НОРМАЛЬНАЯ И КЛИНИЧЕСКАЯ ФИЗИОЛОГИЯ ПИТАНИЯ

(Продолжение. Начало здесь)

ВИДОВОЕ ПИТАНИЕ ЧЕЛОВЕКА

Видовое питание — сложившийся в результате эволюции того или иного вида животных порядок отбора и потребления пищевых ресурсов, компонентный состав и органолептические свойства которых полностью соответствуют анатомо-физиологическим особенностям пищеварительной системы и позволяют обеспечивать биохимические потребности организма в наиболее полноценном и безопасном режиме.

Похоже у нас теперь вполне достаточно знаний, чтобы сформулировать основные правила видового питания Homo Sapiens. И всё же, примеряя эти принципы на людей сегодняшних, мы не обойдёмся без учёта ещё одной важной особенности, которая вряд ли заслуживала бы внимания в анализе пищевых настроек других животных.

Я имею в виду разум человека. И сложную историю «антропогенных модификаций ВПЧ». Потому, что только благодаря своему уникально­му интеллектуальному ресурсу человечество сумело победить в глобальной межвидовой конкуренции и освоить практически все пригодные для жизни пространства на Земле. А также разработать многочисленные способы адаптации невидовых продуктов к использованию в качестве полноценных пищевых ресурсов.

Поэтому для того, чтобы не перепутать «места и даты» и более или менее адекватно оценивать эволюцию видового питания человека в ходе естественной смены эпох, давайте сначала разделим ВПЧ на несколько этапов развития. Я бы здесь выделил такие (очень условные) стадии, как: «первородное ВПЧ», «адаптивное доцивилизационное ВПЧ» и «современное ВПЧ*».

* — О важных дополнительных приобретениях современного рациона поговорим в отдельном разделе.

ПЕРВОРОДНОЕ ВПЧ

Похоже, что последовательность событий в истории развития жизни на Земле по простой схеме: <вначале возникли растения, способные синтезировать органику → затем появились животные, питающиеся этими растениями>, благополучно закончилась на уровне насекомых и морских беспозвоночных.

Да, встречаются отдельные виды рыб, по некоторым данным питающиеся исключительно растительной пищей (водорослями и фитопланктоном), но даже среди им подобных значительно больше тех, кто на­строен на употребление зоопланктона и других мелких животных. Но мне трудно назвать какое-то значительное количество видов крупных рыб, земноводных или пресмыкающихся, в рационе которых не превалировала бы животная пища (конечно, с известными дополнениями по принципу ограниченной плодо- и травоядности). А это значит, что с холоднокровными позвоночными в пищевой цепи <растения → растительноядные животные> укрепилось новое звено: «…→ плотоядные животные, питающиеся растительноядными».

Казалось бы, цепочка естественным образом дошла до своего логического конца, когда на её вершине оказались плотоядные, питающиеся (в том числе) своими собратьями, т.е. более мелкими плото- и плодоядными».

Всё изменилось с появлением семейства теплокровных – млекопитающих и птиц. Поскольку исходная растительная кормовая база по причине безальтернативности генераторов органики оставалась неизменной, то, по мере вытеснения холоднокровных более совершенными те­плокровными, у них возникла проблема дальнейшего воспроизводст­ва популяций. Ведь общую биомассу плотоядных (включая более примитивные виды) по-прежнему жёстко лимитировало количество растите­льноядных.

Судя по всему, природа нашла выход. Дальнейшее расширение и совершенствование пищевых цепей теплокровные стали во многом наращивать за счёт «самих себя». А появилась такая возможность в связи с тем, что в условиях жёсткой конкуренции часть млекопитающих и птиц начала постепенно выходить за пределы традиционных «плотоориентированных» кормовых ниш и перенастраивать свой метаболизм на частичное или (позднéе) полное обеспечение потребностей за счёт растительного питания. И это оказалось возможным*. Правда уже на совсем других условиях.

* — Вполне вероятно, что источником подобной эволюции были не изменения самого генома под влиянием факторов изменчивости, наследственности и естественного отбора (как это предполагают сторонники дарвинизма), а модификация палитры АКТИВНЫХ генов в уже существующем наследственном аппарате животных, связанная с изменением структуры внешних адаптивно-видовых энергетических воздействий. (См. Часть 1, раздел 1.13.4. «Свойство внешних энергетических воздействий»).

Как мы недавно говорили, одна из ветвей «новых растительноядных» смогла выжить и укрепится на сотрудничестве с бактериями в совместной переработке зелёных стеблей и листьев. Эти животные превратились в травоядных. Другая ветвь достигла совершенства в потреблении запасов, предназначенных для новой жизни растений. Это были плодоядные, в составе которых оказался и хорошо известный нам «человек разумный».

