Трудно переоценить роль Тбилиси в судьбе основателя теософского учения «четвертого пути», философа, мистика, писателя и композитора Георгия Гурджиева. Сам он говорил, что жил в Тифлисе в конце XIX - в начале XX века. Но, достоверных данных об этом нет. Есть только масса более, или менее правдоподобных историй. А вот о его пребывании в Тифлисе в 1919-1920 годах есть масса свидетельств и рассказов его современников.
С Тифлисом той поры связаны судьбоносные события в его жизни. Здесь он поставил свой первый балет, премьера которого прошла на сцене Тифлисской оперы. Тут же он основал свой институт. Именно в Тифлисе он обрел верных единомышленников вместе с которыми ему довелось покорить многие умы в Европе и Америке. С ними же будет связана вся его последующая жизнь. А, после его смерти они продолжат общее дело. Им удасться не только развивать институт еще многие десятилетия после смерти мастера, но и заложить основу для его существования по сей день.
Все началось осенью 1919 года. Гражданская война вынудила Георгия Гурджиева искать убежище на «островке спокойствия», каким тогда был Тифлис. Он приехал сюда вместе с женой Юлией Островской, в кампании композитора Томаса де Гартмана и его супруги - Ольги Шумахер. Томас - внучатый племянник автора «Философии бессознательного» Эдуарда фон Гартмана. В 18 лет он получил диплом консерватории, а в 20 уже успел поставить свой балет «Красавица и чудовище». Спустя год, его балет «Розовый цветок» был поставлен Вацлавом Нижинским и Анной Павловой на сцене Императорской оперы, и продемонстрирован в присутствии Николая II. До первой мировой войной Томас изучал дирижерское мастерство в Мюнхене. Его наставником был ученик Вагнера - Феликс Моттль. Там он сдружился с художником Василием Кандинским и сочинил музыку для его экспериментального сценария "Желтый звук". Потом, вместе с ним и с Александром Сахаровым он работал над созданием его «абсолютного танца». Его жена - Ольга являлась дочерью губернатора. Она была певица и увлекалась теософией. В 1916 году Томас и Ольга знакомятся с Гурджиевым и становятся его последователями.
В Тифлисе они быстро адаптировались. Томас начал преподавать в консерватории, Ольга - петь в опере, а Гурджиев занялся коммерцией. Он быстро завел полезные знакомства с английскими офицерами и чиновниками. Британские корабли стояли в Батуми и оттуда он отправлял свои ковры. Торговля шла бойко. Но, это не мешало ему в других делах. Вместе с Томасом и Ольгой, он был завсегдатаем модного литературного заведения и кафе-кабаре «Химериони», находившегося в здании оперы, на Головинском проспекте.
Это место, где собирались все известные поэты и художники Тифлиса того времени. Среди них: Григол Робакидзе, Тициан Табидзе, Ладо Гудиашвили, Давид Какабадзе, Сергей Судейкин, Георгий Харазов, Сергей Рафалович, Савелий Сорин и многие другие. В общем Гурджиев оказался в самой гуще богемы и охотно проводил время в духанах, кафе и ресторанах - с поэтами, писателями и художниками. Наглядное тому свидетельство - портрет мистика, нарисованный Сигизмундом Валишевским, с автографом Гурджиева.
Как писал английский журналист Карл Бехофер Робертс «в Тифлисе тех лет было все, что осталось от общества поэтов, художников, философов, теософов, танцоров, певцов и актеров из Петрограда и Москвы». По воспоминаниям журналиста, на террасе одного из кафе он повстречал Георгия Гурджиева в обществе поэта Паоло Иашвили. Гурджиев отвел англичанина в тифлисские серные бани. Это были орбелиановские «пестрые бани». Затем он угощал его в колоритных духанах с видом на Куру и очаровал тем, что не вел с ним теософских бесед, а наслаждался гостеприимством знакомого ему с юности города. В своих повествованиях он назвал Гурджиева "несостоявшимся Распутиным", явно намекая на его гипнотическое воздействие на окружающих.
В «Химериони» Томас и Ольга знакомят Георгия Гурджиева с художником Александром де Зальцманом и его женой Жанной Матиньон Аллеман. Томас знал Александра еще до первой мировой войны. Он был сыном известного тифлисского архитектора Альберта Зальцмана. Как и Томас, он долго жил в Мюнхене и был дружен с художниками Василием Кандинским, Алексеем Явленским и Марианной Веревкиной. Его творчество соединяло элементы гротеска, со стилем «Art Nouveau». В Мюнхене он входил в группу «Jugendstil», дружил с поэтом Райнером Рильке. Затем уехал в Хеллерау, где работал над декорациями и освещением школы эвритмии Эмиля Жака-Далькроза. Там он повстречал свою будущую жену. Она была одной из трех самых талантливых учениц Далькроза. Александр и Жанна участвовали в его постановке «Орфей и Эвридика». Он - в качестве сценографа и художника по свету, а она в роли танцовщицы. С началом войны оба покинули Германию. В 1915 году режиссер Александр Таиров пригласил его художником в свой «Камерный театр». После революции Зальцманы уехали в Тифлис, где Александр стал художником оперного театра и руководил оформлением «Химериони», а Жанна открыла свою школу эвритмии. Занятия проходили в их доме на Михайловской улице, в двухэтажном особняке, который достался ее мужу в наследство от отца. Тут на их пути и возникает Гурджиев. Он убеждает Жанну учить на ее курсах его «священной гимнастике».
