Семён Григорьевич Никонов был неплохим человеком. Весёлым, компанейским, достаточно добрым и не чуждым милосердия. Кроме того, обладал прекрасным знанием человеческой психологии и, как вишенка на торте — чувством юмора. Всю жизнь проработал корреспондентом в заштатной газетёнке, а в шестьдесят пять, с гулянкой и подарочным чайником от коллег — вышел на заслуженный отдых.
Тут бы ему растить картошку на даче или учить внуков, как правильно собирать деревянные модели самолётов, но Семён Григорьевич заскучал. Ему не хватало полёта творческой фантазии и, чего греха таить, небольшой прибавки к пенсии. Совместить, так сказать, приятное с полезным.
И тогда, воскликнув «Эврика»! Семён Григорьевич решил вести авторский блог. Ну, а что? Очень современно, не очень накладно, весело и не обременительно. Прошерстив самые удачные в плане монетизации каналы, пенсионер сделал, в принципе, ожидаемый вывод: лучше всего народ, в качестве наживки, заглатывает истории про разводы, с непременным негодяем-кобелём мужем и злобной свекровью, а так же — пугалки - ужасы. Чтобы страшно было, зомби бегали, вампиры из соседних квартир лезли, барабашки кусались, а то и похлеще: ад, котлы с автономным подогревом и демоны-люд@еды.
Если про разводы рассусоливать Семёну Григорьевичу было скучно, ну что там можно придумать? Как неверный супруг сначала ушел, потом осознал и вернулся, а она его не пустила и живёт теперь "счастливая"? Про это уже в десяти миллионах вариантов придумали сами женщины. Вот и флаг им в руки.
Нет, гораздо лучше рассказывать о полтергейстах и пропавших из плохой квартиры людях... Или о Вендиго, который ловит путников в лесах Амазонки... Но тут есть опасность ошибиться: монстры уже известны, их привычки и облик описаны.
А что, если самому создать жутких страшных тварей? Какие они — только автор знает! Главное, чтобы подостоверней... и покр@вавей... вот тогда перепуганные читатели, радуясь, что у них таких тварей не водится, на радостях ему не только лайки поставят, но и перечислят на карточку сбербанка лишние сто рублей! Как главному демоноборцу! Он же в конце рассказа всех победит? Ну, после того, как тварь сожрёт полгорода... но это уже нюансы, как в анекдоте про Василь Иваныча и Петьку.
К воплощению задуманного Семён Григорьевич подошёл со всей серьёзностью, и уже через пару лет его блог прославился как один из самых страшных. По мотивам рассказов даже сняли фильм, а ещё пообещали выпустить пару книжек. Деньги текли пусть не слишком большой рекой, но вполне себе нормальным потоком. А когда производители игрушек выкупили у него право сделать зубастых монстриков в качестве детских рюкзачков — пенсионер поверил — интуиция у него работает, как часы!
И всё было прекрасно! Ровно до трёх часов ночи 25 декабря. У пенсионера прихватило сердце, а так как со своей четвёртой женой он давно развёлся, подать лекарство и вызвать скорую — было некому.
Острая боль скрутила внутренности, отдалась почему-то в левом виске, пожилой мужчина пытался судорожно вдохнуть воздух... но он почему то не хотел проникать в лёгкие, став тяжёлым, масляным, с запахом свечей и ладана.
Наконец, Семёна Григорьевича отпустило, он вытер трясущейся рукой пот со лба, и проговорил вслух: "нет уж, надо завести домработницу или помощника, а то так помрёшь и стакан воды некому подать..."
Тут от стены отделился высокий худой юноша с весёлыми хитрыми глазами и обаятельной улыбкой. Он подмигнул и сказал: «Так уж поздно, Семён Григорьевич! Опоздали вы со стаканом воды! Поезд ушёл!»
Глупцом Семён Григорьевич никогда не был. Странного гостя опознал сразу:
—Так я умер уже? — Потрогав себя за бока, пенсионер не почувствовал никакой боли. Получается всё?
