Однажды Елена Александровна попросила передать работы с задних парт, хотя обычно мы сами подходили и сдавали по мере готовности. Влад заметил, что я не передаю, и удивлённо посмотрел на Петю.
- Да ладно! - сказал Петя.
Никто ничего не говорил о фиктивной пятёрке - всё и на этот раз обошлось.
Система проверки, которой пользуется Елена Александровна, хорошо подошла бы Ольге Владимировне. Бунаева часто пересчитывает работы. Почему-то нормальные ученики в старших классах не сдавали именно ей. Может быть, просто от неё узнали, что такое бывает?
- Я знаю все ваши штучки! - строго говорила Бунаева. - Если ученик не справляется с работой, он её не сдаёт!
Об устных предметах я поговорю отдельно в главе об адаптации пятиклассников. Письменные задания Ольга Владимировна собирала, стоя на выходе, - мимо никто не мог пройти! Может быть, именно поэтому я всегда делала эти задания?
Распространена такая система контроля: учитель ходит по рядам и смотрит наличие домашнего задания. Анна Валентиновна сразу ставит за это оценку, и, на мой взгляд, это правильно. Но разве можно в условиях ограниченного времени понять, что именно написал ученик, если не ставить оценку? Помню, написала какую-то ахинею для Елены Александровны, пару раз вставив в текст слово "Юшка" (помешательство было таким сильным, что даже на близкую тему не хотелось писать!), и работа была "зачтена". Нет, я не рисковала писать пару предложений, если заканчивалась страница тетради, но могла заполнить две страницы, если добросовестная работа заняла бы пять: это не вызовет подозрений. Поэтому лучше всё-таки ставить оценки...
Конечно, все могут ошибаться. Ещё не раз эта фраза появится на страницах моей книги, потому что я пытаюсь убедить в этом саму себя. Меня разубеждали в этом фраза "Гермиона - как всегда, пять" и четвёрки... В начале второго класса я понимала, что четвёрка - хорошая оценка, но бабушка начала спрашивать, где же я ошиблась, просила показать тетрадь. Даже узнав о 97 баллах ЕГЭ по литературе, интересуется, в какой же критерий не удалось попасть! Почему-то после бабушкиных расспросов я стала бояться четвёрок и скрывать их. Скрытие тоже могло отрицательно повлиять на будущее, ведь это поведение двоечника! Поэтому можно сказать, что стобалльницей по характеру я стала 1 сентября, а двоечницей - во втором классе! Конечно, работа над ошибками нужна, но пусть её проводят учителя, а не члены семьи!
Я всегда была обычным человеком. Мало ли отличником в начальной школе! Почему же меня перестали спрашивать на уроках? Когда начали. было уже поздно...
С седьмого класса я плохо отвечала, не могла ничего сделать у доски. Почему учителя не обращали на это внимания7 Они могли бы привлечь психолога... Ах, нет: мама категорически против психологов! Но серьёзная работа была необходима... Можно было уже тогда назначить индивидуальное обучение, но без тех льгот, которые были у меня в восьмом классе. Либо исправилась бы, либо получила бы реальные оценки. Потом я могла бы спокойно вернуться в нормальный режим.