Марья устала сильно. Очень сильно. За последние годы ни единого дня не было, чтобы она не уставала.
Время тяжёлое, мужчин в селе почти не осталось. Только хромой Федот кое-как руководил народом.
Ну, так руководить одно дело, а дрова заготовлять Федот не мог. Кроме одной ноги у него ещё и контузия была. От чего руки тряслись и голова время от времени ходуном ходила.
А женщин много в селе и все детные. У Марьи трое ребятишек было. Только когда с ними заниматься? Вечером приходила в дом злая, от усталости шалая какая-то.
Детишек гоняла за любую провинность. Даже если и не было за что, все равно искала, к чему прицепиться.
То полы нечисто помыты, то младший недокормлен, то оценка не пятёрка, то пошто старшая дочь из ботинок посмела вырасти. Нет денег обновки каждый год покупать.
Дети каждый вечер от материнской любви сле-зами умывались.
Не могла Марья себя сдержать. Как увидит их, так будто злой бе*с в неё вселяется.
Всем тяжело было. Время такое. Середина сороковых прошлого века.
***
Вот едет Мария с дровами по лесной дороге. Лошадка неспеша воз тянет. Перебирает копытцами, голову опустила. Худенькая, маленькая, но везёт. Помогает своим людям изо всех силёнок.
Маша кобылке и говорит:
- Я сейчас присяду на телегу, не могу больше пешком идти. Прости уж меня, милая, вены у меня. Мочи нет ногами двигать, так и гудят они, так и гудят. Я чуток совсем проеду, потом слезу, снова рядом пойду. Знаю, что тяжело тебе.
Лошадка из под длинных ресниц сочувственно на женщину глянула и остановилась. Мол, садись уж, жду вот тебя.
Марья лошадь обняла и на воз кое-как забралась. Прилегла на спину. Едут дальше. Кругом тишина. Даже ветра нет. Ни шороха, ни птичьей трели не слышно.
Женщина глаза на минутку всего закрыла, потом резко распахнула. Над головой небо чистое, звёзды мерцают, макушки деревьев почти смыкаются.
И прямо над деревьями будто великан огромный показался.
Высоченный, чуть не до неба достаёт шапкой.
Смотрит строго и говорит:
-Ты, Марья детей не смей больше ругать и руку на них никогда не поднимай. А ослушаешься - накажу тебя.
И пальцем, на еловую шишку похожим, дух леса ей погрозил.
Марья перепугалась, слова вымолвить не может. Только головой лесному духу кивает.
Лошадка остановилась. Выбилась из сил окончательно.
Женщина молча сползла с дровяной повозки.
Постояли они рядом. Товарки, судьбой заезженные. Передохнули чуток. Марья лошадку к прудику на водопой сводила. Потом снова запрягла и к селу они тихонько побрели.
Дрова людям и в администрацию привезли.
Марья очень старалась на детворе своей настроение не срывать. Всем несладко потому что. Еды мало, работы много. Утешения ни от кого нет. Все в одинаковых условиях жили.
Только ребята тоже не виноваты, что у взрослых работа трудная. И кто-то постоянно мир тревожит.
А потом Марье неожиданно материальную помощь дали и пенсию назначили по потере кормильца.
В бухгалтерию другая женщина устроилась и посоветовала Маше, как поступить нужно и какие заявления написать.
Получше жизнь стала. Старшей девочке новую кофточку купили. А младшей настоящие туфельки. Самому маленькому игрушку на рынке сторговали.
Худенькой лошадке Марья тайно каждый день стала приносить кусочек хлеба с солью. Хоть и нельзя так делать. Но лошадка очень уж рада была такому лакомству.
Иногда Мария, идя в одиночестве по лесу, осторожно поднимала голову вверх, стараясь рассмотреть в макушках елок лесного духа. Потом кланялась и благодарила. Марья чувствовала, что без его помощи не видать бы ей никаких пенсий. И неизвестно - удалось бы детей вырастить или нет.
Она была атеисткой и в партии состояла, как и положено по тем временам. Но вот такая с ней необыкновенная история приключилась.
Хотите верьте - хотите нет, а мне эту историю бабушка Марья рассказала.