(Дети Замолксиса. Часть 12. Эпизод 1)
После войны со скордисками Буребиста, скорее всего, двинулся вниз по Дунаю, подчиняя родственные племена мезов, кробизов, тризов, а также скифов Добруджи, продвигаясь к древней родине гетов. Светоний писал, что «даки атакуют (осаждают) Фракию и Понт" (Svet. XLIV, 6). В своих походах дружины Буребисты достигали Македонии и Иллирии, хотя в конфликт с римлянами, кажется, не вступали.
Фракия в это время была раздроблена на несколько разной степени развитости политических объединений. Вдоль побережья Эгейского моря от реки Нест (границы римской Македонии) на восток протянулись территории сапеев, подвластных им корпилов, кенов (к северу от принадлежащего римлянам Херсонеса Фракийского) и астов (между Перинфом, Византием и Аполлонией). В Родопах господствовал племенной союз бессов, возглавляемых жрецами Диониса. К западу от бессов и к северо-востоку от Македонии проживали меды и дентелеты. В годы Митридатовых войн все они поддерживали понтийского царя и грабили Македонию и Элладу едва ли не каждый год. В районе современной Софии (Болгария) жили серды. Далее, за Гемом, вдоль Дуная – остатки трибаллов под властью скордисков, мезы и гетские племена. В Добрудже, рядом с гетами жили скифы. В самом сердце Фракии вдоль верхнего и среднего течения Марицы и Тунджи, а также на берегах Бургасского залива, раскинулось Одрисское царство, которое с юга теснили сапеи, а с запада – бессы. Одрисы были уже далеко не так сильны, как в прежние времена. Поэтому они стабильно придерживались проримской политики. Вероятно, этому способствовало и то, что понтийцы взяли под контроль греческие полисы на побережье Черного моря.
По мере того, как римляне выжимали из Европы Митридата, они постепенно наступали на фракийцев. Основываясь на данные нумизматики, Т.В. Блаватская считала, что греческие города Добруджи вошли в состав Понтийского царства (они чеканили монеты с изображениями Митридата и его сыновей). Аполлония и Месембрия заключили с Понтом военный союз, впустив к себе понтийские гарнизоны.
В ходе Третьей Митридатовой войны (74-72 гг. до н.э.) против понтийского царя были направленны два брата Лукулла. Один, Луций Лициний Лукулл, руководил войсками в Малой Азии. Второй, Марк Теренций Варрон Лукулл, выступил во Фракию в 72 г. до н.э. Главным противником его были бессы. Разгромив их, Лукулл отнял главное достояние бессов – храм Диониса, который передал под контроль одрисов. Родопские горцы оказали сильное сопротивление и римлянам не просто далась эта победа. При этом, сообщается, что Лукулл взял крепости Ускудаму и Кабилу. Первая – будущий Адрианополь, а Кабила находилась у совр. Ямбола. Это старинные одрисские города. Из чего следует, что к 72 году бессы отжали коренные земли одрисов.
Разгромив бессов, Лукулл, судя по всему, не пошел сразу к Дунаю. Подробности этого продвижения нам не известны, но конечной его целью были города Малой Скифии, но перед этим он подступил к Бургасскому заливу. Судьба местных полисов сложилась по-разному. Месембрия, судя по декрету в честь начальника римского гарнизона Гая Корнелия, уже зимой 72/71 гг. покорилась римскому оружию. Аполлония упорно сопротивлялась, во многом благодаря стойкости понтийского гарнизона. За это она и поплатилась больше, чем все прочие: город был разорен, лишен стен, а главная святыня – знаменитая огромная статуя Аполлона – перевезена в Рим. Длительная осада вынудила римского полководца зимовать в Месембрии, а с наступлением 71 г. до н.э. он выступил против городов Малой Скифии. О том, что здесь он также встретил сопротивление, хотя и не такое упорное, как в Аполлонии, свидетельствует то, что все они, кроме Одесса, были лишены права на чеканку собственной монеты. Одесс, как и Месембрия, видимо первым понял бесперспективность борьбы с римлянами.
Кроме полисов, удар был нанесен также по их соседям и союзникам – местным гетам и скифам. Но, положение римлян в этом регионе трудно было назвать уверенным. Поэтому, Лукулл отказался от мысли ставить в Добрудже римские гарнизоны. Вместо этого с полисами были заключены союзные договоры. Сохранился договор с Каллатисом: в случае войны римлян с неким противником, каллатийцы обязуются помогать Риму деньгами. Договоры должны были храниться в Храме Согласия в Риме. На этом Фракийская кампания Лукулла закончилась.
