
Что в реке моей сковала.
В ней с тех пор томилась я,
Тридцать лет и сто три дня.
Прежде я жила вольготно -
От злых пут была свободна.
Я могла водою стать,
Или, пожелав, принять,
Быстро облик человечий.
Нынче же с моих оплечий,
С дланей, с чресел, с моих ног,
Путы эти снять ты смог.
Чем тебя мне одарить?
Как тебя благодарить?"
"Что ты! Полно! Будь вновь вольна!
Мне уже того довольно,
Что кому-то я помог.
Да, к тому ж, теперь предлог,
У меня невольный есть:
Коль окажешь гостю честь,
Нынче здесь я заночую;
Третий день в седле кочую;
Истомился я без сна,
Уж, и снедь мне не вкусна.
Прежде, чем продолжить путь,
Мне б хотелось отдохнуть."
"Я не против. Ты ложись.
Да, меня не сторонись."
Дева влагу с рук смахнула.
Рукавом слегка взмахнула,
И на луговой простор,
Встал златой её шатёр.
Дело к вечеру, уж, сталось.
По округе, уж, смеркалось,
И они в её шатре,
Улеглися на одре.
Стали вместе почивать;
Тёмну ночку коротать.
Утром встал Перун с зарёю.
Хочет Деву взять с собою.
Просит стать ему женой.
"Погоди, касатик мой!
Это точно знаю я.
Я была, Перун, твоя,
На одну лишь эту ночь,
Чтоб в беде большой помочь.
Будет у тебя жена.
Я ж остаться здесь должна.
По заветному гаданью,
Колдовскому предсказанью,
Буду я тебе лишь другом.
Будет мне другой супругом.
Без тебя проплачу очи.
Знай, что после этой ночи,
Подарю тебе я сына -
Удалого исполина,
А, когда он подрастёт,
Сам тебя сынок найдёт.
Ты оставь же на послед,
Мне какой-нибудь предмет.
Сына, если повстречаешь,
По нему его узнаешь."
Тут Перун, предмет ища,
Снял застёжку у плаща,
И её отдал с плащём,
С вязью, вышитой на нём.
"Тяжело, душа-девица,
Мне с тобою распроститься.
Как же будешь ты одна,
Если мной душа полна?
Будешь обо мне тужить -
Дни за днями проводить."
"Если буду я скучать,
Буду берег навещать,
Где с тобой мы повстречались,
И, где нынче распрощались,
А потом вновь превращусь,
И опять водой польюсь -
Чистою речной водой,
Словно лентой голубой;
В перекатах буду литься,
Иль тихонечко струиться,
По большим речным долинам,
Меж ухабов по низинам."
С тем они и распрощались,
И, уж, боле не встречались.
Ну, а братья Перуна,
В отведённый срок сполна,
Кликнув клич, уже заждАлись:
Перед ними не являлись,
Добровольцы, чтоб рискнуть,
Их сестёр домой вернуть.
Чтобы не тянуть бодягу,
Из родни своей ватагу,
Братья за семь дней собрали;
Встав на кОни, поскакали:
Стрия быстрый и Полель,
Вдумчивый Пелен и Лель,
Помоложе их ребята -
То есть два их младших брата,
А ещё три брата Лады,
Что походу были рады,
Средь которых был и Мор -
На расправу дюже скор.
Остальные ж побоялись;
Скипер-зверя испугались:
Мол-де, сильно он окреп;
Мол, стал страшен и свиреп.
Вновь Перун в пути три дня.
Не сходил он, мчась, с коня.
На четвёртый пред собой,
За нехоженной тропой,
Видит он, доступной взору,
Огромаднейшую гору.
Чтоб со Скипером тягаться,
В облака пришлось подняться.
Там в горе среди небес,
Где, уж, солнца луч исчез,
Словно чёрная дыра,
Показалася нора -
То пещера Скипер-зверя.
Он, глазам своим не веря,
Сколь огромен мрачный вход,
Что, аж, оторопь берёт,
Встав к пещере той лицом;
Разудалым молодцом,
Чтоб пред Скипером предстать,
Начал громко восклицать:
"Эй, ты, где там, Скипер-зверь?!
Я - Перун, и я теперь,
Пред пещерою стою,
Чтоб сразить тебя в бою!
Ты семью мою обидел.
Ты сестриц моих похитил.
Путь большой преодолев,
Я верну прекрасных дев!
Ну-да, где ж ты?! Я заждался!
Славный конь мой застоялся!
Будешь биться ты, аль нет?!
Я ведь жду здесь твой ответ.
Выйдешь ты, иль нет?! Со мной,
Чтоб принять свой смертный бой!
Может ты, уж, отступился,
Да, от страха в щель забился?!
Ты сестриц моих верни.
Так и быть, потом живи!"
Рёв глухой из темноты,
Вдруг раздался. "Вижу ты,
Не раздумал состязаться.
Выходи скорей сражаться!"
Прокричал ему Перун.
Взвился на дыбы скакун.
Появился Скипер-зверь,
Что таился в тьме до сель.
Близь пещеры да в ложбинке,
Там сошлися в поединке,
Мощный Скипер-зверь с хвостом,
С разудалым Перуном.
Бьются день, потом другой.
Третий день их длится бой.
Гнева извергая пыл,
Бьются, не жалея сил.
