Эйслин.
Два дня дороги до Экматена Эйслин провела в волнении, прислушиваясь, не донесутся ли до ее уха звуки погони. Встреча с Реймсом не могла пойти ей на пользу.
Впрочем, беспокойство доставлял и принц. Несмотря на начало весны, было очень жарко, так что приходилось много пить. Вода, которую она неумело вливала в крохотный ротик младенца, ослабляла действие дурмана, который продержал бы его между жизнью и смертью эти два дня. Принц мог проснуться в любое время, так что Эйслин приходилось прилагать все усилия, что бы ее путь пролегал как можно дальше от городов. Лишь однажды она остановилась для того, чтобы наполнить бурдюк водой и прикупить немного еды.
В том же городе, который, по сути, являлся одним огромным базаром, Эйслин сделала покупку, которая вызывала улыбку на ее лице каждый раз, когда молодая районак представляла, как на нее отреагируют Сканлан и северяне. Северные люди удивительны - чем больше неуважения выказываешь им, тем больше они начинают тебя уважать. Разумеется, если твой титул районак.
В Экматен Эйслин прибыла незадолго до заката. Этельстан завидел ее еще издали, и, спустившись со стены, велел немедленно распахнуть ворота. К его удивлению, сестра не спешилась, а велела показать, где конюшни. Выглядела она запыленной после долгого пути, но довольной. Этельстану только и оставалось, что подчиниться. К тому же Эйслин еще предстояло услышать какой гнев вызвало ее решение у Сканлана. Тот даже не распорядился подготовиться к встрече с госпожой, что, безусловно, вызовет у районак невероятный гнев.
- Значит, твой отец не пожелал встретить меня как следует? - словно читая его мысли, с улыбкой произнесла Эйслин, легко спрыгивая на землю. - Не удивлена.
- Сестра, он сильно обеспокоился из-за вашей тайной поездки, - поспешно пробормотал Этельстан. Ему совершенно не хотелось, чтобы она объявляла войну отцу. Кто как не он знал, на что может пойти Эйслин, если кто-то претит ее воле?
- Не хочешь заглянуть в сумку? - все с той же улыбкой произнесла она. Этельстан послушно согнулся, отстегнул сумку, заглянул внутрь, да так и ахнул.
- Познакомься с моим кузеном по линии Вилландертов и племянником по линии Ройглао. Это они хотят посадить на мой престол.
- Ты хочешь принести его в жертву? - хриплым голосом произнес северянин. На лице районак появилась вымученная улыбка, полная жалости к брату. Глупости в людях она не терпела.
- У шл*х много младенцев, еще один никого не удивит. Заплати им. Пусть думают, что его мать умерла в пути. А станут болтать, напомни, как карают на Севере тех, кто не умеет держать язык за зубами. И возьми с собой Горро – одного его присутствия достаточно, чтобы пресечь любое желание тайных пересудов. А теперь мне необходимо привести себя в порядок и предстать перед моими людьми. Я буду ждать тебя с добрыми вестями, брат, - и, нежно коснувшись его плеча, Эйслин направилась прочь. Этельстан не сомневался, что она с легкостью найдет дорогу в собственные покои – двор Сканлана в Экматене в точности повторял замок Фарзтет.
Неуверенно он взял ребенка на руки и вышел с ним из конюшни. Младенец дышал так редко, что в какой-то момент Этельстану даже показалось, что тот мертв. В его глазах, красть сына Танис было несусветной глупостью, если только Эйслин не намеревалась незамедлительно начать войну. Впрочем, его венценосная сестра всегда имела особую прозорливость, достигая желаемого такими путями, что едва ли кому-то кроме нее удалось бы подобное. Этельстану разве что оставалось молиться Ледяному, что бы и в этот раз Эйслин знала, что делает.
В то время, когда брат улаживал дела с младенцем, его районак и вправду легко нашла свои покои и с усмешкой осмотрела их. В Фарзтете в подобных жили разве что слуги. Сканлан Мидир, понимаешь ли ты, что уже сейчас подписываешь свой смертный приговор?
Найдя на столике кувшин с водой для умывания, Эйслин скинула с себя одежду и умылась, проливая воду прямо на пол. В эту комнату она больше не вернется. Затем, расчесав золотые волосы, которые ей таким трудом удалось избавить от рыжины, Эйслин закинула их назад и принялась заплетать на макушке две косы, на манер того, как это делал Реймса. Это на Севере к районак относятся как к дочери Ледяного, и ни один мужчина не может сравниться с ней положением, табунники и весь прочий мир склоняют колени лишь перед мужчинами. А значит, ей придется быть королем.
С насмешливой улыбкой, Эйслин развернула свою покупку. Синий мужской халат диковинной красоты был расшит серебром и золотом. Эйслин пришлось немало потрудиться над тем, чтобы правильно завязать пояс. Грудь ее была едва прикрыта, короткий подол обнажал тонкие стройные ноги. Весь ее вид был диковинным, таким далеким от любой культуры, что поначалу это сбивало с толку, казалось чем-то невозможным, странным, но что могло более подойти той, что соединила в себе кровь всех правящих династий, и сама стала районак Севера?
