(*ИГИЛ - организация, запрещённая в России. *Псы - животные, запрещенные в православном храме).
После скоротечного отъезда предшественника отец И. стал вникать в работу, знакомиться с обстановкой, базой и её обитателями.
Перед поездкой, общаясь с другом священником, прибывшим недавно из такой же командировки отец И. узнал, что специальную военную форму одежды выдавали всем по приезду. И возрадовался. Что же тут радостного, спросит какой-нибудь добрый человек? Ничего, кроме того, что не надо с собой брать дополнительные вещи.
А это, когда едешь до столицы, таскаешься там, потом тащишься на военный аэродром, потом таскаешься на аэродроме, становится очень и очень важным. Тем более, что дома в воинской части форму не выдавали, а тут вроде как ты часть воинского коллектива. Равный среди своих. Как говорят в армии: "Безобразно, но однообразно".
Разобравшись с основными бумагами, отец И. пошёл в службу тыла. Постоял в очереди и получил наряд на получение долгожданной "поросячки", то есть комплекта военной формы. Наряд на "наряд", так сказать. Это бумага, в которой написано, что тебе обязаны выдать специальные ботинки (песочного цвета, из замши), форму, кепку, ремень, две пары носок и две футболки. Отлично.
Отец И. взял с собой только штаны от старенького маскхалата "Березка" на всякий случай и берцы, которые ему подарил младший брат, а младшему брату какие-то знакомые омоновцы. Отец И. даже поносил эти колодки, чтобы растоптать по ноге. (Все равно не помогло, уже в Москве натер мозоли).
День стоял замечательный, отец И. в добром настроении пошёл с бумагой на вещевой склад. Им оказался ангар, в котором аккуратно висела форма, стояли рядами ботинки и стопки с бельём.
Отец И. поздоровавшись с сержантом, ответственным за склад узнал, что ему положена форма 2 категории. То есть ношенная и постиранная.
Мгновенно в голове отца И. пролетела картинка из какого-то малобюджетного фильма про войну, где солдату выдали шинель с дырками от пуль и следами крови. Но ничего такого конечно не было. Просто поношенная одежда, все в порядке. Ни дырок, ни крови.
Вежливый сержант выдал две пары новых носок и две не новых футболки песочного цвета, потом выдал ремень песочного цвета, затем кепку с кокардой, тоже песочного цвета.
С обувью получилась небольшая заминка. Размера, нужного отцу И. не было. Он не расстроился и взял ботинки что были, на размер меньше, в неуверенной надежде, что разносит.
Большая заминка произошла с комплектом формы. На отца И. формы не было. Сержант расстроился и пошёл искать снова, но нужного размера не оказалось.
"Ничего, брат, не переживай" - сказал отец И., имеющий богатый опыт службы в Церкви и армии.
"Вы, это, батюшка, ещё придите через несколько дней. Может найдём" - сказал смущённо сержант.
Но ни через несколько дней, ни через неделю формы не было. Так до конца командировки у отца И. в кимбе пролежали носки, футболки, кепка и ремень с тесными ботинками.
Пришлось отцу И. ходить в подряснике. "Одежда, конечно не самая подходящая, но за то видно кто ты" - оптимистично думал отец И. отстирывая под струйкой холодной воды масляные пятна на подряснике после поездки на военной технике.
Обитатели на базе были разные. Кроме солдат, офицеров и генералов российской армии, были местные то ли военные, то ли спецслужбы. Понять было трудно, поскольку все ходили в гражданской одежде и носили модные у местного населения причёски, блестящие на южном солнце от большого количества геля для укладки и аккуратные бороды, обработанные в барбершопе.
В форме ходил только дядька в чине бригадного генерала. Худой, мрачный, сутулый, с длинной шеей и длинным носом он напоминал небольшого грифа. Он регулярно попадался отцу И., поскольку постоянно ходил по второму плацу и банчил из под полы своей генерал-бригадной куртки местными симками.
Кроме военных наших и местных были гражданские специалисты. Они в основном работали в столовых и хлебопекарне. Узнав о хлебопекарне отец И. обрадовался, просфоры можно было напечь для себя и товарищей. Оказалось, что кто-то из предыдущих отцов привёз специальную печать, которую ставят наверху этого хлебушка.
Отец И. пошёл знакомиться, долго объяснял, что ему нужно. Хлеб должен быть квасной, в виде булочки, из плотного теста. Выпекать как хлеб. Оставил печать. Старший пекарь, устало кивал головой, мол, понял, знаю.
"Ну вот" - подумал отец И., - "Решили проблему с просфорами". Все остальное для полноценного богослужения у него было.
Кроме людей, на базе были животные. Яркие представители местной фауны. Не считая интересных большущих тараканов, предпочитавших активную ночную жизнь и хрупающих хитином под ногой, попадались скорпионы. У одного священника сидел один, подняв хвостик прямо в алтаре полевого храма-палатки. Чёрный такой. Страшный.
Отцу И. повезло, скорпиона он не видел, хотя с опаской подметал полы в храме.
