Эллиот проснулся от запаха чего-то подгоревшего, взглянул на будильник в форме маленькой кошки. Половина восьмого. Джой рядом не было, но его это уже давно не беспокоило. Она с ним будет до тех пор, пока...
Он спустился по лестнице и увидел на кухне Джой.
— «Сколько я уже готовлю? А получается всё так же паршиво» - выругалась она. Эллиот подошел, обнял её за талию так крепко, будто давно не видел.
— «Тебе помочь?»
— «Да, спасибо, может спасешь наш завтрак».
На сковородке был подгоревший бекон, рядом с плитой на столе тарелка с сэндвичем из макарон с сыром. Эллиот хихикнул:
— «Да тут нечего исправлять, уверен это шедевр».
— «Ну ты хоть не ври», - возмутилась Джой.
Эллиот засмеялся в голос.
— «Вижу у тебя отличное настроение».
— «Так и есть, милая».
— «Я тут немного полазила по ящикам и нашла полароид, ты не против?»
— «Хех. Он еще работает?»
— «Да».
Джой подошла к Эллиоту, дала ему фотоаппарат, прижалась к нему. Эллиот сделал фото, потом поднял готовый снимок на всю длину руки, Джой прыгала, пытаясь отобрать, но возлюбленный смеялся и не собирался отдавать, пока не отвлекся на завтрак.
— «Ох ты ж…»
Бекон сгорел окончательно, Джой выхватила фотографию ловким движением руки.
— «Чудесный снимок», - улыбнулась Джой и положила его в скетчбук.
Утро было действительно чудесным, одно из многих с тех пор, как Джой оказалась в его доме. Много смеха, нелепых шуток, запах еды, великолепных ночей. После завтрака они вместе помыли посуду, Джой вышла на улицу. Эллиот пошел следом, но остановился у зеркала, в отражении был отец. Голова закружилась, и Эллиот упал без сознания.
Очнулся спустя несколько секунд. Девушка не заметила, она была на улице, фотографировала иву на полароид. Но странность была в том, что кран был открыт.
«Время...». Эллиот смотрел на Джой в окно. Она напевала строки из Шекспира, как песню
Встречались мы с милым под ивой весной…”
Вдруг её глаза наполнились слезами, и она вбежала в дом.
— «Ну ты чего так, Эллиот?», - она положила ему руку на плечо, развернула к себе.
— «Джой».
— «Эллиот? Опять?».
— «Да, у нас очень мало времени. Я смотрю в зеркало и вижу его, смотрю на отражение и мне всё сложнее видеть себя. Я даже не боюсь его больше. До этого всегда слышал его голос, боялся, кричал, бил все отражающие поверхности».
— «Не говори так! У нас много времени, принимай таблетки, и поверь, у нас будет много лет. У нас впереди много лет», - уверенно, держа за плечи Эллиота, говорила Джой.
— «А вдруг, я сейчас говорю с тобой, а на самом деле это он? Я боюсь, что скоро я вовсе перестану чувствовать».
— «Если так случится, я буду чувствовать за нас двоих».
Эллиот обнял Джой, едва сдержав в себе крик сожаления, что он такой, ублюдок, монстр, чудовище.
Она знает и пытается делать вид что всё нормально исключительно из любви, но это не правильная любовь.
Ночь Эллиота и Джой была наполнена любовью и нежностью, как было и в первый раз.
— «Эллиот?»
— «Да?»
—«Почему ты стал фокусником?»
—«Мой брат мечтал, что, когда вырастет, освоит магию и будет как, не знаю, Гудини, например. Я всю жизнь живу с тем событием в памяти, я не мог его спасти, но хотел почтить его память хоть и детской, но мечтой. Знаменитым я не стал, но всё же».
— «Эллиот, ты не виноват, ты был ребенком».
— «Я оправдывался этим много лет. Но. Не помогает, милая».
— «Почему бабушка не забрала вас раньше?»