Фракийские племена и заподнопонтийские греки были вовсе не довольны победой Рима. Мир здесь продержался лишь 10 лет. Когда в Македонию был назначен Гай Антоний Гибрида, дядя знаменитого сподвижника Цезаря, терпение «союзников» лопнуло. С целью наживы Гибрида совершал грабительские набеги на фракийцев. В 62 г. до н.э. он начал грабить соседнюю область Дарданию (совр. Косово). Когда местные жители и их соседи собрали войска, то наместник Македонии бежал, бросив добычу и свою пехоту. Это вдохновило всех замиренных Лукуллом жителей Фракии на сопротивление. Вероятно, чтобы восстановить свою репутацию, Гибрида двинулся с войском в Малую Скифию. Зиму 62/61 г. до н.э. он провел в Дионисополе, поставив небольшой город на грань разорения. Лишь помощь богатейшего гражданина Акорниона спасла дионисополитов. Поборы проводились и в других городах. Терпение греков иссякло и они восстали.
На помощь полисам пришли их старые союзники скифы, а также, по мнению историков, бастарны. Весной 61 г. до н.э. союзники нанесли сокрушительное поражение Гибриде в битве у Истрии. Разгром римского войска был полный, но сам наместник сумел спастись бегством. Уже в 59-м отец будущего императора Гай Октавий совершил поход против бессов, закончившийся без особых результатов. В 58-55 гг. очень неудачно воевал во Фракии Пизон Цезонин.
Буребиста ни разу не сталкивался с римлянами во Фракии, поэтому его появление к югу от Дуная следует относить ко времени после 55 года. Влияние римлян в стране было никаким в эти годы. Сведения о его контактах с понтийскими полисами мы находим в декрете в честь Акорниона из Дионисополя. Этот дионисопольский богач, спасший свой город от разорения в 61 г. до н.э. уже давно наладил связи с задунайскими гетами. В декрете в его честь сообщается о поездке, которую он совершил в гетский город Аргедаву, еще в те времена, когда гетами правил отец Буребисты (к сожалению, имя этого царя не сохранилось в надписи). Т.В. Блаватская предполагает, что эта поездка состоялась после войны с Гибридой, но в это время Буребиста уже должен был править задунайскими гетами. Акорнион и другие лидеры граждан Дионисополя, в отличие от своих соседей на побережье, первыми догадались, куда дует ветер. Акорнион отправился к Буребисте после того, как царь захватил страну «по ту и по сю сторону реки» и сумел добиться «самого лучшего для города». Дионисополь получил особый статус в «империи» царя даков. Сам Акорнион стал доверенным лицом Буребисты, получил от него титул «первого друга», а в последствии выполнял дипломатические поручения.
Декрет в честь Акорниона называет Буребисту «первым и самым великим царем Фракии», что в полной мере отражает его положение на Балканах. Другие города на побережье не были столь же проницательны. Скорее всего, пользуясь тем, что в Римской республике разразилась гражданская война между Помпеем и Цезарем, Буребиста решился на значительную военную акцию против греческих полисов. Спустя 150 лет Дион Хрисостом, посетивший Ольвию, сообщил, что воины Буребисты подвергли этот и другие приморские города разгрому: «Город борисфенитов по величине не соответствует своей прежней славе вследствие неоднократных разорений и войн: находясь уже так давно среди варваров, и притом почти самых воинственных, он постоянно подвергается нападениям и несколько раз уже был взят врагами; последнее и самое сильное разорение его было не более как за 150 лет: геты взяли и его и остальные города по левому берегу Понта вплоть до Аполлонии». Не стоит воспринимать эти сведения буквально, как мы увидим ниже.
О дате восточной кампании «первого и самого великого царя Фракии» нет единого мнения. 150 лет Хрисостома отсчитывают от разных точек отсчета (предлагались 67, 55 и 50 годы). Наиболее вероятной представляется последняя 50-49 гг. до н.э., так как именно в это время началась Гражданская война в Риме. До сохранения триумвирата трудно представить, что римские лидеры проигнорировали бы вторжение в их сферу влияния.
Не совсем понятно, как двигались геты, но скорее всего от Ольвии в сторону Аполлонии. Впрочем, нельзя исключить, что наступление шло примерно одновременно на нескольких направлениях. Ю.Г. Виноградов в своей замечательной монографии «Политическая история Ольвийского полиса» отмечал, что этот город находился в таком плачевном состоянии, что следы разрушения долгое время просто не удавалось выявить археологам. Территория города значительно сократилась еще до нападения гетов, стараниями кочевников предшествующего времени (можно вспомнить войну с Сайтафарном, например). Раскопки последних десятилетий существования СССР наконец позволили обнаружить следы гетского погрома. На одном из участков раскопа был найден развал оборонительной стены шириной 3 м, датируемый как раз серединой I в. до н.э. Ольвиополиты, уцелевшие после нападения гетов, были вынуждены покинуть свой город. Вернулись они спустя какое-то время по желанию скифов, нуждавшихся в торговле с эллинами (об этом сообщает Дион Хрисостом). Ю.Г. Виноградов, вслед за В.В. Латышевым, предположил, что Ольвия тогда пережила «второе основание». С этим же пришлось столкнуться и целому ряду полисов западнопонтийского побережья.