Хитрый чернявый кивнул:
— Ага! А с вами приятно иметь дело, Семён Григорьевич! Как вы быстро всё понимаете! Вот все бы так! Ну что, вставайте и айда?
Тут худой парнишка щёлкнул пальцами и в стене появилась расщелина, похожая на пещерный свод. Вот только идти туда Семёну Григорьевичу совсем не хотелось: его интуиция прямо-таки кричала, что Семёну Григорьевичу там не понравится, пирогов со смородиной там точно не будет, а вот что-то неприятное, даже очень неприятное... хотя вряд ли, там будет КОШМАР какое неприятное и плохое!!!
Пенсионер с ужасом взглянул на хитро улыбающегося парнишку и отполз от него подальше, замотав головой. Молча. Потому что слов не было. Впервые в жизни. Или лучше сказать в см.ерти?
— Нуу, что же вы, Семён Григо-о-орьевич, - протянул с укором чернявый, — я вот только вас похвалил... а вы — бежать?
—А куда вы меня ведёте? —Наконец, смог проговорить Семён Григорьевич, — это - Ад?!
Парнишка захохотал, откинув голову и вытер выступившие от смеха слёзы.
—Ну, какой Ад! Откуда вы это взяли! Семё-о-он Григорьевич! Ну вы же взро-ослый человек! С двумя высшими образованиями! Скажете тоже! Ад! —И молодой чернявый опять засмеялся.
Семёну Григорьевичу полегчало. Если не Ад, то хорошо. Его интуиция говорила, что в аду плохо. Очень-очень плохо. А ещё плохо, что там очень-очень ДОЛГО плохо.
—Тогда там… Рай? - помолчав, с надеждой в голосе, спросил Семён Григорьевич. Хотя сам видел, что на рай эта расщелина была не похожа совсем: оттуда слышались далёкие крики, вой, а ещё свет там был... бордовый, как в закатные часы. Ну какой это может быть рай... Однако, не спросить — он не мог! Ну, а вдруг! Пожалсста-пожалсста-пожалсста! Пусть будет Рай... а эти звуки и свет — просто так, для антуража...
Чернявого от гомерического хохота согнуло пополам. Он аж захрюкал от смеха. С обидой глядя на гостя, Семён Григорьевич понял: его чаяния не сбылись, там — не рай. Ну, это он и так чувствовал...
— Нуу, тогда Чистилище? — уже спокойно, даже с некоторым равнодушием спросил пенсионер, вставая с кровати. Всё правильно, всех умерших сначала отправляют в чистилище, а там, взвешивая грехи и добрые дела, точно определяют: типа, куда вас, уважаемый, направо или налево... Тьфу — ты, вверх или вниз.
«Загробного взвешивания» Семён Григорьевич не боялся. Человек он был незлобивый, в жизни никого не убил, крал только в детстве яблоки из соседнего сада, кроме того, частенько помогал коллегам, когда у них были запарки по работе. А ещё он несколько раз давал деньги нищим! Взбодрившись, Семён Григорьевич сделал шаг к расщелине и принюхался. Пахло оттуда по-прежнему плохо.
—Да нет, и не чистилище, - на этот раз чернявый говорил спокойно, уже не улыбался, и весь вид его стал как будто старше. —Зачем вам чистилище? Это для тех, кто не понимает где добро и где зло. Не различает этих понятий. Как ревнивый муж, который колотит жену, объясняя, что так учит её покорности...
Или как мошенники, обманывающие стариков на деньги, а потом рра-а-з! Инфаркт! стариков нет, а на мошенниках — убийство... но только они этого пока не знают! Хмм... До чистилища! А потом — оппа! Сюрпри-и-из!
И тут парнишка страшно улыбнулся, из-под верхней губы мелькнули острые белые клыки. И исчезли, а его лицо вновь стало безмятежным.
— Но я не убивал... не отнимал деньги, не виноват я, —трясущимися губами произнёс Семён Григорьевич.