— «Отец не подпускал её даже на пушечный выстрел. А нам лишь говорил, что мы ей не нужны. И я верил. Верил, что мы никому не нужны. Когда она забрала меня, рассказала всё, сожалела и плакала. Хотела, чтобы я поступил в хороший колледж, учился на престижную профессию. Но я давно сделал выбор. Возможно, если бы я уехал, то был бы совсем другим человеком. Но я остался, сам не знаю зачем».
Джой крепко обняла его, внимательно посмотрела на него, словно пыталась запомнить всё до мелочей.
— «Джой, ты же понимаешь, что это всё не навсегда, что наша история не кончится тем самым «жили долго и счастливо»?»
— «Я понимаю»
— «Мы не уедем в закат, мы не сможем жить в этом доме. Даже если моя любовь к тебе позволит не причинить тебе вреда, то рано или поздно, может быть, пройдет год-два или даже десять лет, люди снова могут начать пропадать, и ты из любви, будешь молчать как сейчас, но начнешь меня ненавидеть. Ты уже не будешь жертвой, ты станешь соучастницей. Закрыть глаза на происходящее такое-же преступление».
— «Я знаю».
— «Я говорю это, чтобы ты была готова и помнила о том, кто я, и в случае чего-либо, не плакала обо мне, а жила дальше. Пусть это будет, словно сон».
— «Я понимаю Эллиот, ну, а пока давай жить одним днём, ты и я».
Эллиот ничего не ответил, он знал, что со дня на день...
Джой стояла перед ним, он видел её, но тело было не его, одежда напоминала ту, что была на отце в день его смерти, и видел, как синей иссушенной рукой перерезает одним движением горло Джой.
Эллиот очнулся от кошмара, но кошмар ли? Его рука была в плотную у горла мирно спящей Джой. Глаза округлились от ужаса.
Он тихо встал с кровати, взял свои вещи и ушёл.
Джой разбудил солнечный луч рассвета, пробравшийся тихонько в окно. Эллиота рядом не было. Перед ней на стуле лежал пакет с её формой, и записка «Надень её, потом спустись, ты поймешь зачем».
Футболки и чистой одежды в шкафах не было, её будильника тоже.
Джой надела форму, она была такой же грязной, возможно даже грязнее, местами порвана, хотя снимала её целой. Спустилась вниз, ожидая что Эллиот нападёт чтобы оттащить её в подвал.
Но ни в гостиной, ни на кухне никого не было. Джой заметила конверт и ключ на столике. На конверте было написано «Моей милой Джой». Вскрыв конверт, она не удержалась на ногах и практически рухнула на стул.
«Милая Джой!
Ты больше не увидишь меня. Я ушел из твоей жизни навсегда. Я совершил ужасные, непростительные преступления и я должен быть наказан.
Совсем недолго я был счастлив, счастлив с тобой, и я буду помнить это счастье вечно!
Джой. Я буду любить тебя всегда!
Но ты забудь обо мне, не трать и мгновенье своей жизни на мысли обо мне. Я хочу, чтобы ты была с тем, кто будет беречь тебя, лелеять, кто принесет радость, а не боль, я хочу, чтобы ты была счастлива с хорошим человеком, с тем, у кого доброе сердце, не с таким как я.
Прощай!»
Эллиот
Я люблю тебя, богиня осени...
Джой плакала над письмом Эллиота, так что буквы перестали передавать суть написанного.
Спустилась в подвал, на полу лежало её бельё, рюкзак, голый матрас. Джой положила письмо в скетчбук и увидела их фото. Она прижимается к Эллиоту, он к ней, они оба счастливы...
— «Но я знаю этот дом» - вслух вспомнила она.
Дом на Уэлчем-стрит, тот жуткий старый дом, где произошло убийство маленького мальчика и его отца. Джой бросила рюкзак и побежала по снегу босыми ногами.
Пустые улицы, маленький городок, рабочий день. Джой невольно срезала через самые безлюдные места, чтобы ее не остановили, иначе она опоздает.