Вскоре у Гурджиева возникли творческие амбиции. Он грезит большой сценой. Зальцман помог получить ему для репитиций помещение в здании оперы. Там он начал работу над своим балетом "Борьба магов". Он вел занятия с танцорами, одновременно работая над сценарием и рисуя декорации. Не зная нотной грамоты, Гурджиев насвистывал Гартману музыкальные темы, которые должны были лечь в основу его балета. Зальцман работал вместе с ним над костюмами, а его жена - над хореографией. Гурджиев сам шил костюмы и делал эскизы декораций. Премьера симбиоза эвритмии Далькроза и «священных движений» Гурджиева прошли в Театре оперы и балета, в Тифлисе, 22 июня 1919 года. Зрителям был показан хоровод из балета «Борьба магов», фрагмент мистерии «Изгнание» и суфийское упражнение «Стой!». Мастер жаждал общественного признания и он его получил. Авангардист Игорь Терентьев так описал это в выходившей тогда в Тифлисе газете «41 градус»: «Далькроз выровнял фронт современного искусства, освободив танец от стиля и предметности. Но, метод Гурджиева в два раза богаче, чем метод Далькроза».
Успешная премьера заложила основы для создания института. Вскоре удалось заручиться поддержкой властей и даже получить ссуду на развитие института. Об этом в своих воспоминаниях пишет соратник Гурджиева, эзотерик Петр Успенский. - "С разрешения министра народного образования в Тифлисе открывается «Институт гармоничного развития человека», основанный на системе Г.И. Гурджиева", - гласил текст рекламного проспекта, который выслал мне в письме Гурджиев. Он приглашал меня в Тифлис», - вспоминал потом Петр Успенский.
В отличие от ранних практик, приоритетом института стали танцы и ритмика. Главным элементом был балет из танцев, упражнений и церемоний дервишей, а также восточных плясок. Гурджиев преподавал психологию, историю религии и философию, Островская - пластическую гимнастику, а Матиньон Аллеман - гармонические ритмы. Их занятия посещали футуристы Игорь Терентьев, Сигизмунд Валишевский и Кирилл Зданевич. Институт был открыт прямо в доме Зальцманов и приносил неплохой доход. Но не смотря на это он проработал в Тифлисе всего несколько месяцев. Гурджиеву уже не терпелось обрести мировую известность и покорить Европу. В этом предприятии он рассчитывал на помощь своих последователей. Летом 1920 года Георгий Гурджиев, Юлия Островская, Томас де Гартман, Ольга Шумахер, Александр де Зальцман и Жанна Матиньон Аллеман, покидают Тифлис. Впереди у них Константинополь, Берлин, Лондон, Париж, Нью-Йорк. Но, это уже другая история.
Мы же вернемся обратно в Тифлис 1919-1920 годов, чтобы отыскать в нем те самые «гурджиевские места». В первую очередь - это опера на Головинском проспекте. Ныне - это Театр оперы и балета им. Палиашвили, на пр. Руставели №25.
Вторым же знаковым местом является фамильный особняк Зальцманов. Известно, что он достался Александру в наследство от отца. Стало быть предметом поисков является дом известного архитектора. Мы находим его в адресной книге за 1898 год. Там указано, что Альберту Зальцману принадлежал дом на ул. Михайловской №151. Еще одна подсказка есть в биографии архитектора: «А.Т. Зальцман с 1872 года жил в построенном по его проекту двухэтажном доме, на Михайловской улице».
Но, тут внезапно возникают сложности. Проспект Агмашенебели, некогда именовавшийся Михайловской улицей, в ХХ веке претерпел массу изменений. Были снесены многие постройки, на их месте появились новые. Выходит, что нумерация могла быть изменена. Дом №151 расположен напротив бывшего здания Тифлисского юнкерского училища - важного объекта того времени. Странно, что об этом не говорится ни в каких источниках. Отсуствует и мемориальная доска, где указано, что дом был построен А. Зальцманом. А, ведь такие доски установлены почти на всех зданиях работы Зальцмана. Выходит, мы пошли по ложному пути, а значит нам нужна помощь архивов.
Поиски документов дают результаты. Находится план дома, по ул. Михайловской №151. Он принадлежал А. Зальцману и был построен по его проекту в 1872 году. Все совпадает. Вот, только план здания не похож на дом №151. Теперь остается только надеятся, что в течение века дом не был снесен и дошел до нас в первозданном виде. Чтобы выяснить это пришлось обойти весь проспект и сравнить каждый дом с эскизами из документов. И, вот она удача - дом №115 по пр. Агмашенебели в точности повторяет рисунок плана.
Под №115 значатся сразу два здания. Фасад одного из них примыкает к тротуару. На доме есть мемориальная доска. На ней указано, что он построен А. Зальцманом в 1872 году. Второе же, соседнее с ним здание отделяет от проспекта небольшой дворик. Как раз такой же, как на рисунке из пожелтевших со временем документов. В точности повторяет план и фасад дома. Слева две пилястры и маленький балкон, расположенный после первого окна. Справа - фасад венчает треугольный портик, в стиле классицизма. Он установлен над двумя окнами, которые обрамляют две пилястры по бокам. С боковой стороны здания - справа находится еще один дворик. Туда выходит просторный балкон.
Вот теперь-то все сходится. Не сложно представить, как 100 лет тому назад, в перерывах между занятиями и беседами о теософии, на балкон этого дома выходил покурить Георгий Гурджиев.
Вахтанг Мгеладзе