– Вот-вот! И я о том же... Ваши впавшие в голодную летаргию «живые мертвецы», они же всякого рода революционеры и реваншисты, своей деятельностью «делают» не только собственные судьбы, но и судьбы целой планеты! Хм... Тогда какие же мы с вами "хозяева" собственных судеб, а?..
– Что вы имеете в виду?
– Да те же спровоцированные ими войны, революции или репрессии, которые искалечили и погубили буквально миллионы жизней.
– Какое, однако, глубокое заблуждение...
– Вы отрицаете, что ваши спящие наяву умалишенные бунтари изменили в 1917 году саму геополитическую карту мира и расстановку на ней политических сил?
– А при чем тут политика? Политика есть всего лишь интеллектуальная производная разумной деятельности высших млекопитающих, которая по своему существу является вещью в высшей степени необъективной. Политика не есть явление, это есть понятие, которое имеет свойство выдавать желаемое за действительное. Единую природу она делит на природу естественных и общественных отношений, как-то упуская из виду, что по существу это есть одно и то же. В основе и тех и других лежат совершенно одни и те же естественно-природные - и никакие другие! - причины и факторы. Катаклизмы естественные, техногенные и личностные есть бедствия природные, имеющие всего лишь разную по форме выразительность. Никогда горстка безумцев не совершит революцию, не подтолкнёт целую страну к кровопролитной бойне, если для этого не будет необходимых условий; никогда - и беспристрастный взгляд подтверждает это безоговорочно! - такие «революционные» события не ограничиваются единственно социальными потрясениями. Не почти, а исключительно всегда общественные заморочки сопровождаются катаклизмами еще и чисто природными, и техногенными. Случись где-то в глубине мироздания какое-то «завихрение», как оно тут же отзовётся на Земле серией сизигийных приливов-возмущений в виде революций и извержений вулканов. Сменится возбуждение космоса на гравитационное торможение и в общественной жизни, и дикой природе планеты - полный квадратурный штиль.
– Но позвольте! А как же быть с идейностью, как объяснить строго определенную направленность и своевременность иных идеологий, которыми в виде одинаковых «снов» бывают охвачены огромные людские массы?!
– Ну, положим, не такими уж и одинаковыми... Не нужно преувеличивать.
– Смеётесь?! Когда совершалась Великая Октябрьская революция сотни тысяч, если не миллионы(!) людей во всем мире, подхватили революционные лозунги, стали под большевистские знамёна...
– ...чтобы сражаться с не меньшим количеством их оппонентов. А миллионы остальных, не вмешиваясь в совершавшееся безумие, молча и с ужасом взирали на кровавую братоубийственную бойню. Является глубочайшим заблуждением представление о том, будто подобного рода вооруженная состязательность идеологий имеет целью что-либо изменить в существе бытия разумных. Практической пользы и конструктивного позитивизма от таких волнений всегда не больше, чем от какого-нибудь спортивного чемпионата. И так же как в грандиозном соревновательном шоу участвуют не только непосредственно команды-«партии», но и огромное количество неравнодушных к событию фанатов-зрителей, так и в революционных потрясениях и войнах только, по сути, горстка людей задает необходимый тон.
– Почему горстка?
– Подавляющая часть населения не любит ни футбол, ни бокс, да и вообще спорт, предпочитая проводить свой досуг не на стадионах, а на дачах, на пляжах, или с книгой в руках на диване. Не протестуя активно против не приносящих абсолютно никакой общественной пользы мундиалей, она воспринимает их всего лишь как дорогостоящую неизбежность. Но знаете, что является самым замечательным в этом деле? Общество (даже та, повторюсь, его часть, которая никогда не посещает соревнований), охотно голосует за выделение из государственного бюджета немалых средств на поддержание бесполезной, в общем-то, спортивной отрасли.
– И в чем интрига?
– Если вернуться к нашему «методу» «от обратного» и вспомнить главную его идею, когда вглядываясь в окружающую действительность, анализируя творчество, можно понять не только как устроено Мироздание и принцип, заложенный в основании всех в нём явлений, но докопаться до основ собственной природы, то, не упуская из виду этот момент, уместно предположить, что и такое в нашей жизни явление как спорт появилось в ней не просто так.
– Хотите сказать, проводя чемпионаты, мы бессознательно моделируем какое-то очень важное в нашей природе явление?
– Да. Но важны не только чемпионаты, но и подготовка к ним. Само соревнование - это апофеоз огромной подготовительной работы, без которой оно едва ли состоялось бы.
– Я, кажется, начинаю улавливать вашу мысль. Ведете к тому, что все спартакиады и олимпиады есть модели революций и гражданских войн?
– Это если очень упрощенно. Ставя во главу угла общественной жизни эти события, мы уходим от понимания их сути.