Толстые золотые браслеты на запястьях сделали сходство с нарядом Реймса окончательным. Вот он облик районак Эйслин, женщины, которую будут помнить всегда. Женщины, что воздвигла единую Империю.
Эйслин вышла из покоев. Она не имела ни малейшего понятия, где находится тронный зал, место, где умерла ее мать. Но если чему-то ее и научила жизнь в Камдаззе – всегда полагаться на свой слух и следовать туда, где больше всего шума. Едва ли северяне изменили своим привычкам здесь, на юге. Эйслин нисколько не сомневалась, что, войдя в тронный зал, обнаружит привычную картину – лужи пролитого вина, пьяных мужчин, словно бешенные быки овладевающих служанками, драки, и прочий бедлам – истинный мир северного двора. Такого при ней не будет. Она крови Вилландертов, и будь она проклята, если позволит варварскому двору нарушить порядки тех, кто властвовал западом задолго до ее рождения. Империя подразумевает культуру. Сочетание традиций всех пяти земель, лучших, древних, наполненных особым сакральным значением.
Эйслин не ошиблась – ноги привели ее прямо к высоким дубовым дверям, такой искусной резьбы, что сомнений быть не могло – это тронный зал. Не без труда их открыв, районак вошла внутрь. В нос тотчас ударил запах кислого вина и нечистот. На юге северяне потеряли остатки самоуважения, справляя нужду прямо там, где пировали. Никем незамеченная, Эйслин начала свое шествие.
Впереди, вырезанный из огромного куска камня возвышался заветный трон. Десяток ступеней вел к нему, и, лишь опустившись, Эйслин оглядела зал. Здесь было так много мужчин, и лишь десяток женщин, не более. Лица многих сидящих свидетельствовали о злоупотреблении вином и любовными утехами. Кто из них уже ослаб настолько, что неспособен держать в руках меч? Кто из них падет в первом бою?
Люди, пришедшие с Эйслин, держались поодаль. Разговоры они вели тихими голосами, неодобрительно косясь на противоположную сторону зала. Бастарды же вовсе отсели ото всех. Горро, первым из всех заметивший ее появление, поспешно вскочил на ноги и низко согнул шею, касаясь подбородком груди. Следом за ним поспешно встали и остальные.
Этельстан, замешкавшись, не мог отвести взгляда от сестры. В этом странном одеянии она, вопреки всему, еще больше походила на северную богиню. Ни одна самая дорогая ткань одеяний не могла сравниться с бархатной красотой ее светлой кожи, ни одна корона не превзошла бы красотой золото локонов. Поверить, что в них текла одна и та же кровь, было невозможно. Порой он забывал, что тоже является цветком Вилландертов, а, вспоминая, чувствовал такую тяжесть на душе, точно на его плечи легли все заботы мира.
Этельстан наслаждался тем, что по закону Сканлана был приравнен к обычным людям. Ему нравилось жить незатейливо, наслаждаясь простотой жизни. Мидиры больше не были королями, лишь делали вид, что все по-прежнему, пользуясь более чем равнодушным отношением владык к северным провинциям. Но, стоило ему подумать о матери, он ощущал себя частью династии, которую веками преследовали несчастья. Его дед по материнской линии был правящим королем. Было отчего придти в замешательство.
Впрочем, в данную секунду это чувство разделяли многие. Северяне Сканлана наконец-то увидели молодую районак. Красота ее была экзотичной, на нее бросали вожделенные взгляды, но Эйслин, невероятными усилиями удавалось выглядеть такой же уверенной, как и минуту назад. Лицо ее передавало самое суровое и властное выражение. То, что никто из сидящих мужчин не склонил головы, ничуть не поколебало ее решительности. Казалось, что она была здесь всегда, а они всего лишь шумные непрошенные гости.
- Эрлея, - со своего место поднялся Сканлан. С возрастом его красота исчезла, так же, как и сила. Сейчас, в свой пятьдесят первый год, он казался намного старше, чем король Максимилиан Четвертый в день своей смерти. Сканлан страшно похудел, он казался скелетом, обтянутым пожелтевшей от постоянного солнца кожей. Светлые глаза выглядели странно на его лице, скулы натянули кожу, а светлые одежды еще сильнее подчеркивали произошедшие в нем изменения. Сканлан Мидир был просто отвратителен.
Хотя на лице Эйслин не дрогнул ни один мускул, вид мужа убил в ней последние сомнения – никогда она не разделит с ним ложе. В конце концов, у нее всегда будет возможность сделать королем другого мужчину. Реймс Вилландерт хорош собой, к тому же чистой крови и его права на престол трех земель ничуть не ниже, чем у Эйслин. Она принесет ему еще две. Их брак был бы идеальным.
Его сын, новорожденный Джерейм со временем превратился бы в еще более соблазнительный вариант. Имея все достоинства отца, он был бы воспитан в почтении к своей госпоже и супруге. Он стал бы консортом, в чью единственную обязанность было бы наградить правящую супругу ребенком.
Третьим был Этельстан. В его верности, равно как и в умении сражаться, Эйслин никогда не сомневалась. К тому же, он был северянином. В нем был тот же огненный лед, что и в ней самой. Воспитанный в одной вере с ней, верный тем же целям, он с равным успехом мог бы стать как ее полководцем, так и супругом.
