Полу-милорд, полу-купец,
Полу-мудрец, полу-невежда,
Полу-подлец, но есть надежда,
Что будет полным наконец.
История - это не только сами события, но и люди, которые связаны с определёнными эпизодами этой истории. Хотя отношения Александра Сергеевича Пушкина и Михаила Семёновича Воронцова не происходили в Крыму, но Воронцов в тот момент являлся генерал-губернатором Новороссии, в состав которой входил и Крым, и сделал очень очень много для того, чтобы Крым стал популярным... а Александр Сергеевич Пушкин...
Сложным был человеком Александр Сергеевич Пушкин! Очень сложным! А какие писал эпиграммы, если считает, что человек...
Вот и отношения с генерал-губернатором Новороссии не сложились у поэта. Может быть из-за красавицы жены губернатора Елизаветы Ксаверьевны, а может быть из-за того, что подчиняться кому-то Александру Сергеевичу было не приятно.
А Михаил Семёнович Воронцов воспринимал молодого поэта, который пребывал в ссылке в Одессе, вполне адекватно. Может быть он и хотел иногда наказать поэта, но...
Однажды, когда подвластную губернатору область посетили полчища саранчи, то он отправил чиновников в разные концы, чтобы получить информацию об этом бедствии, отправлен был и Александр Сергеевич... чем был немало возмущен. Отчёт поэта о поездке в начале рассердил всесильного руководителя, а потом... Прочтём, что написал он в своём письме:
Одесса. 1824 год. Июнь-июль.
Мой милый Фонтон, вы никогда не угадаете, что там было. Стихи, рапорт в стихах! Пушкин писал: «Саранча летела, летела и села. Сидела, сидела — все съела и вновь улетела»… И вот я решил на другой день утром вызвать Пушкина, распечь или, вернее, пристыдить его и посадить под арест. Но ничего из этого не вышло.
Вечером начал я читать другие отчеты по саранче. На этот раз серьезные, подробные и длинные-предлинные. Тут и планы, и таблицы, и вычисления. Осилил я один страниц в тридцать и задумался — какой вывод? Сидела, сидела, все съела и вновь улетела, — другого вывода сделать я не мог… Мне стало смешно, и гнев мой на Пушкина утих. По крайней мере он пощадил мое время. Действительно, наши средства борьбы с этим бичом еще слишком первобытны.
Понял ли он это или просто совпадение? Три дня я не мог избавиться от этой глупости. Начнешь заниматься, а в ушах все время: летела, летела, все съела и вновь улетела… Из всего мною сказанного ясно, что место Пушкина не в Одессе и что всякий другой город, исключая, конечно, Кишинев, окажется более для него подходящим. Вот и прошу я вас, мой дорогой Фонтон, еще раз проявить во всем блеске ваши дипломатические способности и указать мне, во-первых, кому написать, и, во-вторых, как написать, чтобы не повредить Пушкину…
Даже не скажешь, что после этого заслужил Михаил Воронцов такую злобную эпиграмму.
В другом письме Михаил Семёнович отмечает и отрицательные и положительные стороны поэта:
Одесса. 1824 год. Май-июнь.
Каждый из нас должен уплатить свою дань молодости. Но Пушкин уже слишком удлинил свою молодость. Попал он в общество кутил: женщины, карты, вино… Если бы и удалось уберечь его от местных соблазнов, то вряд ли удастся сделать то же по отношению пребывающих путешественников, число которых все увеличивается и среди которых у него много друзей и знакомых. Все эти лица считают своим долгом чествовать его и чрезмерно превозносить его талант. Пушкина я тут не виню: такое отношение вскружило бы голову человеку и постарше.
А талант у него, конечно, есть. Каюсь, но я только недавно прочел его знаменитый «Руслан», о котором столько говорили. Приступил я к чтению с предвзятой мыслью, что похвалы преувеличены. Конечно, это не Расин, но молодо, свежо и занятно. Что-то совсем особое. Кроме того, надо отдать справедливость Пушкину, он владеет русским языком в совершенстве. Положителен и звучен, и красив наш язык. Кто знает, может быть, и мы начнем вскоре переписываться по-русски… Если вы не читали, прочитайте «Руслана» — стоит.
Где же пробежала "кошка" между ними?
Может быть проблема крылась именно в супруге графа, портреты которой на часто мелькают на страницах его рукописей, а количество стихов, посвящённых графине, наверное, больше чем любой другой даме?
Именно Елизавету Кваверьевну Воронцову вспоминают, когда читают следующие строки великого поэта:
Сожженное письмо
Прощай, письмо любви, прощай! Она велела…
Как долго медлил я, как долго не хотела
Рука предать огню все радости мои!..
Но полно, час настал: гори, письмо любви.
Готов я; ничему душа моя не внемлет.
Уж пламя жадное листы твои приемлет…
Минуту!.. вспыхнули… пылают… легкий дым,
Виясь, теряется с молением моим.
Уж перстня верного утратя впечатленье,
Растопленный сургуч кипит… О провиденье!
Свершилось! Темные свернулися листы;
На легком пепле их заветные черты
Белеют… Грудь моя стеснилась. Пепел милый,
Отрада бедная в судьбе моей унылой,
Останься век со мной на горестной груди…
Но письмо от графини к поэту найдено только одно, может быть действительно другие он сжигал...
С этой же дамой связывают и другое стихотворение, в котором рассказывается о подарке, который она сделала поэту перед ссылкой в Михайловское.
Храни меня, мой талисман,
Храни меня во дни гоненья,
Во дни раскаянья, волненья:
Ты в день печали был мне дан.
Когда подымет океан
Вокруг меня валы ревучи,
Когда грозою грянут тучи —
Храни меня, мой талисман.
В уединенье чуждых стран,
На лоне скучного покоя,
В тревоге пламенного боя
Храни меня, мой талисман.
Священный сладостный обман,
Души волшебное светило…
Оно сокрылось, изменило…
Храни меня, мой талисман.
Пускай же ввек сердечных ран
Не растравит воспоминанье.
Прощай, надежда; спи, желанье;
Храни меня, мой талисман.
Золотой перстень с сердоликом, которым Александр Сергеевич Пушкин пользовался, когда запечатывал письма, который потом по завещанию перешёл Жуковскому Василию Андреевичу... а потом Тургеневу Ивану Сергеевичу, а потом попал в музей, откуда был украден.
Но ведь вопрос не в перстне?
Слишком много любовных побед приписывалось великому поэту, но вот здесь слишком много тумана, который ни один историк, а тем более очевидец рассеять пока не смог.
Одни только версии в сослагательном наклонении.
А вопрос: Откуда появилась эпиграмма? Что стало причиной? Эти вопросы остались открытыми!