– Действительно не догоняете, что такое революции и войны и отчего, в силу каких причин они происходят?!
– Хм... Я-то как раз догоняю...
– И в чем проблема? Революция или война, так же как любое спортивное соревнование, - это борьба, это драка за результат...
– ...которые сами по себе абсолютно ничего не значат для остальных. Они не изменяют основ общественного устройства и жизни как природного явления, ничего не меняют в существующем положении вещей.
– Я не согласен! Как это революции ничего не меняют? После Октября 1917 года почти семьдесят лет «красной» оставалась едва ли не половина цивилизованного мира!
– И что? В чем вы усмотрели здесь судьбоносный для сапиенсов социальный конструктивизм?
– Как, то есть?! Сменился общественный строй, люди начали строить коммунизм...
– Построили?..
– Ваша ирония здесь не уместна. При всем имеющемся в этом деле скептицизме, это действительно была уже совершенно другая действительность.
– Да в чем же, помилуйте?! Как существовала всякого рода несправедливость, классы угнетателей и угнетаемых, так они и остались, никуда не исчезли (от того, что панство стало называться партийной номенклатурой, суть-то вещей нисколько не изменилась); как умирали люди от голода при феодалах и империалистах, так они продолжали умирать и при коммунистах; как преследовали инакомыслящих, так их еще в большей степени продолжили преследовать и в эпоху «развитого социализма»; как презирали при царизме всякого рода «жидов», так их презирали и гнобили в последней степени бессовестно и в условиях тотального в стране «братства и интернационализма»... В чем вы усмотрели принципиальную разницу между двумя режимами? Разве от того, что иные сапиенсы стали носить в карманах штанов партбилеты и называться коммунистами, они сделались другими? Едва внешние обстоятельства жизни изменились, они немедленно побросали красные свои корочки, с фантастической лёгкостью перестроились, сменили масть. Теперь они трансформировались кто в «демократов»-демагогов, кто в «новых русских», кто в сутенёров и торговцев людьми, кто в «правозащитников». Невероятно, но факт: среди террористов, а так же «крёстных отцов» наркомафии и преступных авторитетов, курирующих детскую проституцию, наибольшее количество составляют бывшие комсомольские функционеры. Это они, вчерашние марксисты-ленинцы, «ум, честь и совесть наши эпохи», пересмотрев в очередной раз общечеловеческие ценности, с особым удовольствием принялись насиловать и уничтожать подрастающее поколение.
– Я не отношусь с симпатией к «красным», но, объективности ради, должен заметить, и среди них были все-таки настоящие люди…
– Почему были? Они и сейчас есть. Только их альтруизм и человечность не имеют к политике никакого отношения. Отнюдь не партийная принадлежность делает человека Человеком. Истинный альтруист остаётся альтруистом вне зависимости от того, какого цвета членский билет он носит у сердца, да и носит ли вообще. Такого рода человеческий продукт существует среди нас в силу совершенно других, не политических, а естественно-природного свойства причин. Альтруисты, будучи по своей природе не просто другими, а новыми, качественно лучшими, нежели homo sapiens людьми, к безумству старого человечества никак не причастны. Полноценные люди никогда не были и не будут революционерами. Предрасположенность к бунтарству - это прерогатива только слабых и несовершенных, больных и умирающих. Эти люди физически не способны к созиданию. Их стихия - разрушительство. Вот только неспособность к позитивному творчеству даже в ничтожной степени не замешана на сознательности и злой воле. Они, эти люди, просто... несчастны. Несчастны в еще большей степени, чем кто-либо другой, как могут быть несчастны только безнадёжно больные...
– Вы не правы.
– Тогда поправьте меня...
– Да, были перегибы. Но они есть в каждом деле. И большевики, при всей ошибочности политической линии, сделали много хорошего: бесплатные медицина и образование, социальная защищенность основной массы народонаселения страны. Это же тоже объективная реальность. Нет?
– Да. Вот только настоящие партийцы-революционеры не имеют к этому никакого отношения. Возрождение страны из хаоса разрухи - это дело рук простых homo sapiens, а еще альтруистов, чей высокий профессионализм и порядочность обусловлены отнюдь не коммунистической идеологией.
– Откуда такая недоброжелательная предубежденность относительно настоящих революционеров? Неужели они не были патриотами в хорошем смысле этого слова?
– Ни в большей степени, чем любой сумасшедший. И, совершив в стране переворот, они скоро... вымерли все до единого.
– Что за бред, в самом деле?!
– Известное изречение, что «революция пожирает своих детей», в высшей степени справедливо. Все!, все активные участники любых бунтов, восстаний, переворотов и революций непременно всегда очень скоро погибали.
– Не правда!