Если судить по функционально-анатомическим параметрам наших предков времён раннего палеолита, думаю не очень ошибусь, если скажу, что для этих людей вполне полноценным мог быть преимущественно плодоядный рацион. (Здесь я могу во многом поддержать защитников веганства и сыроедения). С одним лишь ограничением: ареал обитания таких людей всегда был сильно ограничен климатической зоной, позволяющей воспроизводить достаточное количество сочных плодов, корнеплодов, маслично-белковых и крахмалистых семян молочной и восковой спелости в течение всего календарного года.

И такие места на самом деле до сих пор существуют (как и сами первобытные племена) во влажных экваториальных лесах Африки, Евразии, Океании, Австралии и Южной Америки. В подобном рационе мы независимо от сезона всегда найдём полный набор жизненно важных ма­кро- и микронутриентов, необходимых для поддержания здоровья и полноценной жизни.

И тем не менее, отдавая приоритет плодоядности, мы должны помнить о практически полном отсутствии у человека таких функциона­ль­но пригодных «реакторов», как развитая слепая кишка и аппендикс (роднит с плотоядными), а с другой стороны, не забывать, что наш толстый кишечник при сходной длине с аналогичным органов у хищников всё же имеет значительно больший диаметр и ёмкость (признак умеренной растительноядности).

К тому же скромный зубочелюстной аппарат с хилыми резцами и отсутствием даже намёка на доминирование клыков над зубным рядом недвусмысленно говорят о том, что даже «в проекте» природа не рассчитывала, что человеку зачем-то понадобится зубами срезать траву или вырывать куски мяса из горячей плоти.

Какие из всего этого можно сделать выводы?

АДАПТИВНОЕ ДОЦИВИЛИЗАЦИОННОЕ ВПЧ

Надеюсь, теперь мои представления о том, какими пищеварительны­ми способностями обладал наш далёкий предок и какие возможности полноценного питания давал ему первоначальный ареал обитания в целом понятны. А теперь давайте попробуем более предметно обозначить наиболее подходящие для его физиологии источники пищевых ресурсов (с учётом реальной зоны расселения и климатических особенностей) и составить перечень основных видовых продуктов, которые он употреблял в условный «доцивилизационный» период*.

* — К «доцивилизационному» периоду в питании обычно относят время от начала появления первых гоминид (род homo), имеющих близкое к современному человеку строение желудочно-кишечного тракта, и до момента овладения Homo Sapiens секретами получения огня, производства металлов и развития земледелия и скотоводства. Этот временной промежуток для бо­льшинства землян завершился совсем недавно. И, несомненно, стал определяющим в окончательном становлении ВПЧ.

Хотелось бы также подчеркнуть, что в течение всей эпохи палеолита главны­ми средствами защиты от врагов и добычи пищи оставались лишь примитивные орудия из палок, нешлифованных камней (ножи, скребки, топоры, копья), изделия из кости (гарпуны, иглы, наконечники стрел), а также шкуры, сухожилия, скрученные в жгуты фасции (нити, подвязки, подмотки, тетива луков) и растительные волокна (корзины, корчаги, сети, лапти).

Думаю, не стоит долго рассуждать о том, почему первобытный человек, обладая конкурентным преимуществом в разуме, смог расселился далеко за пределы «райских лесов». Судя по артефактам, найденным в местах древних стоянок и поселений, к окончанию каменного века популяция Homo Sapiens распространилась и на север, и на юг уже примерно до границ +10°С изотермы самого холодного месяца в году.

Да, овладение огнём на завершающем этапе палеолита существенно помогало в противодействии природной стихии и многочисленным врагам. Но не менее важной стала способность адаптироваться к местным условиям и сохранить адекватный особенностям метаболизма и пищеварительной системы рацион если и не по исходным продуктам питания, то, по крайней мере, по тому органическому составу нутриентов, которые в итоге попадают в кровь. (Это намного важнее).

Кем же был наш древний и в то же время не такой уж и далёкий предок? Смелым и сильным охотником на зверя? Искусным рыболовом? Мудрым заготовителем даров леса? Сыроедом, мясоедом или вегетарианцем?

