Часть 75
Постепенно образ декабристов был романтизирован, в первую очередь стараниями писателей и поэтов.
Вы, чьи широкие шинели
Напоминали паруса,
Чьи шпоры весело звенели
И голоса.
И чьи глаза, как бриллианты,
На сердце вырезали след -
Очаровательные франты
Минувших лет.
Одним ожесточеньем воли
Вы брали сердце и скалу, -
Цари на каждом бранном поле
И на балу.
…
В одной невероятной скачке
Вы прожили свой краткий век...
И ваши кудри, ваши бачки
Засыпал снег.
Марина Цветаева «Генералам двенадцатого года»
В название, конечно, можно было бы поверить, если бы не «В одной невероятной скачке вы прожили свой краткий век...». Так что декабристов имела ввиду Марина Ивановна, дочь создателя музея изобразительных искусств имени А.С. Пушкина, разумеется, декабристов.
Да и бесталанная интеллигенция не осталась в стороне.
Потому что они, во-первых, были ужасно романтичны, а во-вторых, «хотели только хорошего», как в свое время сформулировала в беседе с автором этих строк одна умная, очаровательная особа, форменным образом фанатевшая от декабристов, как девочки попроще фанатеют от эстрадных кумиров.
Сама того не ведая, она сформулировала один из основополагающих законов российского интеллигентского сознания. Пожалуй, только в нашей многострадальной державе можно обрести любовь и поклонение народное, не сделав ровным счетом ничего. Достаточно, чтобы у кумира были намерения сделать что-то хорошее. В дальнейшем можно ничего и не делать – все равно неудачи и бездействие будут списаны на происки врагов. Человек хотел сделать много хорошего, он хотел, понимаете? Не его вина, что враги и обстоятельства не позволили ему даже перевести старушку через улицу. Главное, он хотел…
А ведь это, пожалуй, порочнейшая практика. Одни намерения, простите, не в счет. Нужны реальные дела. И, кроме того, следует еще хорошенько изучить: а чем кончилось бы претворение в жизнь этих насквозь благих намерений?
Александр Бушков «Блеск и кровь Гвардейского столетия»
Хотя, конечно, подобный телячий восторг испытывали далеко не все.
Сто прапорщиков хотят переменить весь государственный быт России.
Александр Грибоедов
Какая сволочь! Чего хотела эта шайка разбойников? Вот имена этого сброда. Главные и умнейшие Якубович и Оболенский, все прочие мелкая дрянь.
В.А. Жуковский
Что характерно, это отзывы современников. Их прекрасно дополняет мнение человека простого и прямолинейного, далекого от философии и прочих интеллигентских заморочек:
Вы затеяли пустое. Россия обширный край, который может управляться только самодержавным царем. Если бы даже и удалось восстание, то за ним последовало бы столько беспорядков, что едва ли через 10 лет все пришло бы в порядок.
Комендант Петропавловской крепости А.Я. Сукин
А вот советская власть относилась к декабристам с примерно как святым великомученикам – надо же было кем-то подменять запрещенные и уничтоженные святцы, а современниками опасно: сегодня он святой революционер, а завтра уже член «антипартийной группы», и приходится очередной крейсер переименовывать. А тут беспроигрышный вариант – во-первых хоть какие, но революционеры, а во-вторых уже сто лет как умерли.
Ну а то, что подобный подход к событиям 1825 года был ошибочным, это не вина советских функционеров. Во все времена людям свойственно искать подтверждение своей правоты везде, где только возможно, и расстановка тех акцентов над историческими событиями, которые выгодны в данный момент – самое первое, что приходит в голову.
Я говорил тебе, что когда-то изучал историю? Причём довольно серьёзно — по крайней мере, мне самому так казалось. Проводил исследования, работал в архивах, писал статьи. Но в итоге пришёл к пониманию, что такой науки вообще не существует. Пока история опирается на человеческие свидетельства, мнения, интерпретации и догадки, она — просто одна из форм искусства, что-то среднее между поэзией, философией и архитектурой. Такое произвольное художественное сотворение собственного прошлого, вернее, множества прошлых, во всех подробностях, на любой вкус…
Макс Фрай «Я иду искать»
Для расследования дела декабристов был создан «Высочайше учрежденный Тайный комитет для изыскания соучастников злоумышленного общества, открывшегося 14 декабря 1825 года», а для вынесения приговора специально учредили Верховный уголовный суд.
Дело в том, что императору очень хотелось осудить мятежников по закону, вот только подходящих законов не существовало. Ну не было в России за последние сто с лишним лет неудачных переворотов.
- А какая статья полагается за попытку государственного переворота?
- За удачную какую сам напишешь. Медаль, наверное.
В общем, как-то так до сего времени и было.
Конечно, можно было воспользоваться до сих пор неотмененным Судебником Ивана Грозного, но что-то императору подсказывало, что сварить мятежников в кипящей смоле или колесовать как-то уже не очень актуально в XIX веке. Да и подсудимых много – смолы на всех не напасешься. И очевидно, что вина у них у всех очень разная.