- Мое имя Эйслин Вилландерт-Ройглао, Сканлан, наследник крови Мидиров.
- Я буду звать тебя так, как посчитаю нужным.
- Тогда можешь обращаться ко мне по титулу – районак Северной земли, принцесса Срединных земель и вазилири Южной. А как мне звать тебя? – на лице Эйслин появилось задумчивое выражение. Этельстан скрыл усмешку. Со стороны могло показаться, что она и вправду задумалась. – Бриннэйном? Вот только может ли быть принц у страны, которая не существует? Король? Меня терзают все те же сомнения.
- Тогда как ты можешь быть районак? – глупо спросил Сканлан. Эйслин не смогла скрыть жалости.
- Я дочь Ледяного не кровью, но его высоким благословением. Можешь ли ты сказать о себе то же? Хотя, можешь. Ведь именно Ледяной привел тебя ко мне, через меня делая королем того мира, что мне предстоит вернуть себе обратно.
И я обращаюсь к каждому в этом зале. Годами многие из вас были вынуждены находиться посреди пустыни, под палящим солнцем, не чувствуя прохладного касания ветра, не ступая по первому снегу, вдали от жен и детей. Ради чего? Нам, детям Севера, Ледяной вновь дал шанс построить Империю и править ею! Я соединила в себе кровь всех династий мира, так же, как соберу в едино все пять земель. И вы будете частью этого величайшего в истории мира события. Вы будете героями битв, слава которых никогда не поблекнет. О них будут слагать песни, вашими именами матери будут называть сыновей!
Эйслин вскочила со своего трона. Блеск ее глаз был виден каждому. Она была одержима, так же, как некогда Вирана. И как Вирана, она приворожила к себе каждого, кто был сейчас в зале. Этельстану было трудно дышать. Сердце его билось в груди так быстро, точно он уже одержал победу, точно он уже захватил Гарт и вместе с ним все Срединные земли.
- Несколько ночей назад Танис, та, что зовет себя моими титулами, родила сына. В эту ночь я была там! Я была в самом сердце Вольных земель! Я была рядом с ней! Я смотрела в ее лицо! И где я теперь? Моя голова гниет на крепостной стене? Нет! Я здесь! Я с вами! Живая и благословленная Ледяным в стране Песчаного бога. Я вошла в гнездо южных соколов и вернулась живой! Вместе, мы уничтожим их! Сотрем в прах и развеем его по ветру!
Ее слова подхватили тысячи голосом. Сканлан, тот, кого прежде они звали своим королем, был забыт. Эйслин! Эйслин! Ее имя доносилось отовсюду. Как только звук этого благословенного имени не долетел до ложной королевы? Эйслин! Наследница Вираны Северной!
Такого праздника еще не видывали стены дворца в Экматене. Музыка звучала до утра, вино текло ручьем, а мужчины, вопреки обыкновению, были увлечены разговорами о предстоящих битвах куда больше, чем шл*хами.
Лишь четверо не пили в эту ночь. Эйслин, спустившись с трона, заняла главный стол и окружила себя компанией Горро и Этельстана, на которых остальные мужчины бросали завистливые взгляды. Тихим шепотом они обсуждали предстоящие заботы.
Планы, которыми делилась с ними Эйслин, были настолько дерзкими, что Этельстан едва мог удержаться от комментариев. Даже бесстрастный Горро, обыкновенно отличающийся немногословностью, несколько раз покачал головой, вызвав, против ожидания, не злость, а искренний смех своей госпожи. Эйслин ни на секунду не сомневалась в своих намерениях.
Помимо них к вину не притронулся и Сканлан. Он никак не мог ожидать, что какая-то девчонка так легко сможет задвинуть его на задний план. И люди. Его люди, которые провели с ним целых десять лет под жестоким южным солнцем, теперь едва ли не целовали ноги этой девицы, невесть что возомнившей о себе.
Ничего, придет ночь, и он научит ее, как нужно обходиться с мужчинами. Он умеет укрощать и более диких тварей. В конце концов, он король северян. На его веку были тысячи женщин, и некоторые из них уходили из его спальни, истекая кровью. Эта девчонка еще никогда не была с мужчиной. Что же, сегодняшняя ночь раз и навсегда она покорится его воле. Он найдет, чем заткнуть этот крохотный ротик, из которого, точно у гадюки, сочится яд.
Эйслин же даже не вспоминала о своем супруге. Иные заботы волновали ее куда сильнее.
- Горро, ты командир моей армии Бастардов, на тебя я всецело полагаюсь и теперь. Этельстан, вместе вы должны подготовить армию к переходу. Найди верных людей, поручи часть своих забот близнецам. Соберитесь как можно быстрее.
- Мы выступаем на табунников, госпожа?
- Не сейчас. Я видела этих людей. Они слабы. Если мы дадим им еще немного времени, они сами погубят себя вином. Так что, наша цель заставить их пить как можно больше. Заберите из Экматена все, что представляет ценность. Сюда мы больше не вернемся. Первым делом займитесь Освященной водой. Ни капли не должно пролиться. Горро, это я поручаю тебе, потому что только ты осознаешь, какую ценность она представляет.