Ещё тогда сильно активничали мыши. Не видимые, но жрущие все, что попадётся. Мыши были местные и не имели понятий о христианском благочестии, поэтому без стеснения ползали ночами по жертвеннику и престолу в поисках еды. Бороться с ними было решительно невозможно, поэтому все ценное священники старались прикрыть металлическими мисками. Мыши удивлялись, но с мисками справиться не могли.
Но самыми вредными представителями местной биосферы оказались собаки. Порода была выведена для охраны овечьих стад. Это тощие животные, на длинных ногах. На вкус отца И. не красивые.
Местные жители презирали их, как существ не полноценных и даже не чистых. Не любили и относились соответственно.
Наши солдаты на заставах прикармливали собак и давали им русские имена. Псы вставали на довольствие, но не забывали, что местные их не любят. И когда кто-то из аборигенов приближался, то заливались громким, злым лаем. Днём эти охранники дрыхли так, что не обращали ни на кого внимания, а ночами бдели и отрабатывали солдатский паек.
Все было бы замечательно у отца И. с местной флорой-фауной, если бы не эти псы. Знакомство произошло неожиданно и стремительно. Отец И. в своём развивающемся подряснике только вышел на одну сторону плаца, как с другой стая местных собак в пять голов со злым, визгливым лаем бросились к нему.
Священник никогда не думал, что у него будут проблемы с этими животными. У него в детстве всегда были охотничьи лайки, и он в вечном споре между собачниками и кошатниками симпатизировал собачникам. В разумных пределах, конечно. А тут такая засада. Псы окружали, гавкали, зло щерились и пытались хватить за полу подрясника. Было неприятно.
Сначала отец И. подумал, что это случайно. Мало ли что в собачьих головах происходит, с местным спутали. На военных они же не лают, только на него.
Но когда это стало ежедневной встречей, да не по разу в день, отец И. задумался. Даже опасаться стал ходить мимо главного плаца. А ходить надо, там кимба священников, да и по работе много раз на дню надо там проходить. Но с таким почётным караулом это делать не хотелось.
Отец И. как человек деревенский знал, что делать. (Городским любителям животных не читать и закрыть глаза). Он бы взял камень и дал бы по башке самой злой собачонке, которая первая рвалась к нему с лаем и намерением порвать одежду, закричал бы страшным голосом. И показал бы кто в этой стае альфа-самец!
Но. Он давно уже был священником, находился в командировке, ходил в подряснике и позволить себе такое решение проблемы на главном плацу никак не мог.
Увидев регулярность в собачьих встречах, что облаивают только его одного из всех людей на большой базе, отец И. в шутку рассказывал военным, что псы эти нападают на него по религиозной причине.
"Чисто экстремисты" - говаривал он - "Игиловские псы! Будьте с ними осторожней, товарищи, может они разведкой тут занимаются!" Военные смеялись, на них собаки не нападали.
Отец И. поняв, что кнут применить не получится, решил договориться с этими млекопитающими и действовать путем пряника.
Пряника у него не было, но в старом холодильнике, который стоял в священнической кимбе лежало несколько кусков сала. Это понавезли предшественники. Все же думают, а вдруг понадобится и берут с собой сало. На базе кормили вполне сносно. Однообразно, но сносно. И сало оставалось потомкам, составляя золотой фонд холодильника.
Отец И. решил сделать хитрость, Восток всё таки, дело тонкое и подкинуть самой злой собачонке большой шматок сала на коже. Выбрав подходящий момент, когда собака дрыхла днём, он подошёл к ней и бросил сало собаке. Она открыла глаз, посмотрела на отца И. и стала жевать кусок "золотого фонда". "Ну всё, или договоримся или эта фундаменталистка поймёт, что слопала свинину, осквернилась, ей станет стыдно и она отстанет от православного священника" - шутя думал отец И.
Результат не заставил себя ждать. Идя на вечернее правило отец И. снова подвергся нападению игиловских псов. "Диверсанты" - возмущался священник - Да с ними не договориться!"
В очередной раз он почитал правило в одиночестве, так и не поняв, как молился его предшественник, где же военные прихожане? Уже собираясь идти в кимбу, встретил у входа в храм двух женщин-пекарей. Они принесли ему просфоры на пробу в одноразовой тарелке накрытой салфеткой.
Отец И. с радостью поблагодарил тружениц и открыл салфетку. В тарелке лежали плоские лепешечки с печатью креста как у просфор. На этом сходство кончалось. Лепешки оказались из пресного теста, пересоленные и испеченные в масле.
"Ничего" - сказал отец И. - "ещё научимся" и отнёс в пекарню предпоследнюю просфорку для пробы пекарям. Пекари разрезали её, попробовали и после нескольких экспериментов испекли вполне сносные просфоры.
С бандой игиловских псов развязка получилась совсем неожиданно. В очередной раз вредная собачонка подняла гвалт, лай и шум. Вся стая побежала к отцу И. беря его в полу кольцо. Вдруг появился старый пёс, который зарычал на собачонку и тряхнул её за загривок.
С тех пор никто отца И. не облаивал, и он спокойно работал.
"Вот" - говорил он - «Хоть и псы, а совесть у них, оказывается есть".