Филипп кипел от обиды, сжигающей его изнутри. Лучший друг, на которого он равнялся, смотрел с нескрываемым восхищением, вот так запросто, обложил его матюками и не пожелал отыскать в себе смелость признаться, что поступил отвратительно. Но ладно бы он был просто трусом, Стас и раньше особой храбростью не отличался. Куда более разрушительно по самооценке Филиппа ударила последняя услышанная им мысль, явно непредназначенная для его ушей.
"Когда Ваня сказал про чтение мыслей среди своих, я думал - он шутит. Лучше бы так оно и было." - Шмыгнул носом Фил, поправив лямку рюкзака.
Парень раздражённо окинул взглядом, подъехавший переполненный автобус и, не пожелав ехать подавленным во всех смыслах этого слова, решил пройтись до дома пешком. Жара, к тому моменту, уже успела сойти на "нет". Звезда по имени Солнце, завершив круг почёта, скрылась за многочисленными многоэтажками. На город медленно наползали сумерки, то там то тут вспыхивали фонари с уличными вывесками, а улицы заполнялись припозднившимися прохожими. Люди выползали из кирпичных муравейников и офисных зданий, чтобы насладиться ночной прохладой и подышать свежим воздухом.
Проходя мимо небольших киосков Филя уловил запах вредной, но безумно вкусной уличной еды. Желудок, моментально, свело болезненной судорогой от голода. Сенов, ничего не евший уже пару дней, полез в рюкзак, чтобы выяснить степень своей платёжеспособности. Шанс заточить шаурму или залитый горчицей хот-дог выпадал нечасто. Катерина старалась тщательно следить, чтобы сын не питался всякой дрянью, но сегодня - сам чёрт велел. Мать три дня назад, уехала в составе гастролирующей труппы, на выступление в соседний город, и должна была вернуться только через неделю. Отказаться от неожиданной командировки она не могла, поэтому была вынуждена попросить мужа о двух вещах: - следить, чтобы Филя питался дома и не блукал неизвестно где по ночам. Дмитрий же, не испытывая никакого желания быть нянькой несносному подростку, обе проблемы решил по-своему.
- Значит так, я тебе не мать и возиться с тобой не собираюсь. Доступ на кухню строго по расписанию. Завтрак в семь, обед в двенадцать, ужин в восемь. Залезешь в холодильник без разрешения - получишь по рукам.
Филипп сердито хмыкнул и сжал губы в нитку.
- И ещё, куда, к кому и зачем ты будешь шляться - меня вообще не волнует. Но в десять вечера уже должен быть дома. Не успеешь - останешься ночевать в подъезде. Я и так не испытываю ни малейшей радости от твоего нахождения здесь.
- Хм, так и передам матери, дядя Дима водил баб пока тебя не было, а меня выгонял на улицу, чтоб не мешался. С удовольствием посмотрю, как она тебя посадят на суходрочь. - Язвительно оскалился подросток. Дмитрий отчеканил:
- Только посмей и пожалеешь, что не остался мутным пятном на простыне: - и наотмашь ударил пасынка по лицу.
Филипп резко схватил Дмитрия за руку и сжал её так, что у того заныли кости: - Ещё раз тронешь - убью.
Неадекватная агрессия подростка была расценена Дмитрием, как прямая угроза его авторитету в собственном доме. Поэтому, ради достижения покорности, Филипп был вынужден готовить себе сам из довольно скудного набора продуктов. При этом, если у него что-то не получалось, по причине неопытности, его кулинарные потуги улетали в мусорное ведро, а отчим выпинывал парня прочь с кухни до следующего раза. К вечеру третьего дня подобных издевательств, Филипп уже натурально сходил с ума от голода.
Катерина, перед отъездом, оставила сыну немного денег на карманные расходы, но их едва бы хватило на один полноценный поход до ближайшей шаурмячной. Именно поэтому парень терпел до последнего и сейчас решил воспользоваться этой возможностью.
Сделав кусь заветному свёртку из лаваша с мясом и овощами Филя зашагал в сторону дворов, чтобы сократить путь. Если голод можно было ещё как-то стерпеть, то вот ночевать в подъезде ему совсем не хотелось.
Но успеть вовремя домой сегодня ему было не суждено. Как только он свернул за гаражи - то его слух уловил галдёж и гогот до боли знакомых голосов. Филипп попытался проскользнуть мимо, но неудачно наступил на мелкую ветку, которая немедленно хрустнула, привлекая внимание парней. Те оглянулись на звук и их лидер расплылся в злорадной ухмылке.