Завтра утром я намерена покинуть Экматен. В этой войне есть и третья сторона, на которую я делаю большую ставку. Это потребует времени, но теперь оно у нас есть, - она бросила выразительный взгляд на Этельстана, и тот понял, о ком говорила сестра.
Но, неужели и в самом деле Эйслин хочет заключить союз с Реймсом? Это не укладывалось в его голове. Представить, что столь прелестное существо будет делить свою постель с потным царем табунников... Нет, это отвратительно. Впрочем, его отец не лучшая кандидатура.
- Меня не будет четверо суток, и за это время все жители должны покинуть Экматен. Пусть они присоединятся к армии, или уйдут в другие земли. Никто не должен остаться.
- Но им некуда идти, госпожа. На долгие дни пути вокруг нет ни единого города. Разве что в направлении Вольных земель...
- Я знаю это, Этельстан. Мы не станем делать из южан рабов. Они сами будут выбирать свою судьбу. Правда лишь в том, что путь неугодный нам, приведет их к смерти. Когда все будет готово, возьми Бастардов и засыпьте колодцы. Не хватит сил – отравите воду, мне не важно, что вы предпримете. Главное, чтобы никто больше не смог жить в Экматене. Мы переместимся в Аграхар. Он находится в оазисе Нашира, в пяти днях пути на юго-запад. Это огромный город-крепость, обнесенный высокой истинно-неприступной стеной. В нем есть сады, ключи, и тысячи пустующих домов для наших воинов.
- Но почему его не заняла Танис, госпожа? – тихим голосом спросил Горро.
- Некогда в этом городе свирепствовала чума. Половина Ройглао были похоронены под его песками, и мой отец запретил когда-нибудь вновь входить в его стены. Сколько бы лет не прошло, сестрица будет доказывать трупам, что она хорошая дочь. Я же нет. В этом городе мы можем веками держать оборону.
По дороге вам встретятся деревни. Забирайте всю живность и припасы, какие только найдете. Жителей не трогать. Мы не убиваем, помните? Мы даем шанс последовать за нами. Забирайте всех, кто захочет отправиться в Аграхар. Помогайте тем, кто не способен идти. Никто, из выразивших намерение следовать за нами, не должен остаться. Придет час, и вместе с нами они встанут в войне с Танис, - Эйслин сделала глоток воды, смачивая пересохшее горло. – Вроде бы я все сказала, - она поднялась со скамьи. – Этельстан, женщины, прибывшие с нами с севера, должны быть размещены со всеми возможными удобствами. Ни с кем ничего не должно случиться. Ты отвечаешь за них головой, - она взглянула на Горро. Одного взгляда было понятно, что бы Эйслин, отметя сомнения, добавила, - Раз вам обоим известна правда, то вы оба отвечаете за судьбу младенца. А теперь, позвольте мне удалиться. Рано утром я покину Экматен.
Уход Эйслин из зала не остался незамеченным. Мужчины вставали, провожая госпожу. Сканлан, рывком вскочив со своего места, отправился следом за ним. Эйслин направлялась в королевские покои. Обстановка тут была куда лучше, чем в комнатушке, которую щедрый супруг предоставил своей районак.
Улыбаясь, и напевая под нос мотив старой южной песни, которые так любила Хестия, Эйслин прислушивалась к шагам Сканлана. Она стояла к нему спиной, когда мужчина зашел в комнату. Руки ее трепетали над поясом халата, развязывая искусные узлы. Легким движением, она спросила с плеч шелковый халат и тот, струясь по нежной коже, точно синие воды ледяного огня, упал к ее ногам, оставляя районак в волнующей наготе.
До ее уха донесся тяжелый вздох Сканлана. Когда в последний раз он владел женщиной достойного происхождения, юной и прекрасной, какой может быть лишь золотая роза Вилландертов, выращенная во льдах? Шл*хи и темнокожие южанки – вот в чье лоно извергалось его семя в последние годы. Теперь перед ним стояла северная богиня, районак равной в величии которой не было женщины в этом мире.
Сканлан был готов простить ей любое высокомерие, допущенное в тронном зале, лишь бы немедленно овладеть ею, заставить содрогаться в его руках, разрушить этот высокомерный холод на ее лице. Сканлан приблизился.
Между ними оставалось несколько шагов, когда Эйслин к нему повернулась, заставляя замереть на месте. Но ее лице сейчас замерло кроткое, смущенное выражение. Она опустила глаза в пол, не смея взглянуть на мужа. Руки Сканлана дрожали, когда он пытался поскорее избавиться от одежды. Ему потребовалось не меньше минуты, что бы сорвать ее с исхудалого, но все еще крепкого тела. Эйслин приклонила колени. На лице Сканлана заиграла улыбка. Все же не зря он позволил Хестии остаться при его дворе – она научила сестру, как следует вести себя с мужчинами.
Руки Эйслин касались пола, она склонила шею, ожидая, пока Сканлан позволит ей вновь подняться. Он не торопился, наслаждаясь минутой, и тем самым давая Эйслин больше времени.