– Правда. Даже официальная историография подтверждает тот факт, что в Советском Союзе к середине 30-х годов ХХ столетия была истреблена вся(!) старая большевистская гвардия. Те люди, чьими руками и насаждался новый порядок. Ни один не умер от старости в собственной постели.
– А партия?! Она-то продолжила существовать?! А партия - это реальные люди. И их было много, очень много!
– А к началу 90-х годов соответствующего столетия их стало еще больше...
– Я не понимаю вашей иронии?!
– Чего непонятного? Страна, где 9/10 населения состояло в рядах КПСС, ВЛКСМ, пионерах и октябрятах, буквально за сутки перестала существовать... Только 4 (четыре!) гэкачэписта из многомиллионной братии заняли активную позицию, выразили своё принципиальное с этим делом несогласие. А где же были остальные «ленинцы»?! Смешной вопрос...
– К чему вы клоните?
– Настоящие революционеры, погибнув в первое десятилетие после установления своей диктатуры, оставили после себя целую армию вполне здравомыслящих... приспособленцев. Всякого рода примазавшиеся номенклатурщики, «идеологи», функционеры и активисты-говоруны - это не боевики-революционеры. И это надо уметь различать.
– Настаиваете, что благородные демократические идеи делавших Октябрьский переворот людей есть результат работы их больного, разрушенного психической летаргией, сознания? Гегемонию почти христианских истин насаждали… полоумные живые мертвецы?
– Вы ошиблись только с гегемонией «христианских истин»...
– Смеётесь?!
– Хорошо бы. Но едва ли можно найти хоть на грамм чего-то весёлого в этой планетарного масштаба катастрофе…
– Конечно, с таким-то цинизмом! Плевать людям в души...
– И в мыслях не держала.
– А как же ваше отрицание того факта, что Великая Октябрьская Революция делалась большевиками во имя блага и счастья всех людей?! Да, не всё получилось, но идея-то в целом была благородная…
– Но, к несчастью, не единственная. Если бы в основе революционного беспорядка лежала тогда, как вы полагаете, одна всем понятная и именно что благородная цель, не было бы никакой смертельной междоусобицы, всё абсолютно спокойно трансформировалось бы в качественно новый общественно-политический продукт. Да и то сказать: за что воевать-то, за что сражаться, коли цель у всех, как вы утверждаете, одна, да еще и по-христиански добродетельная?.. Но кровопролитие потому и оказалось столь чудовищным, что не было никакой объединяющей всех демократической задачи. Все это блеф, иллюзии, созданные и подхваченные недобросовестными исследователями. Когда мы говорим о революционерах, осуществивших в ноябре 1917 года мятеж, мы отчего-то однозначно всегда подразумеваем под этим одних только большевиков. А это неправильно. Людей, активно занимавшихся тогда политикой, было уйма, и их взгляды невозможно втиснуть в узкие рамки программ известных нам партий. Расстановка политических сил накануне известных событий была далеко неоднозначной. Очень маловероятным представляется момент, когда в чудовищной заварухе люди гнобили друг друга будто бы за какие-то только «великие» идеи и только под «красными» и «белыми» знамёнами. Земля никогда не была обделена всякого рода психопатами, и в приключившиеся в ней однажды трудные времена на авансцену истории выступил самый разношерстный воинствующий сброд. Здесь были представители как партий, так и не сложившихся в них неформальных объединений, всевозможных союзов, кружков, ячеек, собраний, обществ, лож, землячеств, сект, каст, клубов, банд, кланов, «семей», «товариществ», а также формально аполитичных групп крупного, среднего и мелкого капитала, промышленников и землевладельцев, в общем, просто «деловых» и «свободных». ...Демократы и диктаторы, ультраправые и ультралевые, центристы, террористы, интернационалисты и националисты, масоны и черносотенцы, пацифисты и «ястребы», панслависты и космополиты, интеллигенты и «серые армяки», экзальтированные романтики и прожжённые прагматики, идеалисты и нигилисты, сочувствующие и пофигисты, креационисты и атеисты, ортодоксы и нетрадиционщики, радикалы и умеренные, реформисты и реваншисты, прогрессивисты и консерваторы, феминисты и домостроевцы, реакционеры и болезненно свободолюбивые, сионисты и антисемиты, либералы, монархисты, анархисты, шовинисты, утописты, авантюристы, фашисты, садисты и мазохисты, толстовцы и распутинцы, республиканцы и коммунары всех мастей, озаботившись вдруг отчего-то судьбой вполне благополучного Отечества, начали, круша всё вокруг, сражаться друг с другом за его светлое будущее... Ага… Назначив себя выразителем чаяний безжалостно ими ограбляемого и истребляемого народа, они мучили его с какой-то особо настырной и бессмысленной жестокостью. Кроме того, говоря о такого рода потрясениях, всегда нужно иметь в виду еще один небезызвестный фактор…
– Какой?
– «Чисто человеческий». В революциях всегда участвует еще и целая армия беспринципных дельцов-мародёров, а также людей, которым просто нравятся(!) подобного рода «мероприятия» и участие в них. Они, эти революционные статисты, желают быть в эпицентре исторических событий, ощущать себя «причастными», «свидетелями» и современниками планетарного масштаба катастроф. ...Клеветники и сплетники, паникеры и подстрекатели, поджигатели и провокаторы-болтуны, но отнюдь не идейные и даже не злобные, а такие себе опьяненные «воздухом свободы»... дураки, будучи не заняты никаким общественно-полезным трудом, всегда готовы поддержать и составить компанию любому и в чем угодно. Эта особого рода неотягощенная принципами массовка участвует во всех без исключения акциях единственно от безделья, из уже знакомого нам чувства «чисто спортивного интереса» и любопытства, «так просто», «чтобы не скучно было жить». Они громят и разрушают не ими созданное не потому, что питают какую-то в отношении кого-либо «классовую ненависть» или праведный гнев, а из хулиганских побуждений, не соблазняясь, как прочие «канальи», никакой добычей. Да они, как правило, ни в чем и не нуждаются. Хм... Однако это именно они митингуют перед дворцами, требуя вовсе не нужную им власть; это они, будучи не голодными, вымогают у правительства хлеба; это они, невежественные и ленивые, не то чтобы даже не желающие, а брезгующие трудиться, якобы нуждаются в работе; а еще это они, добровольно асоциальные, с пеной у рта орут, неистовствуют по поводу демократических прав и свобод, в абсолютной степени не представляя, что это вообще такое... Эти профессиональные недовольные во все времена составляли и составляют большую часть бунтующей братии (сравните со спортом, в котором фаны представляют собой наиболее яркий и зрелищный его элемент, как раз и создающий настроение праздника, причем даже в большей степени, чем сами состязания). Но есть и другие. О которых обязательно следует упомянуть, чтобы картина участвующих в революциях «патриотов» была вполне законченной и объективной. Мы ведь, говоря о причинах массовых беспорядков, еще ничего не сказали о самом главном в таких делах «аргументе».
– Каком?
– Личном. Ловить рыбку в мутной воде — занятие увлекательное и любимое многими. А потому не судьба несчастного царя и его отречение, не судьба родины, которую подавляющее большинство никогда ни с чем не идентифицирует, не судьба Временного правительства и Учредительного собрания, а также лозунги «Вся власть Советам!» или «Бей жидов - спасай Россию!» являлись по-настоящему актуальными в нашей далекой истории. Осторожный и прагматичный обыватель никогда бы не поднялся на бунт ради этих, не затрагивающих его лично «ценностей», если бы не имел надежды хорошо погреть на этом руки. Волна грабительских экспроприаций, убийств, насилия, захлестнувших страну, не имели в себе никакой революционной и идейной подоплёки. У очень многих это однозначно была лишь попытка реализовать свой собственный исключительно мелочный корыстный интерес. Многие просто не упустили прекрасного шанса поправить свое материальное положение. И христианско-коммунистические идеалы здесь абсолютно не причем.
– Другими словами...
– ...любая революция есть именно массовое безумие, обусловленное исключительно естественно-природного свойства причинами. Когда уснувшая летаргическим сном огромная масса людей во всем мире спит наяву и видит не один, не общий для всех «патриотический» сон, а самые разные сны, в необъективной степени отражающие внутренний мир и достоинство человека. Идеи свободы, равенства и братства, анархии или монархии, конституционной республики или диктатуры пролетариата при данных обстоятельствах не являются категориями идеологическими, а как в быстроволновой фазе «охранительного» торможения, физиологическими. Буквально, как сновидения. Любая философская мысль, любая идея есть продукт интеллектуального свойства, который существует в нашем сознании в виде определенных представлений. Идеология, как система взглядов, не является «вещью» объективной, так как не может существовать в природе сама по себе, как независимое, подчиняющееся физическим законам, явление. Мысль только относительно материальна и не обладает способностью быть абсолютной реальностью. Наше сознание вместе с его производными существует только, если существуем мы, люди, его носители. Нет носителей - нет сознания, нет мышления, нет и его идеологического продукта. И наоборот. Разумная жизнь - высшая форма жизни на планете - просто обречена производить всякого рода политические изыски. Человечество и сознание неразделимы. Одно просто не может существовать без другого. Людям нельзя запретить думать, иметь мнение и изобретать разного рода взгляды-идеи, чтобы затем на их основе выстраивать с другими определенные отношения. Проблема лишь в том, сколько людей - столько и мнений, столько и способов подхода к решению самых важных и вечных вопросов. Это естественно.
(продолжение следует...)