Май 1983 года был теплым, солнечным и наполненным той самой беззаботной, еще детской, радостью, о которой мы, в течение последующей жизни, так явственно тоскуем. Я много гуляла на улице и ощущение скорого лета и свободы от школьных занятий буквально витало в воздухе. Каждую свободную минуту мы проводили с Вадиком, часто к нам присоединялись Карина и Артем. С Кариной, к тому времени, мы очень сдружились, я её перезнакомила со своими подругами и приятельницами, но особенно ей нравилось общаться с Вадиком, и я это невольно отмечала. Но не придавала этому значения. Уже повзрослев и начав встречаться с молодыми людьми для «серьезных отношений» я так же спокойно знакомила своих кавалеров с подругами, исповедуя принцип: «Если парень предатель, то пусть сразу покажет своё истинное лицо». Никогда не боялась, что меня бросят ради другой девушки. Значит, такова се ля ви и этот мужчина - не мой человек.
В воскресенье утром позвонил Вадик. У него не было домашнего телефона и он всегда пользовался уличным «автоматом». Почти каждый вечер мы часами разговаривали с Вадиком о всякой ерунде. На его улице стоял уникальный телефон-автомат, который брал за разговор только одну «двушку», тогда как другие таксофоны требовали монеты в 2 копейки через каждую минуту. Приходилось следить, чтобы монетки были в наличии и постоянно их подкидывать ненасытному «автомату».
«Привет! Приходи сейчас к Дому Культуры» - пригласил Вадик, с которым мы собирались днем сходить в кино. Я быстро навела марафет и выскочила из квартиры. Уже подходя к месту свидания увидела Вадика, который медленно прохаживался мимо ступеней Дома и поглядывал по сторонам. Я подошла поближе и расхохоталась. Вадик, будучи выпендрёжником и особо модным парнем, носил подтяжки, прицепляя их к джинсам. Обычно, этот предмет мужского гардероба носят мужчины с выдающимся животом, но Вадик был довольно стройным, а ношение подтяжек являлось для него возможностью выделиться на фоне прочих подростков и эпатировать публику. Вот и сейчас Вадик был экипирован «по-модному», а на каждой подтяжке был подвешен обыкновенный пятикопеечный бублик с маком. Издалека это выглядело очень комично, бублики висели у пояса Вадиковых джинсов, словно кобуры у ковбоя. Смеясь, я подошла к Вадику: «Это что за булочная на свежем воздухе?» - спросила я, указывая на потешный натюрморт. Вадик зажал бублики пальцами и тоже рассмеялся: «Это закуска. Пойдем пить портвейн?». Я ошарашенно замолчала, глядя на Вадика. Еще никто не предлагал мне провести романтичную встречу в таком формате. «А куда идти?» - поинтересовалась я. «Тут недалеко» - Вадик махнул рукой в сторону ряда старых, «сталинских» домов. «Ну пошли» - заинтригованная ответила я. Мы отправились в путь, петляя между буйных кустов, вышли на пустырь к полуразрушенному дому, поднялись на второй этаж по облупленной лестнице и оказались в комнате с дырявой крышей. Комната была довольно прибранной, пыльный солнечный свет весело пробивался сквозь дырки, лился в окно и освещал накрытую «поляну»: три деревянных магазинных ящика, средний из них был накрыт газетой. «И стол, и дом» - пошутила я. «Садись, я щаз» - пригласил Вадик и скрылся в соседней комнате, после чего появился уже с бутылкой портвейна в руках. Мы уставились друг на друга. «Из чего будем пить?» - спросила я, озираясь. Вадик озадаченно почесал затылок: «Что-то я об этом не подумал» - признался он. «Вот тебе и свидание» - я снова рассмеялась. Ситуация меня забавляла. Никогда до этого я не пила портвейн, тем более на заброшенной стройке, «из горла» и закусывая бубликом с маком. Вадик привнес в мою жизнь удивительные вещи, умом я понимала, что его привычки порочны, заслуживают осуждения и обструкции с моей стороны. Но какая-то неведомая сила влекла меня к этому парню, мне было неуютно, непривычно, страшно и, одновременно, увлекательно. Классика жанра: «Барышня и хулиган». Запретное всегда влечёт, как магнит, взывая ко всему тёмному и низменному, что есть в нашей душе.
Мы с Вадиком пили портвейн, передавая бутылку друг дружке. Кажется, напиток был гадким, но в тишине этого заброшенного дома, глядя глаза в глаза, приникая к горлышку бутылки своими губами после губ Вадика и медленно делая глоток я не чувствовала вкуса, а только медленное, волнительное нечто, накатывающее изнутри, словно волны пожара. Возможно, это был алкоголь. Или подростковые гормоны. Или всё вместе :)).