Стоило его руке коснуться ее плеча, Эйслин, точно выпущенная из лука стрела, вскочила вверх. Руки ее сжимали кинжал, прежде спрятанный в полах халата. Сканлан еще улыбался, когда маннская сталь коснулась его шеи.
- Сейчас ты выйдешь из моих покоев и более никогда не войдешь в них, если я не прикажу тебе явиться, - ее голос был спокоен и звенел точно лед.
- Ты моя жена! – он попытался перехватить кинжал, но легким движением, Эйслин перекинула его в другую руку. Теперь сталь впивалась куда глубже. Тонкая дорожка крови медленно заскользила от подбородка к кадыку.
- Я твоя районак, Сканлан. И ты будешь делать то, что я тебе прикажу, если еще когда-нибудь хочешь увидеть снега Камдазза. И никогда впредь не вспоминай, что я твоя супруга. Забирай свои вещи и проваливай прочь, пока я не объявила награду за твою голову. Хотя любой, будет рад услужить своей госпоже, просто за ее улыбку.
- Я убью тебя! – прошипел Сканлан. Сталь слишком сильно впивалась в его горло, чтобы он рискнул еще раз попытаться дать отпор этой девчонке. Откуда только силы в этом тщедушном существе? Он пятился назад до тех пор, пока не коснулся спиной двери. На лице Эйслин появилась улыбка.
- Горро! – дверь моментально распахнулась, и Сканлан рухнул на мраморный пол коридора. – Спокойной ночи, мой преданный друг, - обратилась она к растерянному тюремщику. – Проследи, чтобы никто более не тревожил меня сегодня.
Захлопнув за собой дверь, Эйслин забралась в кровати и улыбнулась. Пока что все шло именно так, как она себе это и представляла.
Едва начало светать, когда районак проснулась. Поначалу ей было тяжело понять, где же она находится, но, вспомнив события прошлой ночи, Эйслин усмехнулась. Ночью слуги перенесли в покои ее вещи. Удивительно, как им только удалось не потревожить ее чуткий слух? Без особого труда она нашла в сундуке легкое белое платье и поспешно оделась.
В прошлый раз она преодолела дорогу от Экматена до Эстерхази чуть меньше, чем за двое суток. Но тогда у нее была не самая резвая кобыла, да и сумка под брюхом животного не шла ей на пользу. Теперь же, спустившись в конюшни, она велела приготовить своего любимца. Длинноногий красавец Аго был быстрым, точно ветер. Его покупка стоила Эйслин немногим меньше, чем она тратила на содержание двора в месяц. Но она ничуть не жалела об это.
Она оказалась у Эстерхази к вечеру второго дня, потратив на шесть часов меньше, чем прежде. Привязав Аго, она неспешно прошлась по дорожкам королевского сада, наслаждаясь обильным цветением ароматных роз. Воздух был наполнен приятной прохладой, в темнеющем небе уже показался светлый месяц. Час пришел.
Сняв платье, Эйслин погрузилась в воды озера, наслаждаясь их прохладной после изнуряющей дороги. Королевский парк был огромен, и благодаря шпионам Эйслин прекрасно знала, кто из обитателей Эстерхази имел обыкновение отдыхать в его тиши. Небо было черным, и сад освещался светом звезд, когда шорох листвы сообщил районак, что ее единение нарушено. Спрятавшись в тени розовых кустов, Эйслин пристально наблюдала за тем, как король Реймс снимает с себя халат. Он был крепкого телосложения, каким может быть только табунник. Куда ему сравниться со стариком Сканланом? Подставив лунному свету лицо, Реймс неторопливо расплетал косу.
Дыхание Эйслин участилось. Мужчина медленно вошел в воду и мощными гребками направился к противоположному берегу. Преодолев водную гладь, он вышел на берег и скрылся в тени дерева так, что Эйслин не было его видно. Впрочем, и от него она была скрыта все теми же розами.
Выждав несколько минут, она легла на воду и поплыла в его направлении. Двигаться в теплой воде было непривычно для нее - Ледяной огонь - великая река Севера всегда была покрыта коркой льда, которую каждый день приходилось разбивать для прохода лодок. Ледяной огонь был куда шире этого озера, и Эйслин легко преодолела его, останавливаясь у берега. Оправив волосы, она поднялась из воды, пытаясь не смотреть в сторону деревьев, где скрылся Реймс.
Тот же был не в силах шелохнуться, очарованный ею. Эйслин казалась ему ожившей мраморной скульптурой, которой так славился королевский сад. Движения обнаженного тела были изящны, очертания тонки. Придя сюда после очередного тяжелого дня рядом с Танис, которая буквально сходила с ума, он намеревался спрятаться от всего мира, но теперь, когда одиночество было нарушено появлением прекрасной девушки, Реймсу начало казаться, что весь предыдущий день был всего лишь странным, суетливым сном, который теперь таял, как туман. Громко стрекотали цикады, до уха короля доносилось пение ночных птиц и всплеск воды, волнением ветра набегающей на высокий берег.