- Пацаны, гляньте, кто у нас здесь! Заглотыш, собственной персоной. Зря ты из своей психушки выполз. Щас ты нам за всё ответишь.
Филипп прямо посмотрел в глаза Кольке: - Иди нахуй, Левинский, и свору свою прихвати, не то пожалеешь.
Шайка начала обступать сжимающего кулаки парня, отрезая тому пути к отходу. Филипп выбросил рюкзак куда-то в кусты, демонстрируя, тем самым, готовность защищаться. Волейболисты хорошо запомнили "урода, который покалечил их сокомандника и друга Новикова Лёшку". Изощрённые оскорбления быстро превратились в тумаки, которые посыпались на Сенова отовсюду. Однако, тот не собирался сдаваться, врезав в ответ нескольким своим обидчикам, расквасив чей-то нос, поставив пару фингалов и выбив кому-то зуб, Филипп дал понять своим врагам, что с ним шутки плохи.
Тем не менее, хулиганам всё же удалось скрутить лохматого парня, повалив того на асфальт. Из-за размашистых ударов и пинков Филиппу стало тяжело дышать, во рту смешался железный привкус крови с солёными слезами. Яростное сопротивление от, казалось бы, растерзанного врага, довело пацанов до состояния исступления. Враг должен быть сломлен, растоптан и морально уничтожен - там, где ему самое место! Филипп понимал, что показать свою слабость перед этими стервятниками - непозволительная роскошь. Надо выстоять как можно дольше, защищая свою жизнь, честь и достоинство. Получив очередной пинок в нос и упав навзничь, Фил явственно ощутил, как содержимое всех его сосудов от капилляров до аорты, словно вскипятили, как дробятся его кости, перестраивая тело и растягиваются мышцы с сухожилиями. Филипп сжался в комок и затрясся в агонии. Нечеловеческий рёв прорезал ночную тишину, заставив хулиганов отпрянуть от своей жертвы. Парни отвернулись от жутковатого зрелища и отошли подальше, обсуждая, как следует поступить.
- Колян, у него припадок, походу.
- Хватит с него на сегодня, пусть домой ползёт.
До ушей парней донёсся очередной крик боли, переходящий в рёв. От этого звука всем стало не по себе и оглядываться никто не пожелал.
- Какое там! Его коловратит, пиздец!
- Может в скорую позвонить? - Нерешительно предложил Киреев Женька.
Левинский взглянул на приятеля с явным призрением к сказанному: - Может ещё и такси до дома?! Он получил за то, что покалечил Лёху. Теперь тридцать раз подумает прежде чем на кого-то из нас агриться.
- Но нельзя же его в таком виде оставлять. - Возразил Киреев.
- Ладно, пошли его на лавке где-нибудь положим. Оклемается и домой пойдёт - Фыркнул Левинский.
Вернувшись на место побоища, парни не обнаружили Филиппа на прежнем месте. Они с недоумением заозирались вокруг. Куда он мог деться? Минуту назад лежал прямо здесь и корчился, а сейчас, как сквозь землю провалился.
- В кусты куда-нибудь уполз подыхать. Ну и пусть. Возиться ещё с ним! - Резюмировал ситуацию Левинский и развернулся, чтобы уйти. Парни последовали, было, за ним, но тут из ближайших зарослей послышалось предупредительное рычание. Все испуганно переглянулись между собой.
- Да это обычная уличная шавка, нашли кого бояться. - Храбрясь, произнёс кто-то.
В следующую секунду перед ними выпрыгнул обратившийся в зверя Фил и обведя взглядом, опешивших от шока пацанов, сделал рывок в их сторону, оскалив зубы и издав при этом утробный рёв. Парни не узнали в монстре своего недавнего противника и с криками бросились врассыпную.
"Охота начинается!" - С наслаждением подумал о ситуации Филипп и бросился в погоню. Оборотень, подпитываемый жаждой мести, наказывал каждого из своих мучителей, кого удавалось настигнуть, переломами, выбитыми зубами и располосованными когтями лицами и конечностями. При этом, ни один из них, так и не был укушен. Фил, опьяненный страхом и отчаянием своих жертв, не собирался никого заражать.
"Такая сила может быть только у меня!" - думал он, слушая, как хрипит, под деревом, со сломанными рёбрами, тот, кто первым ударил его в нос пинком. - "Я вас всех изведу, как паразитов! Но в первую очередь..."
