Учёные разгадали тайну смерти царевича Димитрия
В общественном сознании популярна версия, что младший сын Ивана Грозного, малолетний Дмитрий, был убит по приказу Бориса Годунова. Этот исторический миф поддерживался и в русской литературе: вспомним пушкинское «и мальчики кровавые в глазах».
Однако современные методы исследования, примененные сотрудником Института всеобщей истории РАН доктором исторических наук Любовью Столяровой и врачом-психиатром Петром Белоусовым, привели к неожиданным результатам.
Убийство или «самозаклание»?
Точно известно, что восьмилетний царевич Дмитрий (Димитрий), младший сын царя Ивана Грозного от царицы Марии Нагой и единокровный брат царя Фёдора Иоанновича, погиб 15 мая 1591 года в городе Угличе во время игры в «тычку». По официальной версии, мальчик напоролся на нож, и тот пронзил ему горло.
Сразу же решили, что это преднамеренное убийство, подстроенное рвущимся к власти Борисом Годуновым, родным братом «действующей» царицы Ирины Фёдоровны. Хотя претензии Димитрия на престол можно было оспорить: его мать являлась седьмой супругой Ивана Грозного, и этот брак не считался каноническим.
Родные Дмитрия по матери, бояре Нагие, занялись поисками мнимых убийц. По обвинению в преступлении казнили самосудом 14 человек, в причастности которых к гибели царевича возникли хотя бы малейшие подозрения.
Четыре дня спустя после трагедии в Углич прибыла Следственная комиссия во главе с боярином Василием Шуйским. На основании допросов свидетелей комиссия пришла к выводу, что смерть наступила по причине «самозаклания»: в процессе игры у ребёнка приключился приступ «падучей» болезни, и он упал на нож. Нагих же обвинили в недосмотре за царевичем, а также в самоуправстве и казни невинных людей.
Об итогах расследования было доложено царю Фёдору и Освящённому собору. «Виноватых» посадили в тюрьму и сослали в Сибирь, а Марию Нагую насильно постригли в монахини.
«Воскресший» царевич
Гибель Димитрия и смерть в 1598 году его брата, царя Фёдора Иоанновича, послужили «прелюдией» к Смутному времени в России. Дело в том, что у царя Фёдора не осталось кровных наследников. Поэтому после него престол занял Борис Годунов, уже при жизни Фёдора ставший его «соправителем». Династия московских Рюриковичей по мужской линии прервалась.
В начале XVII века о своих правах на русский трон заявили несколько самозванцев, самыми известными из которых стали Лжедмитрий I и Лжедмитрий II. Они выдавали себя за чудом спасшегося младшего сына Ивана IV. Якобы царевич выжил, а вместо него погиб другой мальчик, которого c ведения Нагих специально подставил убийцам находившийся при Димитрии некий итальянский доктор.
Тогда, по инициативе Василия Шуйского, ставшего к тому времени царём, «отрок Дмитрий» был канонизирован и объявлен «невинно убиенным». На сей раз официально утверждалось, что Борис Годунов подослал к царевичу убийц. Таким образом он, мол, избавился от конкурента в борьбе за власть. Кстати, некоторые исследователи обвиняют Годунова также и в смерти царей Ивана Грозного и Фёдора Иоанновича, в чьём близком окружении он находился.
Всё дело в статусе?
Если же рассмотреть сохранившиеся материалы Угличского следственного дела, то оказывается, что смерть царевича наблюдала масса свидетелей.
Непосредственными очевидцами трагедии стали мамка (то есть няня ребёнка) Василиса Волохова, кормилица Арина Тучкова и постельница Мария Колобова, сопровождавшие царевича на прогулке, мальчики-«жильцы», приставленные к нему для игр – Петруша Колобов, Ваня Красенский и Гриша Козловский, и, наконец, стряпчий Семейка Юдин, наблюдавший за событиями из окна. Все они показали, что во время игры с царевичем случился припадок, и тот «набрушился» на нож сам.