Точно зачарованный, Реймс поднялся с земли и, манимый волнующим лунным светом, ласкающим кожу прелестного существа, направился к незнакомке. Та, словно почувствовав его приближение, вновь спустилась в воды озера. Реймс замер. Неужели она и есть легендарная дева Вольных земель, которая, очаровав странника, заманивает его в реки Королевского озера, оставаясь с ним навеки? Девушка повернула лицо к лунному свету, и Реймс узнал ее. Незнакомка, встретившаяся ему в ночь, когда был похищен принц. Как же часто возвращался Реймс к ней в своих мыслях, то обвиняя в похищении сына, то отметая прочь эти мысли и грезя о ней. Ему была противна сама мысль о том, что он смеет думать о ней в то время, когда его сын похищен, а жена не может прийти в себя, после принятого яда, замерев на границе между жизнью и смертью.
И пусть она погубит его в своих объятиях, ему уже все равно. Жизни ему нет в этих проклятых землях! Поддавшись порыву, он решительно направился к незнакомке. Та, словно завороженная, стояла совершенно бездвижно. Приблизившись, Реймс неуверенно коснулся ладонью нежной кожи плеча. Та повернулась.
- Мой король? - от ее шепота, кожа Реймса покрылась мурашками. Вода едва прикрывала ее грудь и Реймс не мог более бороться с искушением. Он сделал шаг вперед, но она отстранилась.
- Кто ты? Назови мне свое имя? - Реймс едва мог говорить. Дитя, что было вдвое младше его зажгло в его душе такой огонь, которого он не знал прежде.
- Это неважно, мой король. С рассветом солнца ты уже позабудешь его.
- Нет. Как можно забыть тебя? - он вновь коснулся ее, надеясь, что незнакомка не отстранится. Сердце отзывалось громким пульсом где-то в горле. Пах свело сладостным желанием. От незнакомки исходил головокружительный аромат цветов. От южанок пахло в лучшем случае сладкой розовой водой.
- Я дочь земли. Куда бы ты ни пошел, всюду найдешь мою родину. У меня разные имена, и, как бы ты меня ни назвал, ты не сможешь ошибиться.
- Ты похожа на чайную розу, что венчает мой герб. Я буду звать тебя Марией.
- Марией? - растерялась девушка.
- Так звали первую королеву из рода Вилландертов. Она была невероятной красавицей, как ты.
Незнакомка улыбнулась и спрятала взгляд. Реймс коснулся ее подбородка, заставляя вновь поднять на него глаза.
- Ты так хороша, что у меня захватывает дух. Ты должна быть королевой.
- Я и есть королева.
Реймс рассмеялся.
- Тогда позволь мне быть твоим королем.
- Не могу, - она сделала шаг назад. - Ты женат.
- Да. И я люблю свою супругу. Но сердце короля больше сердца простого мужа. В нем есть место для каждого. Прошу, подари мне эту ночь. Только одну.
- Нет, мой король. Когда-нибудь, но не теперь. Мы не принадлежим себе.
- Но время придет.
- Придет, - она смущенно улыбнулась и вновь подошла ближе. - Я желаю всем сердце, чтобы оно пришло быстрее.
Склонившись в поклоне, она коснулась губами руки Реймса, вызвав его тихий стон и, не оглядываясь, направилась прочь. Не отрываясь, Реймс смотрел ей вслед, пока белоснежная фигура не скрылась среди листвы.
С каким же триумфом Эйслин возвращалась в Экматен! Все ее естество ликовало от одержанной над Реймсом победой. Пусть он и носится с чувствами Танис, он остается табунником, чьи желания так же сильны, как кони, которых они укрощают. Для победы ей теперь разве что оставалось разделить с ним постель, но чувства Реймса должны к этому времени накалиться настолько, чтобы он не ограничился одной ночью, снова и снова оказываясь в объятиях Эйслин до тех пор, пока она не родит от него дитя.
Уже на подходе к Экматену она поняла, что что-то идет не так. Ворота были по-прежнему закрыты, а перед ними выстроен отряд, в котором она узнала своих Бастардов. Пришпорив Аго, Эйслин поспешила к ним.
Уже поравнявшись с отрядом, она поняла, что не видит среди них Этельстана и остальных братьев и сестер. Отделившись ото всех, к ней направился Горро.
- Что происходит? - тихо спросила она, когда тюремщик поравнялся с ней.
- Сканлан. Он не желает покидать город, - так же тихо ответил мужчина. - Он насильно удерживает вашу сестру Рагнэйлт, угрожая ее убить, если кто-либо кроме вас войдет во дворец.
- Что думает об этом остальная армия? - поспешно спросила Эйслин. До отряда оставалось несколько шагов.
- Они порицают его.
- Хорошо. Я благодарю вас, мои братья, что бы остались вместе с моей бедной сестрой в тягостную минуту, когда беспощадное солнце пустыни и годы тоски по родине свели с ума моего мужа. Горро, могу ли я попросить тебя сопровождать меня в город?
- Госпожа моя, я выполню любую вашу просьбу, но это опасно для вас.
- Знаю, - Эйслин улыбнулась. - Но у меня нет иного выхода.
Вместе они въехали в приоткрытые ворота, и медленно направились к замку.
- Я не видела Этельстана.
- Он исполняет ваш приказ, госпожа. Пятидневный переход через пустыню опасен для ребенка. Он окружил его заботливыми женщинами.