Скорее всего, и тем, и другим, и третьим. Вряд ли человек с луком, каменным ножом, копьём и дубиной мог отказаться от предоставленной возможности завалить крупного зверя или поймать зазевавшуюся пти­цу или змею, прошёл бы мимо запутавшейся на мелководье крупной рыбы или, при случае, не попытался отобрать добычу у волка или орла. Навряд ли отказался бы и от возможности забраться на пальму или чем-то нагнуть стебель бананового дерева, чтобы попробовать разбить кокос, полакомиться финиками или плодами банана.

И всё же человек каменного века (а это 99% всей истории человечества!) не был ни таким заядлым охотником, как нам это часто представляется, ни очень уж успешным рыболовом, ни главным поедателем кокосов и бананов.

Многие эти недалёкие от истины клише подходят тому, кто позже приручил собаку и лошадь, создал бронзовый нож и острые наконечники для стрел и копий, придумал металлический котёл, научился вываривать и выделывать шкуры, изобрёл смычковый и кресальный способы добывания огня, а главное — научился существенно менять органолептические и химические свойства многих малопригодных для питания невидовых органических продуктов.

Только этих людей с точки зрения эволюции питания правильнее было бы уже называть не предками, а нашими современниками. И привязывать реальную «палеодиету» к образу жизни этих людей было бы неверным.

Тот же, кто заложил основы ВПЧ и о ком мы вспоминаем сейчас, был типичным собирателем! И в плане диетических предпочтений дейст­вительно очень походил на обезьянок-капуцинов, о которых мы упоминали чуть раньше. Судя по всему, основную кормовую базу палеочеловека составляли не звери и птицы, рыба или дикие растения, а сезонные плоды и крахмалистые семена, различные дикие масличные (в том числе орехи, мак, бобовые, оливки, семена масличной пальмы, плоды авокадо, подсолнечник), а также грибы, ягоды, некоторые корнеплоды и со­чные коренья и пр.

А вот животные белковожировые компоненты наш предок получал… да-да, не удивляйтесь — в основном из различных беспозвоночных (!), а также мелких рыб, земноводных и пресмыкающихся. Возле рек и морей это были крабы, мидии, креветки, трепанги и кукумарии, омары, осьминожки и мелкая рыбёшка (остающаяся в ложбинах после отлива), а также раки, лягушки, икра, москиты (во время их массового вылета) и многое другое. На суше люди в большом количестве собирали слизняков, улиток, гусениц, дождевых червей, питались саранчой, личинками муравьёв, тараканами, и т.п., а также мелкими ящерицами, грызунами и змеями. В период размножения пресмыкающихся и птиц разоряли их гнёзда, употребляя в пищу и яйца, и детёнышей.

Итак, какие же виды пищи, судя по анатомии, физиологии и истории питания наших предков, можно отнести к наиболее комфортным для переваривания и полезным (необходимым) для здоровья? Представляя своё частное мнение на этот счёт, я, тем не менее, остаюсь в убеждённости, что в данном вопросе всё же не очень далёк от истины. Это:

1. Различные виды сочных плодов и мягкокрахмалистых корнеплодов (банан, манго, хурма, абрикос, груша, кабачок, патиссон, огурец, виноград, дуриан, авокадо, дыня, батат, репа, морковь, тыква, корень топинамбура, свёкла, картофель и т.п.).
2. Семена злаковых и бобовых в стадии молочной и восковой спелости, а также их зрелые твёрдокрахмалистые формы после размачивания в воде.
3. Различные виды орехов, включая семена хвойных растений, а также финики и арахис
4. Грибы
5. Ягоды
6. Насекомые, моллюски и другие беспозвоночные животные, а также земноводные и пресмыкающиеся.

В завершение подраздела несколько важных пояснений к предложенному списку.

Первое, на что хочу обратить внимание — это на то, какой алгоритм питания был присущ первобытному человеку. Вряд ли он питался как хи­щник дробно, т.е. от одной удачной охоты до другой. Конечно, и подобные случаи присутствовали в его жизни, но не думаю, чтобы это бы­ла та система, которая способна повлиять на динамический стереотип и выработку устойчивых пищевых привычек и рефлексов. Наших предков в основном кормило собирательство. А это означает, что у них не было фиксированных приёмов пищи.

Люди кормились медленно, часами и делали перерывы на отдых и сон только с приходом ночи или после насыщения. Пища поступала в пищеварительную систему регулярно и небольшими порциями. Пищеварительные соки, слюна, секреты печени и поджелудочной железы выделялись более или менее равномерно и практически в течение всего светового дня. Примерно так же распределялась и нагрузка на инсулиновый аппарат и грелин-лептиновую систему.