Те же, кто появился на месте происшествия позже, показали, что ребёнка «зарезали». Вернее, они заявили: «Сказывают, что его зарезали». Иными словами, они ссылались на слова тех, кто мог слышать, как Мария Нагая выкрикивала над мёртвым сыном имена якобы его «убийц». Ими почему-то оказались родственники и люди из ближайшего окружения государева дьяка Михаила Битяговского, присланного из Москвы в Углич надзирать за Нагими – Осип Волохов, Даниил Битяговский и Никита Качалов. Несмотря на то, что в момент трагедии царица сидела за обедом и прибежала, когда мальчика уже било в припадке.
Почему же исследователей вновь заинтересовала загадка кончины малолетнего царевича?
– Это была личная инициатива, – рассказала «Газете о России» историк Любовь Столярова. – Я хотела написать научно-популярную книгу для детей о Смутном времени. Поняла, что спотыкаюсь на вопросе о гибели царевича Дмитрия. В институтские годы на кафедре вспомогательных исторических дисциплин мы читали материалы Следственного дела по фотокопиям, сделанным в 1913 году профессором Владимиром Карловичем Клейном. Потом я пересмотрела Следственное дело в Архиве древних актов и поняла, что нужно новое исследование, причём совместное – историка и врача, специалиста в области эпилептологии, то есть психиатра или невролога. Мне рекомендовали обратиться к Петру Белоусову. Так началась наша совместная работа.
По словам Л.В. Столяровой, ей было важно, чтобы врач не просто ответил на вопрос, мог или не мог во время судорожного припадка царевич сам себе нанести смертельную рану, а чтобы он последовательно изучил медицинскую сторону показаний, содержащихся в источниках.
Источники (материалы Следственного дела, литературные «Повести», записки иностранцев и прочее) свидетельствуют, что Димитрий страдал эпилепсией с раннего детства. Вероятно, болезнь он унаследовал от своих предков – византийских Палеологов.
Кроме часто повторяющихся припадков, с больным периодически приключались «помрачения» сознания, во время которых он несколько раз наносил физический вред окружающим – в частности, кусал им руки, а однажды даже поранил гвоздём собственную мать.
Итак, во время игры с мальчиком случился очередной припадок. Он упал, и, как показали свидетели, «било его долго». Но обычный приступ эпилепсии длится всего несколько мгновений. По мнению психиатра П.В. Белоусова, вероятнее всего, речь идёт о так называемом эпилептическом статусе, который продолжается от получаса и во время которого припадки следуют один за другим, возникают нарушения сознания и жизненно важных систем организма.
– Даже в условиях современной неотложной помощи эпистатус приводит к гибели каждого четвёртого больного, – комментирует врач. – В XVI веке это было абсолютно смертельное состояние.
А как же падение на нож?
Поскольку в показаниях одной из непосредственных свидетельниц гибели мальчика Василисы Волоховой прямо говорится, что нож (по другим сведениям, это могла быть так называемая свайка – заострённый четырёхгранный гвоздь) ранил горло ребёнка, то сомневаться в этом не приходится. Однако если повреждаются сонная артерия, ярёмная вена или сосудисто-нервный пучок, то смерть наступает мгновенно или же в считанные минуты. И такое ранение сопровождается огромной кровопотерей. Тем не менее ни в одном официальном источнике нет описания фонтаном бьющей из раны на горле ребёнка крови.
П.В. Белоусов впервые предположил, что царевич Дмитрий погиб не в результате ножевого ранения, которое отнюдь не являлось фатальным, а в результате эпилептического статуса, о котором говорилось выше.
Так что Угличская трагедия приобретает несколько иные краски.
Выходит, общепринятое мнение порой оказывается ошибочным, и некоторые исторические события, будучи «препарированы» современными учёными, могут предстать совсем в ином свете, чем мы привыкли.
Ирина Шлионская