- Это может привлечь лишнее внимание.
- Едва ли. Этельстан говорит любопытствующим, что это его сын, а госпожа была так добра, что лично привезла младенца в Экматен, когда мать того скончалась в родах.
- Это не может долго работать, - Эйслин разозлилась. Никогда ничего не следует поручать другим. Уж лучше бы Этельстан нашел местную девушку и под страхом смерти велел ей говорить, что дитя родила она от Сканлана. Сделав глубокий вдох, Эйслин продолжила. - Вы все вывезли?
- Все, госпожа. С особой аккуратностью мы вывезли в Аграхар останки вашей прародительницы, святой королевы Летеции. Но саркофаг с телами ваших родителей слишком тяжелый, чтобы его перевезти в столь кратчайшие сроки. Мы можем...
- Не стоит, - прервала его Эйслин. - Я благодарна за все, что вы сделали. А сейчас, Горро, возвращайся к стенам. Я должна сама переговорить со Сканланом. И не беспокойся обо мне.
- Ледяной о вас позаботится, госпожа.
- Истинно так, - Эйслин спешилась и, передав вожжи Аго Горро, направилась во дворец.
Двери в тронный зал были открыты в немом приглашении. Войдя внутрь, Эйслин увидела Сканлана, сидящего на троне и замершую у его ног Рагнэйлт.
От прежнего зала мало что осталось. Сюда северяне перенесли вещи, которые не могли забрать с собой - нехитрую мебель, бумаги, одежду. Это была традиция Севера. Когда правитель покидал столицу на длительное время, бедняки могли приходить в тронный зал, и брать себе все необходимое, оставленное им в дар. Эйслин и сама не знала, откуда появилась такая традиция, но, покидая с Кейтром Фарзтет, неизменно подготавливала приношение своему народу.
- Ты долго добиралась, Эйслин, - холодно поприветствовал ее Сканлан.
- Что за сцены ты устраиваешь в моем тронном зале?
- Твоем?! Это все по праву мое!- взвился Сканлан, вскакивая на ноги. - Я супруг Марии, королевы юга.
- Ты никогда не был им. Впрочем, как и моя мать.
- Я дал тебе трон, я позволил тебе жить в своем замке, сделал своей женой.
- Чтобы занять мой престол, - невозмутимо закончила Эйслин. - Сканлан, очнись. Ты никто в этом мире. Всего достоинства у тебя лишь кровь Мидиров в жилах.
- Может и так. Но мне принадлежит Экматен. Я десять лет удерживал его для тебя.
- И сколько набегов южан ты отразил? Ни одного. Танис слишком отчаянно хотела родить дитя до войны, боялась, что Реймс может не пережить сражений.
Десять лет ты играл в вазилевса, вкушая плоды страны, принадлежащей мне. Я позволю тебе и дальше пользоваться ее гостеприимством, если ты сейчас пойдешь со мной и сохранишь остатки своего достоинства. Забудь о своих мечтах, северянин. Здесь нет им места.
- Экматен мой! - он сбежал по ступеням вниз и притянул к себе младшую дочь. В руках северянина блеснул нож. - Подойди ближе и я перережу глотку твоей сестре.
Эйслин бросила взгляд на Рагнэйлт. Та смотрела на нее своими огромными светлыми глазами, так похожими на глаза ее обезумевшего отца. Она никогда не была многословной, а теперь и вовсе онемела от страха. Эйслин редко видела ее среди остальных братьев и сестер - Рагнэйлт была затворницей своих покоев.
Стыдно признать, но порой районак и вовсе забывала о ее существовании. Все остальные братья и сестры были интересны ей, но только не серая мышка Рагнэйлт.
Этельстан, переборовший, казалось, тысячи болезней, превратился в сильного, видного мужчину, друга, которому Эйслин безоговорочно доверяла. Разумеется, насколько это вообще было ее в характере, доверять кому-то.
Близнецы, несмотря на юный, по меркам любой из южных земель, возраст, были отчаянными выпивохами и бабниками. И, казалось, нет ни одной песни, которую бы они не знали. Часто по ночам Эйслин просыпалась оттого, что братья, вернувшиеся в свои покои после долгой ночи гулянки, слаженным пением будили всех вокруг.
Серрана была одной из немногочисленных девушек рода Мидиров. Похоть в ней была ничуть не меньше, чем у близнецов или Этельстана, ее нередко видели в компании близнецов в тронном зале, когда эти трое сливались в один узел, но невинное, по-детски пухлое личико Серанны, огромные фиалковые глаза могли обмануть любого. И районак ценила это высоко.
Поначалу она и вовсе намеревалась заманить Реймса в свои сети при помощи Серраны, но Ледяной, какую бы ошибку она тогда допустила. Есть ли в мире хоть один мужчина, который бы настолько подходил ей? Он желала Реймса ничуть не меньше, чем он ее. Как же пылала ее кожа, когда Реймс кончиками пальцев рисовал на ней невидимый узор. Эйслин едва не лишилась рассудка от желания, почувствовав, как ее бедра коснулась его восставшая плоть.