Оборотень встал на ноги и принюхался, вычленяя нужный запах.
Колька обнаружился в закутке у спуска в подвал, трясущимся от страха и нервно икающим от слёз.
- Думал, спр-ряться от меня, гандон?! Сейчас ты умр-рёшь! - Прорычал Фил, выволакивая Левинского наружу за шиворот и подняв его над землёй, принялся душить.
- П-прошу, н-не надо. З-за что? - Задыхаясь, прохрипел Колька, тщетно пытаясь вырваться.
- Ты хотел, чтобы я сдох, мудак.
- Фил, это ты?! Прости... - Коля, испуганно воззрился на зверя, сдавливающего ему глотку и узнал по глазам своего недавнего противника. Филипп не собирался отпускать того, кто измывался над ним столь продолжительное время, но безмолвный зверь внутри решил иначе, подкинув правильную мысль.
"Я - не убийца. Пусть живёт."
Разум обращённого прояснился, освободившись от жажды крови, и тот, ослабив хватку, поставил Левинского на землю. У того, от шока, подкосились ноги. Он упал на колени и беззвучно зарыдал, закрыв лицо руками. Филипп окинул его внимательным взглядом, и почувствовав, как превращается обратно, убежал прочь. Вернув себе человеческий облик, парень огляделся вокруг. На улице уже была глубокая ночь, небо заполнилось звёздами, а из-за облаков выглядывал лунный диск, напоминающий коровьи рожки.
- Отчим меня домой не пустит, я опоздал. Стасовы родаки тоже мне не шибко рады, как и он сам. Мне - теперь, только на помойку в таком виде. - Филипп, присел на лавку и полез за телефоном. К искреннему удивлению парня, мобильный не только остался в рабочем состоянии, но и не приобрёл значительных дефектов.
- Жаль, только, что рюкзак пришлось проебать. А то бы ещё и за увлечения высмеяли. Зато теперь, никто пальцем не тронет. - Хмыкнул Фил, задумчиво листая телефонную книгу. Его взор задержался на контакте "Любаша" и он разочарованно вздохнул: - "Моя хорошая, я такой идиот. Ты лучше всех. Вот бы сказать тебе об этом."
В этот самый момент телефон зазвонил прямо у Фила в руках, из-за чего парень подпрыгнул на месте, едва не выронив мобильник.
- Филь, привет, как ты? - Прозвучал из трубки голос Любы.
- Привет, Любань. Рад тебя слышать, любимая. - Промурчал Филипп, потерев разбитый нос. - Спасибо, что беспокоишься, у меня всё нормально.
"Только спать я сегодня буду где-нибудь в подвале, грязный, избитый и голодный, как бомж" - невесело подумал про себя Филипп.
- Точно? Я знаю, тебе бывает нелегко, если я могу чем-то помочь - только скажи. Мы же всё ещё.. ну.. вместе? - Нерешительно пробормотала Любашка.
Девушка чувствовала себя виноватой с тех самых пор, как столкнулась с тем неведомым существом в парке санатория. Недвусмысленные знаки внимания от антропоморфного зверя зажгли в ней огонь безнравственных мыслей и чувств к незнакомцу. Люба осознала своё помешательство, уже после того, как всё случилось, испытав, при этом, ни с чем не сравнимые стыд и раскаяние. Что именно подтолкнуло её к столь омерзительной и противоестественной связи - она не имела ни малейшего понятия. Любашка, скорее всего, так и не решилась бы позвонить Филиппу, чтобы договориться о встрече, однако звонок от обеспокоенного и раздосадованного Стаса внёс свои коррективы.
- Конечно, заюнь. Я люблю тебя и никому не отдам. У тебя что-то случилось? - Ласково поинтересовался Фил.
- Просто, хотела тебя увидеть, но уже так поздно. Я понимаю, это звучит глупо. Извини. - Прошептала Любаша.
"Тысяча болтов, я буду спать в нормальном доме!" - Оживился Фил и осторожно спросил: - Ну, если честно, я сейчас не дома. Отчим выпер на ночь пинком под зад, так что я ... В общем, можно я приду сейчас?
- О, господи! Конечно, приходи. - Воскликнула Люба и пояснила более спокойным тоном - Родители уехали на турбазу что-то праздновать с друзьями, я одна сижу тут с кошкой. Жутковато. С тобой мне будет не так страшно.
"Джек,мать его, пот!" - Ошалел от степени стечения удачных обстоятельств Филипп и ответил подруге: - Спасибо, заюнь, ты - чудо!