— Конечно же, нет! — Радостно воскликнул чернявый, — вам и беспокоится нечего, уважаемый Семён Григорьевич! У вас абсолютно другая стезя! Так сказать, другое туристическое направление! Лично для вас!
— Как только для меня? Там что, других людей... то есть, душ — не будет? Один я?! Как это?
Семён Григорьевич растерялся. Про такой поворот он даже не задумывался. А то место, куда он попадёт, как оно называется? Ведь должно быть хоть какое-то название, чёрт их возьми! Этот вопрос, разумеется, в более корректной форме, он задал чернявому.
Тот, легко взмахнув рукой, тут же ответил:
— Так это просто мир! Ваш мир! Собственный! Который вы лично и придумали! Теперь он ждёт только вас! И все обитатели... очень, —тут в тоне чернявого проскользнули странные интонации, такие мягкие, влажные, что пенсионера аж передёрнуло, — очень-очень ВАС ждут, Семё-он Григо-орьевиччч...
— Нет! —отскочил от расщелины Семён Григорьевич, — нет-нет! Я туда не пойду! Ни за что! Лучше в Чистилище! Да лучше в Ад, но ТУДА — ни за что! На каких основаниях?! Этого мира вообще не существует! Все про рай и ад слышали, а у этого мира даже названия нет! Не имеете права! Я не знал про то, что такое может быть! Не знал!
Худощавый молодой человек, внимательно поглядев в глаза Семёна Григорьевича, очень серьёзно ответил:
— Знали, Семён Григорьевич. Давно знали. Помните, с каким удовольствием вы читали книгу Булгакова «Мастер и Маргарита?»
Увидев, как побледневший мужчина кивнул, уже подозревая о чём пойдёт речь, худощавый высокий молодой демон продолжил:
— Значит, и слова мессира Воланда тоже помните...
Не дождавшись реакции от писателя, гость дословно процитировал фразу Князя Тьмы отрезанной голове Берлиоза: « Каждому будет дано по Его вере». И продолжил:
— Вы, Семён Григорьевич, гениальный писатель. Ваше перо — сродни волшебной палочке. Редкий талант, не оценённый при жизни... Вы сами, создавая Мир, верили в него и он ожил. Люди, которые читали ваши рассказы — насыщали его ужасом и отвращением. Это добавляло миру сил, могущества и реалистичности. Поверьте, вы создали шедевр...
Тут Семёну Григорьевичу показалось, что чернявый поглядел на пенсионера с жалостью:
—Идите, счастливый вы наш...
— Постойте, погодите, а скажите мне, пожалуйста, — Семён Григорьевич искал любую возможность отсрочить неизбежное, — Скажите, а те авторы, кто сочиняет истории про разводы, тиранов-мужей, неблагодарных жестоких детей, алчных родственников... ну, словом, про то, о чём я не стал сочинять, ...эти писатели куда идут? В Чистилище? Или, раз не пишут про монстров, то в Рай?
— Почему? — искренне удивился чернявый, вольготно располагаясь в любимом писательском кресле Семёна Григорьевича, — Закон для всех один... Они в своём персональном мире, где их персонажи обращаются с ними ровно так, как в их книжках... После смерти таким людям кажется, что они живут самую настоящую жизнь, а на деле - они в Аду, похлеще вашего... в чём-то им даже хуже.
— Почему?
— Потому, что даже отработав наказание и вернувшись в реальную жизнь, родившись на Земле, они так и не могут поверить в любовь и доверие. Они ожидают от других предательство и жестокость. И получают его — ведь всё даётся по ВЕРЕ... замкнутый круг, Семён Григорьевич, замкнутый круг...
— И так у всех писателей?
Чернявый с лёгкой усмешкой покачал головой: он прекрасно видел все ухищрения Семёна Григорьевича, но торопиться, и вправду, было некуда, а разговор с умным человеком всегда приятное развлечение, поэтому он ответил:
— Почему только у писателей? Вы не внимательно меня слушали, Семён Григорьевич,,. Ай-я-яй, как не стыдно, для человека с двумя высшими образованиями... Закон Веры — для всех!