Поэтому Николай I поручил Михаилу Сперанскому разработать хоть какую-то систему наказаний, отвечающую требованиям современности. В итоге Сперанский разбил обвинение на 11 разрядов по степени вины, про каждый разряд прописал, какой состав преступления ему соответствует, а потом под каждый разряд стали распределять обвиняемых. После этого судьи, ознакомившись с итогами следствия, голосовали, соответствует ли обвиняемый этому разряду и какую меру наказания ему назначить. Вне разрядов шли пятеро, приговоренных к смертной казни.
В числе судий был Николай Семёнович Мордвинов, сенатор, один из организаторов Черноморского флота и первый морской министр Российской империи.
Кроме того он владел 15 тысячами десятин земли в Байдарской долине недалеко от Севастополя. Сейчас на месте этих земель раскинулись воды Чернореченского водохранилища.
Но кое-что всё же с тех времен осталось. В своё время Мордвинов организовал строительство лесовозной дороги от села Байдары (ныне Орлиное) до урочища Бизюк в глубине Ай-Петринской яйлы, причем часть этой дороги, которая носит название Мордвиновская, сохранилась до сих пор.
Интересен тот факт, что либеральные взгляды Мордвинова сделали его одним из идейных вдохновителей тех самых декабристов, которых он должен был судить. Именно его вместе со Сперанским (еще один ироничный момент) мятежники желали видеть во главе нового правительства.
При этом сам Мордвинов открыто говорил, что не одобряет методы декабристов, однако разделяет их идеи. После подавления бунта он отправил императору Николаю записку, в которой просил не подписывать смертный приговор бунтовщикам, а во время рассмотрения дела отказался вершить судьбы декабристов. Он стал единственным из членов Верховного уголовного суда, кто отказался поддержать смертный приговор восставшим.
Но на вынесение приговора этот одиночный протест никак не повлиял.
Кстати, многоуважаемый Павел Иванович Пестель помимо политических обвинений честно заслужил еще и чисто уголовные – на следствии выяснилось, что революционный полковой командир безбожно путал полковую же казну и свой собственный карман, в результате в последний случайно завалилось шестьдесят тысяч рублей. Я умом понимаю, что по тем временам это «дофига денег», но экономическое образование и двадцатилетняя аналитическая работа не позволяет мне оперировать такими понятиями. Обратимся к моему любимому сайту Монетник.ру:
Война с Наполеоном резко ухудшила положение дел в России и взвинтила цены: килограмм ржаной муки стал стоить 28 копеек, сливочного масла – 4 рубля, отборного мяса – полтора рубля, гречки – 35 копеек.
В общем понятно, да?
Так что повесили его по двум обвинениям сразу, но ему, я думаю, было уже без разницы.
Кстати, а почему именно повесили? Господа декабристы были всё же не подлого сословия, а самыми настоящими дворянами.
Его Величество никак не соизволяет не токмо на четвертование, яко казнь мучительную, но и на расстреляние, как на казнь одним воинским преступлениям свойственную, ни даже на простое отсечение головы, и, словом, ни на какую смертную казнь, с пролитием крови сопряжённую.
Из письма члена следственной комиссии генерала Ивана Дибича председателю Государственного совета князю Петру Лопухину
То есть казнь через повешение, максимально позорную для представителей высшего сословия, выбрал лично император. В конце концов, должен же он был получить хоть какое-то моральное удовлетворение от всей этой ситуации.
И вот в ночь на 13 июля 1826 года приговоры начали приводить в исполнение. Осужденных вывели из казематов Петропавловской крепости и всех, кроме пятерых, вывели на площадь перед Монетным двором.
Им предстояло пережить унизительную процедуру лишения званий и титулов.
А приговорённых к смертной казни провели из крепости к площадке у кронверка, к свежепоставленному эшафоту.
Полицмейстер зачитал постановление Верховного суда, заканчивающееся словами «…за такие злодеяния повесить». По предложению Рылеева приговорённые, встав на колени, в последний раз помолились. Затем все пятеро стали подниматься на эшафот, причем Каховский плакал, обняв священника так крепко, что его руки с трудом расцепили.
Во время казни трое из пяти сорвались в яму под виселицей, так как некачественные веревки не выдержали тяжести их тел. Пришлось посылать за новыми веревками, хотя по бытовавшей тогда неписаной традиции сорвавшихся с виселицы следовало помиловать.
Рука упала в пропасть с дурацким звуком: «Пли!» —
И залп мне выдал пропуск в ту сторону земли.
Но… слышу: «Жив, зараза! Тащите в медсанбат —
Расстреливать два раза уставы не велят!»
В.С. Высоцкий «Тот, который не стрелял»
Но миловать декабристов, конечно, никто не собирался.
Продолжение следует...