Не вернулись домой шестеро. Виктор Егоров, как и другие оставшиеся в живых, навсегда сохранил в памяти события той поры, имена боевых товарищей.
Родился Виктор в Новокуйбышевске Самарской области в 1964 году, но уже в 1967-м семья переехала в Лебедянь, на родину отца. В 1982 году парня призвали в ряды Советской армии, и попал он в погранвойска.
В учебке
По распределению попал на границу в Туркменскую ССР в Керкинский погранотряд. Там не скрывали, что новобранцы будут проходить службу в составе ограниченного контингента советских войск в Республике Афганистан. В учебной части бойцы прошли курсы водителей и наводчиков БТР, и в феврале 1983 года их перебросили в Афганистан, в город Шиберган.
— Когда на вертолётах летели на место, попутно зашли на точку, где одна из мотоманевренных групп блокировала кишлак и производила зачистку от моджахедов. Мы скинули бойцам сухпайки, боеприпасы, медикаменты, почту, а в наши вертолёты затолкали пленных душманов.
Так начались боевые будни,— вспоминает Егоров. — Наша группа поступила в расположение одной из погранзастав, которая стояла недалеко от Шибергана.
Это были отрытые в полный профиль окопы в песчано-каменистой породе, соединённые землянками, где располагался личный состав. Окопы сообщались с расположением артбатареи, дальше — техрота и так далее.
В «коробочке» по ущельям
Виктора назначили наводчиком в состав экипажа БТР-70. Машина была оснащена крупнокалиберным пулемётом КПВТ калибра 14,5 мм и пулемётом 7,62 мм. Экипаж состоял из трёх человек: командир, мехвод и наводчик.
Мотоманевренные группы погранвойск постоянно участвовали в операциях и организации засад. Блокировали кишлаки, где по данным разведки находились бандгруппы. И совместно с десантно-штурмовыми группами производили зачистку. В подобных операциях также участвовали бойцы афганской армии и милиции.
Обычно в засады и на операции ходили группами из трёх БТР, их называли «коробочками».
— Как-то двинулись по горному серпантину на операцию по ликвидации моджахедов, впереди шли подразделения афганской армии, мы двигались следом. Дорога оказалась заминированой, и несколько машин афганцев подорвалось. Кишлак зачистили силами штурмового десанта и пехоты. А на обратном пути, преодолевая неглубокий арычок, наш БТР подорвался на мине. В этот момент я и командир экипажа находились снаружи. Взрывом командира выкинуло на обочину, я же успел схватиться за пулемёт и удержался на броне.
Отчётливо помню момент взрыва — яркий огненный столб вдруг взметнулся из-под колёс с оглушительным грохотом, вокруг закрутило пыль, гарь. Уши заложило. Потерял сознание и очнулся на обочине в кустах, командир прикладывал мокрое полотенце к моей голове — я получил лёгкую контузию. Спустя некоторое время экипаж пришёл в себя, благо, никто не пострадал. Повреждённые колёса подвязали тросами и поехали на заставу, — рассказывает Виктор Егоров.
Второй подрыв
В конце 1983 года бойцов перебросили в старую крепость Андхой, где когда-то располагался английский кожевенный завод. Разведка доложила, что по дороге должен пройти отряд моджахедов. Организовали засаду, но моджахеды не пошли этим путём. На обратной дороге экипаж советских бойцов попал в засаду. Виктор находился в башне за пулемётом и наблюдал за дорогой в прицел, когда под машиной прогремел взрыв, поймали итальянку. ("Итальянка" — противотанковая, проти-вогусеничная мина TS/6,1 итальянского производства нажимного действия. Исключительно опасная мина. По ней может пройти 100 тяжёлых машин, а 101-я взорвётся. Широко применялась душманами во время советско-афганской войны).
— Было ощущение, что нашу .коробочку кто-то взял огромной рукой и тряхнул, как обычно проверяют, есть ли спички в коробке. Сколько прошло времени — не знаю. Очнулся я лёжа на полу машины между сиденьями мехвода и командира, голова раскалывалась на части. За бортом, видимо, шёл отчаянный бой, стрельба была интенсивной, по бортам машины барабанил свинцовый дождь. Помню,что меня погрузили на вертолёт... Потом переправили воздухом в Союз, в госпиталь города Душанбе. Оказалось, я получил контузию средней тяжести, — вспоминает Егоров.