И добавил уже с другими интонациями, жесткими, бескомпромиссными, холодными:
— Каждый из Вас творит СВОЙ мир. Художники — картинами, мечтатели — образами, артисты — любимыми ролями, в которые вживаются... даже простые люди — эмоциями и чувственной вовлечённостью... в то, ЧТО читают, смотрят, О ЧЁМ думают, мечтают, желают....
Просто у писателей миры более чётко выражены, конкретны — за это мы вас, авторов, и любим! С вами легко работать: сочинитель создал монстра-людоеда и после смерти — вуаля! — получил! К слову, он Вас уже ждёт, Семён Григорьевич...
—Последний вопрос, последний, —заторопился Семён Григорьевич, видя, как фигура у стены становится всё выше и объёмнее.
— Ну? — поторопил демон, зевая, ему уже наскучил разговор.
—А если бы я про розовых единорогов придумывал? Про летающих фей и фиолетовых зайцев, которые помогают попаданцам? Про драконов? Эльфов, кого там ещё... Словом, всякие глупости?
— Ии-и? В чём вопрос?— Скучающе посмотрел на пенсионера демон.
— То есть, и такие есть?!
—Полно, — отмахнулся чернявый, —мы туда авторов прямо группами направляем, потому что все верят в одну и ту же чушь, ну никакой фантазии... то ли дело у вас, уважаемый Семён Григорьевич! Талант! Настоящий талант! К слову, нам бы поторопиться, половина Ада уже собралась посмотреть, как вы будете осваивать свой Мир, уже ставки делают, сколько секунд продержитесь...
Тут чернявый хотел ещё что-то сказать, но слова из его рта вылетали без звука, Семён Григорьевич видел только шевеление губ. И фигура чернявого вдруг стала размытой, угадывались лишь очертания. Зато другой звук — резкий, пищащий, противный, как током бил по нервам. Что это?!
—Ну вот, Клавдия Андреевна, а вы говорили, не вернём! Дефибриллятор — замечательная вещь! Особенно, когда долбанёшь пару раз подряд! — под весёлый бубнёж фельдшеров скорой помощи, Семёна Григорьевича куда-то катили на старой каталке, подпрыгивающей на неровной плитке. Тело его потряхивало, я рядом балагурил молодой медик, подмигивающий то пенсионеру, то своей напарнице, усталой полноватой врачихе.
С их слов пенсионер узнал, что накануне вечером забыл закрыть входную дверь, а утром к нему заглянул сосед.
«Повезло! Господи, как мне повезло! —Плакал от облегчения Семён Григорьевич, — Всё! Больше никаких монстров! Только фиолетовые кролики и эльфы! Крылатые феи и розовые единороги! Только белые мраморные замки и любовь ко всему живому!
И тут ему послышалось, издалека, как эхо, как свист ветра в ветках деревьев:
— Ну, Семё-о-он Гри-гоо-орьевич! Нуу, это же бана-а-альноо!
«Пусть банально, слюняво и розово-зефирно, - с мстительным удовольствием думал Семён Григорьевич, — я ещё не то придумаю! У меня ж фантазия! Ого-го, какая фантазия! Вы меня ещё не знаете! Я вам такие карамельно-сиропные миры придумаю, вы у меня ещё поплачете!
А то, ишь, вздумали, к монстрам меня.... По ВЕРЕ говорите, да? Ну, так я вам устрою СВОЙ собственный рай! И всем! Всем! Расскажу правду! Вы ещё без работы останетесь!
А тех монстров, что я уже придумал — переделаю! Вот как выпишусь из больницы — сразу устрою им инфекционный катаклизм, от которого выпадают зубы и когти, а вместо этого появляются доброта и желание помогать людям... хе-хе-х...»
Где-то далеко раздался стон разочарования, и еле слышные слова: «Эх, надо было сразу его отправлять... зачем так долго болтал с ним? Теперь такой ми-и-р пропадё-о-от...»