От ударов камень бьётся;
Твердь небесная трясётся;
Горы истово дрожат;
Долы во камнях лежат;
Глыбы с гор оторвались,
И летят, пылая, вниз.
Ийдет меж врагов война.
Ухватить чтоб Перуна,
Оторвав от тела часть,
Скипер-зверь, раскрывши пасть,
Свои зубы обнажил,
Но Перун предвосхитил,
Нагнетая пыл сраженья,
Злого недруга движенья;
И легко от них ушёл;
И коня от них увёл.
Скипер-зверь же тихой сапой,
Перуна огромной лапой,
Хочет с боку ухватить;
Иль другой когтями сбить;
Иль свалить его хвостом,
На земь, а, свалив, потом,
Без остатка растоптать,
Чтоб никто не смог собрать.
Только вовсе ничего,
Не выходит у него.
Перуну того не легче.
С каждым разом бьёт всё крепче,
То отточенным клинком;
То двуострым топором;
То дубиною огомной,
Смертоносно-дуболомной;
То калёною стрелой;
Да с горящею смолой;
Копья, дротики метает...
Всё от зверя отлетает.
Из всех сил стараясь бить,
Ну, не может поразить!
Шкура зверя столь толста,
Что сыскать на ней места,
Где б сподручнее пробить,
Чтобы зверя погубить,
Хоть средоточённо бьётся,
Но никак не удаётся!
Улучив момент благой,
Давши знак коню ногой,
Затрубил Перун в свой рог;
Сделал конь его прыжок.
Зверь раскрыл, как жерло, пасть,
Чтоб на всадника напасть,
Но Перун так изловчился;
Столь проворно исхитрился;
В стременах чуть-чуть привстал;
Зверю в пасть копьё вогнал.
Остриё того копья,
Кровью зверя окропя,
Пасть и частокол зубов,
Через шею, чрез остов,
Точно в цель тот час попало;
Прямо дО сердца достало;
И Перун столь точен был,
Сердце зверю он пронзил.
Скипер пал на поле бранном,
Грузным телом бездыханным.
Кажется, ну, вот свершилось!
Враг повержен! Чудо сбылось!
Кажется, уж, мёртв он был...
Вдруг хвостом пошевелил.
Вскоре Скипер встрепенулся,
Словно ото сна очнулся.
Что за чудо, за обман?
Нет следа от прежних ран!
Всё мгновенно зажило,
Прежний вид всё обрело;
Словно не был он сражён;
На смерть не был поражён.
Вновь на лапы зверь поднялся,
И за всадника вновь взялся.
Но Перун, сие узрев;
Гневом пламенным вскипев;
Не желая отступать,
Хочет вот что предпринять:
Он, уверенность храня,
От седла добра-коня,
Отцепив быстрей верёвку,
Да с петлёй; метает ловко,
Без раздумий да с нахрапу,
Той петлёй цепляя лапу,
Моментально Скипер-зверю,
И, как сонную тетерю,
Когда лапу ухватил,
Его на земь повалил.
Скипер, хоть ещё куражит,
Но Перун, уж, лапы вяжет,
И, едва лишь завершил,
Тут же падает без сил.
Тут к концу благого дела,
И ватага подоспела.
Долго родичи пытались,
И с усердием старались,
Скипер-зверя умертвить,
Но, всё ж, не смогли убить.
Всё ещё глазам не веря,
Отошли от Скипер-зверя;
Чтобы вдаль не отлагать,
Все сестриц пошли искать,
А, когда же их нашли,
На Свет Божий привели.
Скипер-зверь, в тисках хоть бился,
Но потом и он смирился.
Так опутанным лежал,
Да лишь тяжело дышал,
Осознав, что нету толка,
В тех стараньях. Очень долго,
Скипер-зверь там оставался,
И, уж, не сопротивлялся;
Не вопил; в силках не бился;
Просто связанным томился;
Он совсем смиренным стал;
Лишь освобожденья ждал.
Родичи домой отбыли...
Лишь, когда верёвки сгнили,
Скипер-зверь освободился.
Прежней спеси он лишился,
И, хоть пакостлив бывал,
Но, уж, нос свой не совал,
Во Перуновы пределы,
Помня про Перуньи стрелы.
В добром здравьи по сему,
Сёстры после Перуну,
В честь того, что он - герой,
Вышили ковёр златой.
На ковре Перун взлетает,
На коне, и поражает,
Остро точенным копьём,
В пать, палящую огнём,
Чудо-юдо, что внизу,
Сам навлёк к себе гозу.
Шитый золотом ковёр,
Век ласкал Перунов взор.
Прочие ковру дивились,
Преклонялись и молились.
В картах древнего Таро,
Был сюжет тот, но давно,
Тот сюжет из карт изъяли;
Позабыли, затеряли.
Чьей немилости обязан,
В том, что с Древней Русью связан,
Тот сюжет?! Хорош вопрос,
Но не предъявить, уж, спрос,
В этом мире никому.
Отчего? Да, потому,
Что давно всё это было -
Время пеленой застило,
Как добро сразило зло...
Всё быльём, уж, поросло!
Истины крепки поруки.
Ведь все мы - Даждьбожьи внуки,
А Даждьбог - Перунов сын -
Славный бог людских былин.
Дале мысль любой, уж, сладит,
Что Перун - наш славный прадед!
30.10.2023. 18:57.