Душевный праздник
Госпиталь находился при военной части. Как раз были новогодние торжества, и дети из семей военных, врачей устроили раненым бойцам праздничное представление. Ничего особенного — танцевали, пели, рассказывали стихи и ставили короткие сценки. Но это было настолько искренне, с такой теплотой подано, что молодые солдаты, не раз побывавшие в смертельных переделках, сидели со слезами на глазах, не смея шелохнуться во время выступления.
В госпитале Виктор пробыл около двух месяцев. Перед выпиской его пригласил начальник госпиталя и сказал, что ему требуется личный водитель и он мог бы похлопотать и перевести его в госпиталь при этой военной части. Казалось бы, можно устроиться, никаких тебе "Застава в ружьё!", засад и душманов. В конце концов, никакого риска для жизни. Но это было всё равно, что предать своих боевых товарищей, поэтому Егоров отказался. И вскоре вернулся в свой экипаж, на своё место наводчика БТР.
Национальное угощение
Часто случалось сопровождать колонны снабжения, которые подвозили грузы в крепость, на заставы. Нередко духи устраивали засады на колонны, обстреливали из укрытий. Было, что в рейдах брали в плен моджахедов.
Как-то стояли в засаде между двумя кишлаками, в районе дороги. По разведданным по ней должна была пройти группа вооружённых душманов на автомашинах. Бойцам поставили задачу взять живым их лидера. И вот «духи» нарвались на засаду, завязался бой. Главаря душманов взяли. Позже афганские власти обменяли его на своего политического деятеля. Такое там часто практиковалось.
С местным населением тоже общались. Был случай, приехали в Шиберган для получения данных разведки, а там у местных какой-то праздник — улицы украшены, повсюду музыка. Группа получила информацию в штабе части, и офицер-разведчик сказал, что сейчасбойцов покормят на дорожку. Через некоторое время афганец принёс большой поднос с пловом: «Шурави, бери еда, кусна! Кусна!».
(Шурави — так называли советских солдат, воюющих в Афганистане. Слово происходит от арабского "совет", произносится как "Шура", а также созвучно персидскому šouravī, тоже имеющему значение "советский".).
— Мы взяли поднос, залезли в БТР, съели плов, на троих оказалось достаточно. Мехвод отдал поднос и поблагодарил афганца. Только собрались ехать, слышим стук в борт. Вылезли, смотрим, опять этот афганец с таким же подносом только с каким-то другим национальным мясным блюдом.
Взяли у него поднос, опять полезли в машину. Угощение съели почти всё. Не успели опомниться, через пару минут он опять несётнам целый поднос с угощением. Тут мы сообразили, половину этой еды отложили себе в запас, а половину отдали вместе с подносом. По восточной традиции, это знак для хозяев жилища, что гость наелся и ему достаточно, — рассказал Егоров.
Но помню не все местные были благожелательны к нам. Поэтому советские солдаты всегда старались быть с мирными афганцами дружелюбными, смотрели в оба и были настороже. Среди них было множество наблюдателей, которые тайно помогали моджахедам.
С офицерами и командирами буквально "хлебали" из одной миски. Неуставных отношений никогда не было, но царило уважение к старшим по званию и к ветеранам-солдатам.
Нужно жить
Демобилизовался Виктор в феврале 1985 года, отдав Афганистану два года службы. Награждён медалью "За боевые заслуги".
Вернувшись домой, долго не мог отвыкнуть от войны. Во сне всё снились бои. Рука постоянно на плече ремень от автомата искала — в Афгане спали с оружием в обнимку.
Только лет через пять-шесть стали понемногу затихать воспоминания, стираться армейские привычки.
Войну трудно забыть, вернее сказать — невозможно. Просто взять и переключиться внезапно на обычную жизнь, мирный быт морально и психологически очень тяжело и не каждому под силу.
После армии Егоров заочно поступил в строительный техникум города Грязи, устроился на инструментальный завод ветоборудования, был мастером строительного участка. Со временем обзавёлся семьёй, появились дети. Жизнь пошла своим чередом, и раз уж вернулся живым из Афгана, нужно было жить!