Мысли о кострах инквизиции, горевших по всей Европе не одно столетие, даже сегодня наводят легкий ужас. Осознание того факта, что абсолютно любого человека по каким-то странным надуманным признакам могла постигнуть такая страшная смерть, вызывает негодование: неужели люди действительно не понимали, что творят? Нам всегда рассказывали об этом, как о чем-то далеком, не относящемся к нашей истории, что хотя бы чуть-чуть, но успокаивало. На самом же деле людей сжигали на кострах и в России, причем много раз. Поводы были все те же: колдовство и ересь. Сегодня я расскажу об одной такой истории, которая встретилась мне в паре источников, но при этом найти ее деталей я не смогла. Было ли все описываемое на самом деле или нет - не так уж важно, это лишь один из показательных примеров, что тогда происходило.
События эти происходили в первой половине 18 века. Место - деревня Маргуша Нижегородской губернии.
Крестьянка Авдотья места себе не находила - не могла и дня прожить без причины своих волнений. Девушка влюбилась. Предметом ее обожания стал сын писаря Степан Борисов. Девушка изнемогала от желания быть ближе к любимому и призналась ему во всем: «И видя она, Авдотья, что ей бывает по том Степане тоска, когда случалося видать того Степана наодине, говаривала она, Авдотья, ему, Степану, что бывает по нем великая тоска, а от чего не знает».
Но вот незадача - у Борисова уже были жена и двое дочерей. Однако отказываться от молодой и влюбленной в него девушки он не смешил и предложить жить с ним «блудно». Так он, по его словам, хотел помочь Авдотье справиться с тоской. Но крестьянка отказалась - она хранила себя для будущего мужа и особенно боялась забеременеть, ведь большего позора и придумать было нельзя.
Но чувства не угасали. Да и Борисов не унимался, предлагая все тот же вариант - становись, мол, любовницей. «И он-де прелщал такими словами, что боятца-де нечево, ребят не будет. И па тем ево словам к блуду она склонилась…». Другими словами, Авдотья поддалась на уговоры. Встретив его как-то в лесу во время сбора ягод, она предложила ночью ему придти к ней домой к задним воротам. Там на мельнице все и случилось.
Отношения Авдотьи и Степана продолжались еще около полутора лет, пока она вдруг не поняла, что беременна. Не сдержал Борисов обещания. А узнав об этом, он и вовсе бросил крестьянку. Та бросилась к отцу, умоляла помочь, и он не придумал ничего лучше, чем выдать ее замуж за некоего Ивана Иванова.
Уж не знаю, как это было не понятно при свадьбе, но муж узнал о ребенке только после его рождения. А родила Авдотья через три недели после свадьбы. Тогда-то и случился скандал. Женщина призналась, что сын этот от Степана Борисова, по которому она до сих пор тоскует: «не токмо тогда, но и ныне весма ей по нем тошно». Разбираясь в подробностях случившегося, ее супруг начал копаться в вещах и тут совершил неожиданную находку - письмо. Откуда оно у Авдотьи - не ясно, ведь читать и писать она не умела. Да и Иван тоже. Пришлось обратиться за помощью в старосте деревни, к счастью, им оказался брат Иванова.
А текст там был следующий:
«Господи Боже небласлуй Христос!
Слушай, сатона и диявол, стану наговаривать на соль привораживать, не благословясь, не перекрестясь, из ызбы пойду не в двери, з двора не в ворота, в чиста поля к кияну-морю, на кияне-море стоит изба железна, в той избе печь медна, в той лежат и горят ясневы дро, пылка на пылка, ясна на ясна. И так бы горела-кипела у рабы Авдотьи об рабе Степане тела бела и ретиво серьца, и ясны очи денна полденна, ношна и полношна, утреной зари и вечерной, и по ветхах, и по молодах, и горевала бы, и тосковала, отца, мать забывала, и рот-племя покидала, а меня, раба, из уст не выносила».
И так далее в том же роде. Цель этого письма была проста: заставить Авдотью тосковать по Степану и места себе без него не находить. Колдовство, не иначе. Но кто бы это мог сделать? Удивительно, но деревенские люди не стали сами разбираться, а обратились за помощью к органам правопорядка.
В 1734 году началось официальное расследование. Авдотью привели на допрос, где она в красках рассказала и о своей любви, и о том, как вел себя Степан, и о беременности. Все повествование было тщательно записано и внесено в протокол, что только убедило следствие в виновности Борисова.
«Прелюбодея и явного волшебника» отправили в Москву на допрос в синодальную контору. Тот в написании письма сознался: сказал, что встретил на одной ярмарке старичка, у которого переписал «заговорное письмо». Однако в то, что оно действительно имело такую силу, Борисов верить отказывался. Он утверждал, что все между ними было по обоюдному согласию, никто никого не привораживал.
Но показания самой Авдотьи в этом деле стали решающими. Ее дальнейшая судьба неизвестна, скорее всего, она вернулась обратно в деревню, где либо осталась с мужем, либо попыталась построить жизнь заново.
А вот Степану повезло меньше. Его признали виновным в колдовстве, а как раз за несколько лет до этого императрица Анна Иоанновна подписала указ, по которому колдунов и тех, кто к ним обращался, нужно было сжигать на костре. Думаю, дальше действия над Борисовым понятны.