20 ноября 60-летие отмечает профессор, доктор филологических наук, заведующий кафедрой теоретической и прикладной лингвистики Института филологии и журналистики Университета Лобачевского Тимур Радбиль. Этой дате посвящена Международная конференция «Язык – текст – дискурс в новых условиях коммуникации». Накануне юбилея мы поговорили с Тимуром Беньюминовичем о его научных интересах, об отношении к ошибкам и о том, как он стал преподавателем.
Тимур Беньюминович, почему Вы решили стать преподавателем? Что повлияло на выбор?
«Я рос в интеллигентной семье ученых, вокруг меня всегда было много книг. В три с половиной года я научился читать. Уже в детстве меня начал увлекать этот процесс - как из ничего не значащих букв возникают осмысленные слова и предложения. Я никогда не задавал себе вопросов, а зачем надо читать книги, добывать знания? Чтение книг, знания ценны сами по себе, они являются самоценностью, которая не нуждается в каком-либо дополнительном оправдании. Поэтому делать какой-то сложный выбор профессии мне не пришлось. Филология как-то сразу сама меня нашла. В 1980 году я поступил на историко-филологический факультет Горьковского университета. По окончании вуза в 1985 году не сразу попал в аспирантуру. Я благодарен судьбе за то, что в самом начале моей самостоятельной деятельности она забросила меня в школу, где я получил мощную, прежде всего – жизненную закалку. Я научился говорить с детьми и подростками, вообще людьми разного типа и на любые темы, научился заинтересовывать тем, что было людям неинтересно. Через четыре года перешел на работу в педагогический институт, на кафедру русского языка. Потом в 90-е поступил в аспирантуру в Институт русского языка имени академика В.В. Виноградова Российской академии наук, защитил кандидатскую диссертацию по языку Андрея Платонова.
Академическая среда дала мне мощный импульс к совершенствованию в избранной научной области. Там я познакомился с крупнейшими учеными. Позже в докторантуре я учился тоже в Москве - в Московском педагогическом государственном университете, тогда он назывался пединститут имени Ленина. Это была очная докторантура. Я ее окончил, стал доктором наук. Диссертация докторская была посвящена языковым аномалиям в художественном тексте. Когда вернулся в Нижний Новгород, в 2004 году Лариса Викторовна Рацибурская пригласила меня к себе на кафедру. В 2019 году по инициативе директора Института филологии и журналистики ННГУ Ларисы Игоревны Жуковской мы открыли кафедру теоретической и прикладной лингвистики, которую я и возглавляю по сей день. Необходимость создания такой кафедры заключается в том, что современная лингвистика очень сильно изменилась, расширился круг задач, решаемых учеными, в том числе в когнитивном направлении, в лингвокультурологии, а также в экспериментальных областях. Во многом это связано с проблемами автоматической обработки текста и интернет-лингвистики. Сейчас очень востребованы прикладные, корпусные исследования. Всем этим мы на нашей кафедре и пытаемся заниматься».
Какие предметы вы сейчас преподаете и какими исследованиями занимаетесь?
«Мною было создано две магистерских программы. Первая – «Прикладная филология». Это как раз связано с корпусными исследованиями. С 1960-х годов в мире, в России несколько позже, где-то с 1990-х годов создаются корпуса языков. У нас в России, например, есть «Национальный корпус русского языка». Это собрание миллионов текстов, которые смогли оцифровать. Оно постоянно пополняется. С помощью этих корпусов очень удобно исследовать общие закономерности в развитии и функционировании языка и решать какие-то частные лингвистические вопросы. Вторая магистерская программа – «Лингвокриминалистика». Это тоже одно из востребованных ныне прикладных направлений исследований, лингвистическая экспертиза слов, выражений, текстов русского языка.
В последнее время мы разрабатываем проект, связанный с корпусными данными. Это так называемый когнитивно-дискурсивный анализ корпусных данных. То есть анализ реальных речевых употреблений, которые представлены в корпусе. Мы анализируем скрытую, неявную оценочность. Один из основателей корпусной лингвистики британский ученый Дж. Синклер еще в 60-х годах XX века обнаружил, что такое распространенное и вполне нейтральное, внеоценочное слово английского языка, как «to happen» –– «происходить», примерно в 70 % контекстов употребляется в негативном смысле («произошло что-то плохое»). Разумеется, этой негативной оценки ни в каких словарях не зафиксировано. В словаре мы видим только толкование: «происходить» - это значит «случаться». А между тем все мы знаем, что в обыденном речевом общении, когда люди задают кому-либо вопрос: «Что случилось?», они чаще всего предполагают, что произошло что-то плохое. Такая оценка ловится только в корпусном исследовании, при анализе большого количества контекстов. И я предложил метод выявления подобной неявной оценочности по данным корпусов. Так, мы проанализировали уже русские событийные глаголы. «Происходить» и «случаться» обнаружили существенный «дрейф» в сторону негативной оценочности. А вот «сбыться» или «свершиться», напротив, показали существенное преобладание оценочности позитивной, потому что сбываются обычно мечты, надежды, чаяния, что оценивается людьми как явление благоприятное. В нашем университете этот метод никто не использовал. Я его предложил. В России, в частности - в Санкт-Петербурге, параллельно со мной этим занимается только профессор Валерия Евгеньевна Чернявская, но у нее немного другой подход, с другой терминологией».
Кому, кроме лингвистов, могут понадобиться эти исследования?
«Недавно я делал доклад в Российском университете дружбе народов в Москве и там продемонстрировал, как это может быть применено в лингвистической экспертизе. В чем здесь проблема? Проблема в том, что главным лингвистическим признаком в делах о диффамации, об унижении чести и достоинства, об оскорблении является негативная информация о человеке. Она выражается конкретными словами. Если эта информация выражается словами типа «дурак», «негодяй», «мерзавец», моего метода здесь не нужно. Можно посмотреть в словарь, и он нам даст негативную оценку. Но бывают случаи, когда негативная оценка в словаре не обозначена, а носители языка интуитивно ее ощущают. Но интуицию в суде не предъявишь. Поэтому я пытаюсь обосновать, что корпусный анализ - это такое же легитимное доказательство, как словарь. Многие практикующие эксперты с удовольствием уже используют этот метод».