Эллиот прошёл по коридору старого дома его детства. Всё было, как и прежде, только грязнее. Эллиот не в первый раз в этом доме, за последнее время он был здесь не менее дюжины раз, но по дому не ходил, а отправлялся прямиком в подвал, чтобы похоронить похищенных девочек.
Эллиот шёл туда в самое страшное для него место на земле, там, где его жизнь закончилась навсегда, попутно разливая в каждой комнате бензин. Вот она, их детская комната. Всё было, как и прежде: их сломанный форт с выцветшими и рваными простынями, кровь на стене от выстрела. Сердце наполнила ярость
— «Как я мог хоронить их и ничего не чувствовать? Но я чувствую сейчас боль, сожаление, ненависть к себе».
Тень отца стояла посреди комнаты.
— «Решил покончить со своей жалкой, убогой жизнью?»
— «Нашей жизнью, засранец, больше никто не пропадет».
— «То же мне герой! Жил с этим шесть лет и только сейчас решился...Смешно, я уверен, что ты просто сдрейфишь».
— «Умолкни, ублюдок. Ты сказал: "Пока не умрешь или не убьешь", я сделал выбор».
Эллиот отремонтировал форт их детства, залез в него маленьким мальчиком четырнадцати лет, а там его ждал брат. Чиркнул единственной спичкой об пол и бросил в проходе комнаты…Форт внутри был таким же, как и в детстве - целым, с гирляндами, с подушками, очень уютный.
— «Наконец-то ты пришел, братик! Я так долго ждал тебя! Ты же теперь не уйдешь?»
— «Нет, братишка».
— «Он нас тут не достанет, правда?»
— «Обещаю, Проныра».
Пожар охватывал комнату за комнатой, температура повысилась, пламя огня словно выбивало окна дома, который никогда не знал ни любви, ни заботы, ни уюта. Стоило это сделать раньше.
—«А что за девочка, которую я видел с тобой? Она хорошая?»
— «Очень, Проныра! Она невероятно добрая и умная, она - любовь всей моей жизни!»
Эллиот коснулся лица своего брата. В зеркале напротив, у выхода, вновь появилась тень отца. Он что-то кричал, но он его уже не слушал.
— «Возьми. Цбей его, чтобы он больше не обидел нас! В этот раз получится с первого раза».
Билл передал Эллиоту пистолет "Смит & Вессон"
Эллиот нацелился в зеркало, где отражалась темная фигура отца. Эллиот не боялся, нажал на курок. Дальше лишь....
«Говорят, когда умираешь, вся жизнь проносится перед глазами. В последние минуты,
я видел наш маленький форт, который мы считали крепостью от всех невзгод, от матери алкоголички и отца, извращенца и тирана. Мы считали себя в безопасности в нашем маленьком мире.
Я видел её улыбку в день первой встречи, искренняя и чистая, как лучезарная мечта.
Её рыжие волосы, что сдувал с её маленького личика октябрьский ветер...
Когда мое сознание покидало моё тело, а комната становилась темнее, я должен был принять это решение ради тебя, моя первая любовь» - прошептал Эллиот в пустоту
с последним вздохом. А дальше мрачная, пустая темнота….
Джой стояла у дома №3522 по Уэлчем-стрит, но дом уже был объят пламенем, а вокруг столпились люди, обычные зеваки, кто-то звонил в полицию, пожарным, скорую помощь.
Но никто не обратил внимание на рыдающую рыжеволосую девушку в школьной форме и с босыми ногами….
— «Как ты мог? У нас еще было время…»
Когда приехали спецслужбы, Джой уже была на полпути в дом с подвалом. Едва отыскав дом, забрала вещи. Это был вопрос времени, когда полиция окажется здесь.
— «Ключ?»
Джой вспомнила о ключе, лежавшем рядом с письмом, номерок на нем напоминал библиотечное хранилище.