Променять его на Сканлана? Никогда! Этот мужчина ничем не похож на того, что она знала прежде. Он помеха, которая встала у нее на пути. Эйслин сделала шаг вперед. Нож в руках Сканлана еще сильнее надавил на тонкое детское горло. Рагнэйлт пискнула.
- Я не шучу. Я перережу ей горло! - он сорвался на крик.
- В кого же ты превратился, Сканлан? Я помню, как ты читал мне сказки на ночь, как учил держаться в седле, - она приближалась. Мужчина заворожено слушал ее. Ярость на его лице превращалась в боль, нож дрожал в руке. - Я помню, как ты отдал мне бриллиант в день, когда уезжал на Юг. И я помню, как ты сходил с ума, когда уехала мать. А кем ты стал? Кто ты теперь, Сканлан Митдир? - Эйслин замерла в шаге от него. Пальцы ее коснулись ручки ножа.
- Мы сильно изменились, Эйслин. И мы сильно желаем власти.
- И мы сделаем все, чтобы ее получить.
Что есть мочи районак ударила по ножу, острие которого в одно мгновение разорвало тонкую кожу на шее Рагнэйлт. Из горла ребенка вырвался хрип. Эйслин окатило брызгами крови. Ноги девочки подкосились, и она рухнула на пол, под полный ужаса крик Сканлана, нависшего над бездыханным телом.
- Видишь ли, Сканлан, я не намерена делиться властью с Мидирами. Ни с кем из них. Рано или поздно мне придется стереть их всех с лица земли. Как учтиво с твоей стороны было помочь мне избавиться от одной из них.
- Ты чудовище! - словно ребенок, Сканлан рыдал, прижимая к груди мертвую дочь. Он только обрел снова свою семью, только свыкся с мыслью, что его драгоценная возлюбленная осталась в этом мире в своих детях, их детях...
- Не важно, каким именем я зовусь. Я никогда не была истинно Эрлеей, я никогда не буду истинно Эйслин. Я наследница династии Вилландертов и лишь это имеет значение. Богами мне дарованы права на трон Юга и Севера, и я возведу Империю, Сканлан. Я претворю в жизнь твою мечту, нашу мечту, любовь моя.
Развернувшись, Эйслин быстрым шагом покинула тронный зал, обернувшись лишь для того, чтобы запереть деревянные двери на засов. Вынув из подсвечника горящую свечу, она поднесла ее к покрытым тканями стенам, которые тотчас занялись огнем. Дворец уцелеет, но всё и все, кто находится внутри, превратятся в пепел.
Какая же ирония, что короля Северной земли погубит в Южной традиции родины.
Эйслин едва успела покинуть дворец, когда внутри ярко полыхало пламя. Почувствовав дым, к ней со всех ног мчались Бастарды.
- Моя районак, вы ранены? - Горро впервые на памяти Эйслин выглядел настолько взволнованным. Запоздало она вспомнила, что все ее лицо и одежда покрыты кровью.
- Со мной все нормально. Это Сканлан... Я не смогла... Не успела... Он перерезал Рагнэйлт горло... - она без сил опустилась на песок у лестницы полыхающего дворца. Никто из Бастардов не отходил от нее ни на шаг. Кто-то протянул Эйслин флягу, и она жадно сделала глоток. - Он поджег тронный зал. Он пытался и меня сжечь, но я сбежала... Я... Мне пришлось запереть его! Я убила своего мужа! О, Ледяной, я убила своего мужа! Убила! Убила! Убила!
- Госпожа моя, - Горро опустился перед ней на колени. - Взгляните на меня, прошу. В этом нет вашей вины. Рассудок покинул короля. И слава Ледяному, что он спас вас! Вы не могли поступить иначе!
- Он убил мою сестру, - Эйслин прижалась к груди Горро. Слезы покатились из ее глаз. Дар убеждения был в ней так силен, что, обманывая других, она сама начинала верить сказанному, порой забывая правду. Вот и сейчас перед глазами ее стояли редкие воспоминания об Рагнэйлт и сцена в зале, когда Сканлан прижимал нож к ее шее.
- Мы должны уходить, - Горро мягко, но настойчиво заставил подняться ее на ноги. - Нам не дано воскрешать мертвых, моя районак, но живым мы еще в силах помочь. А сейчас они нуждаются в своей королеве. Они ждут вас.
- Помоги мне подняться в седло, - устало попросила Эйслин. Горро охотно выполнил ее приказ и сам уселся позади своей районак, решив, что ее безопасность куда дороже, чем существующий этикет.
Когда они выходили за ворота Экматена, до них донесся вопль. Огонь подобрался к наследнику Мидиров. Пламя поглощало лед, и никто не мог теперь спасти Сканлана, которому предстояло скончаться на том же месте, где десять лет назад умерла его возлюбленная. Эйслин невидящим взглядом смотрела перед собой, вслушиваясь в утихающие крики.
Лишь когда они стихли, на лицо ее вновь вернулась нежная улыбка и, поблагодарив Горро, она велела ему пересаживаться на своего коня. Подстегнув Аго, она бросилась вперед, туда, где ее уже ждал Аграхар.
© Энди Багира, Иррьяна, 2013 г.
Все главы:
