3 декабря 1991 года Россия потеряла многих профессиональных сотрудников спецслужб.
Многим ли в нашей стране о чем то говорит дата 3 декабря 1991 года? Вряд ли. А на самом деле день для многих сотрудников КГБ, сейчас ФСБ, работавших в тот период значимый.
Значимый день, своим трагизмом и который, в любой стране, включая нашу Родину не должен был наступать по определению, ибо от самого дикого племени в Африке до самого развитого европейского государства есть понимание, что безопасность государства, защита его основ, его существования невозможна, в первую очередь без разведки и контрразведки, без тех граждан страны, отбор которых шел на самом высоком уровне, по всем возможным критериям, начиная от здоровья до политической и нравственной основы общества, без их силы воли и готовности пожертвовать собой, защищая страну и свой народ.
Порой, разглядывая награды, грамоты и благодарности от руководства КГБ вспоминаешь тех, с кем выполнял задания, детали работы и то время, кто-то навсегда остался в памяти, кто ушел в 90-е из спецслужб, кого порой по человечески, как друга не хватает, советом, помощью и просто с кем хотелось бы выговориться и кто тебя поймёт.
Я не буду повторять и описывать многие события тех лет, связанные с развалом КГБ, многие читали знают не хуже меня, однако, прилагаемый сухой, но от этого не менее интересный пересказ событий я дополню личными фактами, собственными ощущениями происходившего и только читателю решать хочет ли он погрузиться в историю страны тех лет и только ему делать выводы.
Однако, не могу не обратить внимание, каким-то странным образом, последнее время я все больше провожу параллели в событиях 91 года с днём сегодняшним. Есть ощущение, что все происходит в нашей стране по спирали и эта спираль, пока еле закручивается, пока еще незаметно, но, как та пружина сжимается, но вопрос, что будет потом, когда металл устанет закручиваться, кто знает…
И так, как развивались события.
3 декабря 1991 года считается официальной датой роспуска КГБ СССР, поскольку именно в этот день Совет Республик Верховного Совета СССР ( странный, выдуманный кем-то орган) принял, по сути, не правовой закон № 124-Н «О реорганизации органов государственной безопасности».
Именно эта бумага и оформила юридически уничтожение КГБ, хотя после августа 1991 года постепенно от союзного Комитета отгрызали отдельные структуры, подразделения, функции и полномочия. В основном в пользу только что образованного КГБ РСФСР со штатом в 14 человек.
Михаил Горбачёв попробовал переключить лично на себя управление госохраны, правительственную связь и некоторые другие отделы. Сказывался опыт «заточения в Форосе», хотя это его уже не спасало. Ничего не получилось.
Все эти решения в отношении КГБ и документы , конечно, были абсолютно незаконны.
Во-первых, пока еще действовавшая Конституция СССР не знала никакого Совета Республик. Этот странный орган, присвоивший себе высшую власть «в переходный период» (откуда и, главное, куда переходить ?), вплоть до права денонсации международных договоров, был сформирован согласно Закону СССР «Об органах государственной власти и управления Союза ССР в переходный период» от 5 сентября 1991 года.
Второе. Не ясно было и то, каким образом и из кого этот Совет Республик формировался. Это, по сути был неприкрытый волюнтаризм.
Например, делегация от РСФСР не была утверждена Съездом народных депутатов РСФСР, как того требовал сам по себе странный и антиконституционный закон. Туда просто кого-то назначили, что дополнительно ставило под сомнение легитимность нового высшего органа власти. Кто их назначил, никто не интересовался.
Правда, никто и не скрывал, что Совет Республик создан именно для того, чтобы окончательно руинировать как остатки СССР, так и отдельные его структуры. И удивительным образом у Совета Республик всегда был кворум, что выгодно отличало его от второй палаты союзного парламента – Совета Союза Верховного Совета СССР. Вот здесь картина была иная. Эти люди просто самоустранились – и в обсуждении и принятии «актов переходного периода» осенью-зимой 1991 года участия не принимали. Во-вторых, согласно всё той же Конституции СССР, «отменить» КГБ можно было только постановлением всего Верховного Совета СССР, а не какой-то одной его палаты, к тому же юридически ничтожной.
Примечательно, что даже после 3 декабря Верховный Совет СССР не изъял из майского 1991 года закона «Об органах государственной безопасности СССР» сам термин КГБ.
То ли руки не дошли, то ли это была такая фига в кармане, но дело закончилось тем, что только 26 декабря была принята окончательная резолюция о прекращении существования СССР, и юридическая интрига умерла вместе с ним. Припарки покойнику ставить уже было бессмысленно и некому.
Помимо этого, все акты, принятые в этот период Советом Республик, изобиловали ошибками, юридическими и лингвистическими неточностями и казусами, что дополнительно делало их ничтожными документами. Но на это в революционной эйфории того времени никто уже внимания не обращал. Вообще Совету Республик удалось практически невозможное: эти люди (де-юре 122 человека, де-факто в этой деятельности принимало участие 174 человека) во главе с делегатом от Казахстана Ануарбеком Алимжановым (писатель, бывший корреспондент «Литературной газеты», а затем «Правды» по Средней Азии) за неполных три месяца работы законодательно уничтожили самую большую страну мира, после чего самораспустились и разъехались по домам. Алимжанов умер через полтора года в Алма-Ате в должности председателя Социалистической партии Казахстана в возрасте 62 лет. Странно это как-то.
Запихнуть обратно в тюбик все эти события тридцатилетней давности невозможно. Сама обстановка осенью–зимой в стране была такой, что любые «революционные» действия воспринимались обществом на ура, а какие-то там юридические ошибки или нелегитимность «переходных» органов власти вообще не обсуждались. Другой вопрос, что случилось чуть потом.
Для меня август 91 года и начало 92 года это время регулярного прихода на службу в КГБ ровно в 9.00 и ожидание, когда вручат приказ об увольнении
и придётся время сдавать дела. Почти каждый день какие-то психи торчали у входа в центральное здание на Лубянке, махали то ли флагами, то ли транспарантами, что-то орали, проклинали спецслужбы, в конце- концов охрипнув удалялись, видимо замерзнув от холода и бессилия.
Многие мои коллеги не выдержали. Особенно, когда наше подразделение приказом Бакатина решено было упразднить. Вот так, одним росчерком пера, одной бумажкой уничтожен большой труд многих поколений моих коллег по созданию позиций в Африке в интересах нашей страны, позиций в лице агентуры самой высокой пробы, в лице наших помощников во власти, с которыми сложились самые близкие товарищеские отношения, благодаря чему многие экономические, политические да и военные вопросы решались быстро и имели долгосрочную перспективу.
Узнав о судьбе нашего подразделения народ в отделе встал перед выбором. Кто-то сразу написал рапорт на увольнение. Кто-то самостоятельно пошёл искать работу в других отделах, особенно где требовались английский, французский и прочие иностранные языки, которыми все мы без исключения владели.
Кто-то вообще меня удивил так, что до сих пор не верится, что когда-нибудь доживу до этого.
В одно декабрьское утро ко мне кабинет вошли друзья их нашего отдела, работавшие по южноафриканской республике. Для виду поговорив о том, о сем, один из них сказал
- мы зашли попрощаться.
Не понял, увольняетесь?
Ну да. И делаем ноги.
- В смысле?
-Знаешь, после августа нам стало ясно, что ничего хорошего нас не ждёт. Каждый день пугают перлюстрацией, увольнением без пенсии, да и те, кого назначают на руководство КГБ, кроме презрения не вызывают. Один, из МВД проходил по делам, связанным с «камушками», другой ни черта не понимает в нашей работе и притащил своих бездарей. Им не нужна агентура, их не интересуют наши наработки и задачи, которые обязательно придется решать руководству. Им нужна власть.
-Успокойтесь. Пройдёт время, пена осядет, начнётся работа. Короче, что вы решили?
- у нас план один. Уезжаем в ЮАР. Нас никто туда не зовет. Не ждёт. > ФАКТЫ НА СТОЛ: Но, через своих людей мы знаем, что можем найти там себе работу, хоть в бизнесе, хоть в госструктурах.
Я открыл сейф, достал «Белую лошадь», и протерев платком стаканы налил виски.
- Мужики, вы шутите? Охренели?
- Нет, мы все решили. Будем там работать,насколько возможно нигде не светится, закрепимся, перетащил семьи.
- А как же документы? По ним поймут где работали и в какой конторе, спросил я и остановился.
Каждый из нас имел документы прикрытия и с ними в любой стране ты будешь журналистом, таможенником или еще кем-либо, но не сотрудником спецслужб. Но, увольняясь, их надо сдавать. Ладно, пусть сами решают.
Выпили. Поделил конфету на троих. Закурили. За окном синело вечернее небо, шумел город, урчали снегоуборочные машины и весь разговор казался какой-то нереальностью, шуткой.
Пройдет время, несколько месяцев и двое моих бывших коллег пошлют мне весточку через своих родных, которые не стали ничего объяснять по телефону, попросили приехать домой. Там я и узнал, что белым в ЮАР практически все дороги открыты. Один устроился обучать местных граждан вождению на авто, другой временно принят на работу в местную таможню и ждёт официального одобрения.
Потом уехали и их близкие. Связь оборвалась. Мне казалось это каким-то сюром, но позже стало известно, что они были не единственными.
А с конца августа 91 и вплоть до нового 1992 года постепенно весь контроль за бывшим КГБ СССР перешел к структурам КГБ РСФСР во главе с генералом Виктором Иваненко. Он был одной из ключевых фигур в команде Бориса Ельцина при защите Белого дома в августе 1991 года и закономерно претендовал на ключевую роль в новой структуре – Межреспубликанской службе безопасности. Однако МСБ возглавил Виктор Бакатин, как фигура союзного масштаба (все-таки бывший министр внутренних дел СССР, хоть и партийный кадр), а Иваненко стал руководить очень специфической, чисто ельцинской структурой – Агентством федеральной безопасности РСФСР (АФБ).
Сейчас даже аббревиатуры эти мало кому что говорят. А на практике это означало жуткую чехарду непродуманных административных реформ по дезинтеграции бывшего КГБ. Зачем? Цель? Желание власти?
Многие из нас просто опустили руки. Ждали, когда начнутся увольнения.
Кадровые перестановки и назначения проводились по двум основополагающим принципам: «из грязи в князи» и «кто первый встал – того и тапки».буквально дело доходило до драки. На совещаниях в Клубе КГБ на Сретенке вместо оперативных вопросов и планов работы устраивали разборки, большие начальники при подчинённых обвиняли друг друга в некомпетентности…все просто не хочу сейчас вспоминать.
Иваненко привел в структуру чисто российской юслужбы безопасности своих коллег по Инспекторскому управлению КГБ СССР. Попадали в инспекторы в основном люди малоспособные к оперативной работе, но которых нельзя было просто выгнать по каким-то причинам. С другой стороны, специфика работы Инспекторского управления давала им допуск к личным делам сотрудников и позволяла обрасти массой неформальных связей. Иваненко прекрасно сыграл на этом во время августовского путча. Он, как утверждают источники просто 24 часа сидел на телефонах спецсвязи в Белом доме и обзванивал знакомых ему сотрудников КГБ СССР, выяснял, кто за кто против, внося между ними разлад, интригуя, обещая, угрожая и вербуя. Как утверждают источники, в результате ему удалось частично дезорганизовать работу КГБ на человеческом уровне, просто дезориентировав тех сотрудников, до кого смог достучаться. И затем – примерно на ближайший год – бывшие сотрудники Инспекторского управления составили костяк новой российской структуры госбезопасности, хотя ее функции не были до конца не определены. Текущая, оперативная в первую очередь деятельность бывшего КГБ СССР практически прекратилась где-то на год. Рядовые сотрудники просто не знали своей дальнейшей судьбы. Технические службы были переподчинены новой российской структуре, но само их существование было под вопросом в силу отсутствия юридической базы и полного разгула либеральной демократии вплоть до разговоров об окончательном демонтаже системы наружного наблюдения, радио и телефонного перехвата, а также снятия контроля за действиями нового «главного союзника» – США. Внутрироссийское направление не работало в принципе по идейным соображениям, ибо наступило, как тогда сказал один из высокопоставленных чиновников, царствие демократии.
