В одном из далеких хуторов, где никто не познавал ни войн, ни болезней, где даже ветра не гуляют, случился то ли взрыв, то ли грянул гром в одном из амбаров. Все местные сбежались, чтобы посмотреть на то, что осталось от тлеющего амбара.
Когда сбежалась вся деревня и облако пыли и дыма начало рассеиваться, показался силуэт худощавого мужчины, который был одет в черную, стеганую кожаную куртку без рукавов, черные походные штаны, а со спины свисал черный, как перо ворона, плащ.
Подойдя ближе к людям, незнакомец рухнул на колени, и казалось, что он перестал дышать.
Окружив бездыханное тело, жители хутора начали переговаривать между собой, обсуждая такого незваного гостя. И только когда староста деревни подбежал к месту происшествия, он схватил чужеземца и попытался потрясти его, чтобы привести его в сознание. И как только он перестал его трясти, староста обратил внимание на рваные, глубокие, до костей, раны на руках, в которых не было ни капли крови. Все замолчали и обратили еще бóльший взор на незваного гостя.
Спустя мгновения, чужестранец, приоткрыв рот, набирая воздуха, надрывая грудь, будто оттуда вот-вот кто-то вырвется, открыл свои глаза, мелькая своими серыми, как пепел, зрачками на всех местных, будто ища знакомые лица. В тот же момент, глава хутора поспешил опросить его:
– Кто ты, сынок? Что с тобой случилось? Как тебя зовут?
– Вам нужно бежать! Как можно быстрее!
И только незнакомец закончил, он тут же рухнул на землю, руки вскинулись к верху, ноги начали судорожно дёргаться и сам он начал неистово орать, было ощущение, что хором завизжали сотни свиней. В один момент, когда крики затихли, а тело, уже явно умершего гостя, перестало биться в конвульсиях, его зрачки закатились вовнутрь, оголив белые, как свежее молоко, глазные яблоки, из которых начал просачиваться яркий свет, начиная с глаз, рта и заканчивая кончиками пальцев рук. Свет был настолько ярки, что за ним не было видно ни одной живой души, а те люди, кого можно было рассмотреть, замерли, как статуи и зачаровано смотрели в этот ослепляющий свет.
Когда свет потух, на месте хутора оказался густой туман, за которым не были видно ничего. Не осталось скота. Не было и самих жителей. Стояли только одинокие домики, казалось, будто никто и никогда не жил здесь, а дома – всего лишь декорации очередной труппы.