Вадик тоже волновался, а его непробиваемый фирменный прищур неожиданно превратился в нормальный человеческий взгляд. Мне кажется, что именно там, в полумраке разрушающегося здания, я увидела Вадика настоящим, без всех этих его дурацких шуточек, напускного цинизма и дежурного набора пошлостей. Хотелось остановить время, чтобы навечно запечатлеть и этот солнечный день, и это смешное свидание, и это томительное душевное волнение, потому что для нас с Вадиком «всё было впервые и вновь». И чтобы потом с нами не случилось, я всегда помнила Вадика таким: юным, близким и понятным.
Потом наступило лето. В этом году я снова собралась в пионерский лагерь «Солнечный». Заранее все «старички» лагеря созвонились и выяснили, кто именно едет. Оказалось, что собирается отличная компания! Вадик узнал, что я еду в лагерь и ему это очень не нравилось, но делать нечего, не болтаться же мне в городе. На мой вопрос, чем он сам будет заниматься летом, Вадик ответил, что мама везет его на юг. «Ну и прекрасно» - ответила я – «увидимся после». Но перед самым моим отъездом мы с Вадиком поссорились. Я уже не помню, почему, но ссора была пустячная. Что-то из-за его курения. Вадик покуривал, а мне это не нравилось, и я даже просила его бросить. Вроде бы я застукала Вадика с сигаретой и решила устроить ему небольшой бойкот для устрашения. Помню, что рассказала об этом Карине. Примерно день мы с Вадиком не общались, он дулся, я стрОжилась, но потом он позвонил с примирениями и, между прочим, рассказал, что вчера они с Артемом заходили в гости к Карине. Я не придала этому значения, и мы с Вадиком договорились, что завтра утром он ко мне придет в гости, чтобы попрощаться, так как послезавтра я отъезжала в лагерь. Вечером мне позвонила Карина и сказала, чтобы я вышла во двор «для серьезного разговора». Заинтригованная, я быстро оделась и выскочила на улицу. Мы с Кариной сели на лавочку, и она завела разговор, глядя на меня совершенно честными наивными глазами: «Я понимаю, что то, что ты сейчас услышишь, будет тебе очень неприятно. Но как твоя подруга, я не могу молчать, это будет неправильно… Главное, ты не переживай». Я занервничала: «Да говори уже, что случилось?!». Карина посмотрела на меня, как мне показалось, с жалостью: «Вчера ко мне заходили Вадик и Артём… Потом Артём ушёл и мы с Вадиком остались наедине. И представляешь, Вадик сказал мне, что я ему очень нравлюсь и предложил мне дружить!». Я обалдело уставилась на подругу: «Прямо так и сказал?!». Карина сочувственно обняла меня за плечи: «Ты не переживай. Вадик тебя не любит, это ежу понятно. Да и пофиг на него. Найдешь себе получше». Я была оглушена известием. Переваривая услышанное я замолчала. В моей голове всё это никак не укладывалось и не поддавалось логике. Разум отказывался верить. Я посмотрела на Карину: «А ты что ему ответила?». Та пожала плечами: «Я его спросила: ты разве не влюблен в другую? А Вадик сказал, что между вами всё закончено и он свободен. Конечно, я ему сказала «нет». Мы же подруги».
Сказать, что я была в шоке – ничего не сказать. И глаза Карины, жадно всматривающиеся в мое лицо, и её слова, и все эти новости… Всё было, словно не со мной. Потом мы с Кариной долго сидели на лавочке, я плакала и не могла понять, чем заслужила подобное отношение. Я решила расстаться с Вадиком, моя гордость была уязвлена и утром, когда он позвонил в мою дверь, была полна решимости. «Резать к чертовой матери!». Мне было не понятно, как он мог после признания Карине вообще ко мне звонить и приходить. И зачем?! Ведь между нами, по его словам, «всё закончено!».
Я открыла дверь и увидела на пороге Вадика. Он улыбался, глаза его блестели: «Привет!». Я молча и скорбно смотрела на него. Улыбка сползла с лица Вадика: «Что-то случилось?!». Я, чуть не плача, крикнула: «Да! Случилось! Никогда! Слышишь?! Никогда больше не приходи ко мне, не звони, не заговаривай со мной! Урод!». С этими словами я захлопнула дверь и кинулась рыдать в одиночестве. Надо сказать, что Вадик пытался выяснить, от чего именно перемкнуло у меня в голове, но я не шла на контакт, попросила не звать меня к телефону, а утром следующего дня, пребывая в растрепанных чувствах, укатила в пионерский лагерь «Солнечный». Начался 1 сезон 1983 года.