Несколько лет тотальной дискредитации в СМИ создали и соответствующий массовый образ «охранки» в российском обществе. Люди в кабинетах, если не пили, то внимательно наблюдали за событиями в Чехословакии и Польше, где прямо в тот момент шла массовая люстрация бывших сотрудников органов безопасности и разведки. А наши коллеги, волею судеб оказавшиеся в «поле», в горячих точках или длительных командировках, просто потеряли связь с Москвой и были предоставлены сами себе. Такого не было никогда.
Бакатин пытался, как говорится в старом анекдоте, нарисовать на картине в углу маленькую розовую собачку, чтобы всю картину не уничтожили. Он выступал против тотального запрета КГБ и люстрации сотрудников, на чем настаивала та часть победившего народа, которую скоро стали ласково называть демшизой. В тот период эти люди не считались маргиналами и опасными психопатами, а были знаковой и влиятельной частью истеблишмента.
Вспоминаю, как по нашему этажу в одном из зданий КГБ, в сопровождении штатских прошел, изредка заглядывая в кабинеты некий поп, испуганно пропуская, шедших ему навстречу чекистов.
Бакатин предложил дезинтегрировать бывший КГБ на множество маленьких агентств, что позволяло формально избежать запретов, люстрации и прочего преследования сотрудников и полного разрушения системы.
На этот же период пришлась и печально знаменитая передача Бакатиным, не исключаю, что ему кто-то вбил это в голову, американскому послу Коллинзу схем прослушивающих устройств в посольстве США в Москве, что навсегда приклеило к Бакатину различные неприятные ярлыки. Но он в свое оправдание демонстрировал документ за подписями Горбачёва и Ельцина, согласно которому он якобы и действовал. Интриговавший против Бакатина Виктор Иваненко поставил затем под сомнения легитимность этого документа, поскольку, по его, Иваненко, мнению, президент СССР и глава РСФСР должны были посоветоваться с профессионалами и не имели полномочий принимать такое решение. Тут Иваненко безусловно прав.
До сих пор неизвестно, кто именно заронил в сознание Бориса Ельцина мысль о том, что необходимо срочно создать единую мощную структуру, которая подчинялась бы только руководству РСФСР. Это исключало бы любые попытки третьих ли (имеется в виду Горбачев в первую очередь) реанимировать некую надреспубликанскую структуру. Возможно, светлый ум Геннадия Бурбулиса всё еще был направлен на уничтожение остатков союзных структур. Но это только предположение. Хотя есть и другая версия. Тогда же многие бегали вокруг Ельцина, сейчас можно только догадываться, чья это была идея.
Так или иначе, но Борис Ельцин расформировывает Межреспубликанскую службу безопасности и оправляет Бакатина в отставку. Формально эти указы должен был визировать Горбачёв, но на него, как и вообще на остатки союзных органов власти, никто уже внимания не обращал.
И снова преобразование спецслужб.
19 декабря 1991 года Указом президента РСФСР создается Министерство безопасности и внутренних дел РСФСР (МБВД) путем слияния Агентства федеральной безопасности и МВД. Проект писался в недрах милиции и не рассматривался правительством Силаева. Типичная «рокировочка», загогулина, в результате который образовавшийся монстр возглавил бывший министр внутренних дел генерал Виктор Баранников. Он был в те месяцы очень близок к Ельцину, поскольку в дни августовского путча открыто его поддержал и руководил арестами лидеров ГКЧП. Баранников был типичным милиционером, прошедшим путь от простого участкового до последнего министра МВД СССР. > ФАКТЫ НА СТОЛ: Он наглядно объяснил Ельцину, что грядут тяжелые времена вплоть до голодных бунтов и развала страны по национальному и региональному признакам (в 1988 году Баранников работал первым замминистра внутренних дел АзССР в Карабахе и насмотрелся всякого). И в такой обстановке, говорил генерал Баранников главе РСФСР, требуется суперструктура, которая стала бы опорой и оплотом власти Бориса Ельцина. И для этого требуется собрать остатки милиции и КГБ (кроме внешней разведки, личной охраны и погранвойск) в одно сверхведомство. Баранников даже успел написать штатное расписание и прочие нормативные документы будущего единого ведомства.
Ельцину эта идея показалась настолько привлекательной, что он практически сразу же воплотил ее в жизнь, не поставив в известность даже ближайшее окружение. Образование МБВД стало громом посреди не очень ясного, но все-таки хоть как-то прогнозируемого неба. А сейчас мало кто даже вспомнит эту аббревиатуру.
Напомним: в стране разгул либерализма и всеобщей демократии. И тут вдруг глава РСФСР, получивший ядерную кнопку чуть ли не из рук либеральной интеллигенции, создает репрессивного монстра, очертаниями напрямую повторяющего ненавистное сталинское время. Только при Иосифе Виссарионовиче, да и то недолго, МВД и госбезопасность (включая разведку) были объединены в одно ведомство под руководством Лаврентия Берии. Скандал.
Группа либеральных депутатов Верховного Совета РСФСР поднимает крик и обращается в Конституционный суд. Буквально через две недели, 14 января 1992 года, Конституционный суд признаёт образование МБВД не соответствующим Конституции (а до этого где вы были, дорогие судьи?) и объявляет указ Ельцина недействительным. Раздраженный Ельцин подчиняется и восстанавливает прежнее статус кво. АФБ возглавляет Баранников (Иваненко, на уровне клерков, обвиненный в закулисных играх, отправляют в отставку), а МВД – Ерин.
Закрепим для окончательного понимания: весь этот бардак происходит практически за календарный месяц. С 3 декабря 1991 года по 14 января 1992 года.
Прежняя система государственной безопасности и части внутренних дел оказывается едва ли не полностью разгромлена (разве что люстрация и поражение сотрудников в правах не случилось, хотя могло, такое желание у либеральной части общественности до сих пор не угасло), работа была дезорганизована, люди деморализованы.
И начинается самый страшный период в жизни страны и общества, в работе спецслужб.
Есть ли в этом хоть что-то положительное?
Если постараться, то можно найти и позитив. Выделение разведки в отдельное ведомство – безусловно положительный момент. Спорный случай – деидеологизация. С одной стороны, из работы особенно разведки должны были уйти устаревшие представления о мироустройстве и весь этот бытовой кошмар в виде парткомов и месткомов. С другой стороны, образовавшийся вакуум не заполнен до сих пор, что очень прискорбно.
Многие считают хорошим «компромиссом» тот факт, что система государственной безопасности не была сметена либеральными маргиналами до основания в обмен на ослабление влияния остатков бывшего КГБ СССР.
Раздавались же голоса объявить КГБ «преступной организацией», люстрировать всех без разбора и вообще отказаться от подобной структуры государственной власти, как несоответствующей высоким идеалам победившей демократии. Самое звонкое и самое употребляемое в СМИ в адрес чекистов- сатрапы прежней власти.
Другое дело, что в самый тяжелый исторический период страна надолго осталась без профессиональной контрразведки, и считать это положительным моментом могут только те, кто до сих пор копается в «архивах сталинских репрессий», делая себе на этом имя и карьеру.
Вспоминается один из близких Ельцину людей- Михаил Полторанин, который рассказывал, будучи в Госдуме, что смог проникнуть в архивы КГБ и много чего интересного там нашел… однако, полагаю, в итоге, ему опер работники в личных беседах посоветовали не забывать, что бывает, если документы под грифом совершенно секретно или секретно становятся известны широкой публике. Виновного найти очень легко.
Вся эта история не про то, как следует оценивать роль КГБ СССР в общем контексте истории страны. Однозначных выводов из всего этого сделать не то что сложно, а порой и невозможно, из-за многослойности событий. Слишком много факторов сошлись осенью–зимой 1991 года, и практически все они вели к одной цели – разрушению Союза и всех его структур.
К великому сожалению, цель была достигнута. Уже бегали по Кремлю Березовский и его подручные, делили власть в средствах массовой информации Лесин и Гусинский, а мы ждали, когда все же разум возобладает и к руководству спецслужб придут настоящие патриоты и профессионалы. Долго ждали.
А пока, теряли настоящих профессионалов и самых умных и опытных коллег, которым нет замены до сих пор. И их не вернуть. Один из моих коллег осел в Чехии и стал, со временем владельцем крупной фармацевтической фирмы, другой, критиковавший капитализм и США, как гегемона, сразу после 21 августа 1991 года первым прошел медкомиссию на Варсонофьемском переулке и ушел в новый коммерческий банк, третий, уволившись пошёл защищать некоего босса, в разборках погиб от пули преступника.
Потом, в начале 92 года многих начали возвращать. Кого-то раньше. Кто-то уже нашел пути к новым руководителям и заверив их в своих демократических взглядах и готовности сообщить всё, что ему известно и он уверен, что это пригодится новому руководству, уже писал характеристики на коллег.
В наше, вновь образованное подразделение пришел человек, никогда не имевший дело с оперативной, агентурной работой. И… поплыл. Непонимание своих функций, как организовывать людей, как ставить задачи, как действовать в той или иной ситуации. Дальше, больше. Руководство поручило начальникам подразделений самим работать с агентурой, иметь на связи помощников.
Непосредственный начальник, тот самый, о котором упоминал выше потребовал передать ему мою агентуру. На мой вопрос, знает ли он язык йоруба ( один из местных языков в Нигерии ), на ковром говорит агент иностранец, или сносно английский, он замялся. На вопрос, зачем в нашем подразделении иностранцы, тем более высокопоставленные из числа сотрудников дипкорпуса, если наше подразделение работает исключительно с российскими гражданами ответ был поразительный.
Есть указание сверху, всем руководителям необходимо иметь агентурный аппарат и самим вести агентурную работу. Сделаем так, ваших людей запишут на меня, а работать будете по прежнему вы…
Вот такие начальники пришли в наш оперативный цех.
Потом был 93 год, осень, расстрел Белого дома, снова непонятная обстановка в нашей структуре. Вместо Баранникова приходит Степашин. Тот еще специалист в оперативной работе. Запомнился мне тем, что на всех совещаниях с участием руководства подразделениями повторял, «я человек команды Ельцина»… многозначительным молчанием и больше практически ничем.
По сути, чехарда продолжалась.
Я вновь и вновь смотрю на награды на стене. Моего деда, отца и мои и хочется спросить, но не знаю кого. Почему все так? Почему нельзя было не отправлять на 15 лет в тюрьму того же Павла Судоплатова, держать в тюрьме Эйтингона, многих других прекрасных опер работников? За что, какие цели преследовались? И стоят ли эти цели авторитета наших органов в стране и в мире? И почему нет уверенности, что подобное не повторится?
При написании опирался на мнение бывших коллег в КГБ и ФСБ, политиков, СМИ и особо на материал «Рамблер". Спасибо всем.
Внимание:
Все изложенное (события и персоны) является случайно совпадающим с реальностью.
Плод художественного вымысла автора.