Вторая особенность — это то, что, судя по всему, у наших предков в достаточно явной форме присутствовали элементы раздельного питания. Даже не имея возможности выбора, вряд ли они ели подряд всё то, что попадалось под руку: ягоду, потом гриб, потом сочный фрукт или овощ, потом ящерицу, слизняка или таракана, а затем репу или морковь… Просто потому, что такой набор пищевых компонентов очень сложен и для поиска, и для переваривания. Скорее всего, люди чувствовали это и питались интуитивно.

Так, если на поиски еды их вели упадок сил и потребность в быстрых углеводах, то они искали сочные плоды и, насытившись, делали паузу для отдыха и усвоения пищи. Если имелись ранее собранные запасы крахмалистых плодов и семян или этой пищи было в достатке недалеко от жилища — насыщались этой более концентрированной и сытной едой основательно и надолго. А если чувствовали назревшую потребность в белках и жирах (животная пища, орехи, плоды авокадо или подсо­лнечника) — прицельно шли на поиск гусениц, ловлю лягушек, сбор белковонасыщенных плодов, коллективно загоняли рыбу на мелководье или копали червей. Соответственно и пищеварительные секреты синтезировались и выделялись в таком же «прицельном» режиме.

Третье. Задумываясь над источниками поступления жиров нам необходимо учитывать, что без специализированного земледелия вряд ли в условиях дикой природы древний человек имел регулярный и полноценный доступ к росшим хаотично масличным культурам и прочим на­сыщенным столь важным нутриентом растительным продуктам.

Именно это обстоятельство окончательно исключает «зеленый лист» из ресурсов основного питания человека. Оно же сужает границы использования в пищу сочных плодов до категории «регулярно, значимо, но лишь при достаточном количестве в рационе крахмалов и жиров из семян и корнеплодов». И делает равнозначным, а во многих случаях и основным источником жиров в т. н. палеодиете продукты животного происхождения.

Ну и напоследок самое главное. Я не зря в рассуждениях об охоте и реальных предпочтениях в еде делал упор не на мамонтов, овцебыков и лосей, а на множестве беспозвоночных и лишь части позвоночных, но… холоднокровных. Дело в том, что мои наблюдения и практический опыт недвусмысленно убеждают: никакой высокой приспособленности нас - современных потомков к лёгкому перевариванию мяса млекопитающих нет и в помине! И никакой особой перестройки ВПЧ в пресловутый ледниковый период, как на это указывают многие поборники белковых диет, так и не случилось.

Пищевая ценность и комфортность для усвоения нашей системой пищеварения животных продуктов сегодня распределяется именно так, как это и было в начале каменного века:

• Наиболее лёгкими и полноценными по жирам, белкам и микронутриентам для нас являются беспозвоночные и примитивные позвоночные (холоднокровные), а также их личинки, икра и яйца;
• Переваривание и усвоение мяса теплокровных, особенно млекопитающих, проходит труднее и в большей степени сопряжено с попаданием в наш организм нежелательных аллергенов, стрессовых гормонов, антибиотиков и активаторов роста, а также различного рода токсинов и балластных веществ, связанных с более сложными типами метаболизма высших животных.

Если говорить проще, восполнять белковые и жировые пищевые потребности нашему организму удобнее и полезнее мясом моллюсков, крабов, насекомых или кальмаров, чем, например, мясом рыб, лягушек, змей, игуан, черепах и ящериц. В свою очередь получать эти нутри­енты от рыб, лягушек и ящериц всё же намного комфортнее и продуктивнее, чем от птиц и млекопитающих. Переваривать и усваивать ткани птиц и плодоядных млекопитающих (курица, утка, индейка, морская сви­нка, кролик, белка, нутрия, летучая мышь и пр.) при прочих равных всё же легче и безопаснее, чем мясо хищников и крупных травоядных.

Ремарка к теме

В моей практике было много случаев, когда люди, нуждающиеся по каким-то причинам в акцентированном белково-жировом рационе (или просто убеждённые мясоеды, попавшие ко мне из-за проблем с фигурой), начинали страдать от атонии кишечника, аллергических реакций, гнилостной диспепсии в толстом кишечнике, испытывали проблемы со стулом, работой печени и почек, чувствовали ухудшение общего самочувствия, плохо спали по ночам и т.п.

Простая отмена говядины, баранины и свинины и переход на мясо криля, кальмаров, мидий, осьминогов, рыбу лососёвых, тресковых, карповых и сельдевых пород и т.п. + растительный белок сои, чечевицы, белой фасоли + в некоторых случаях творог, куриное яйцо и (эпизодически) мясо индейки и кролика – все подобные симптомы постепенно уходили даже без снижения общего объёма животной пищи.

Работая с модификациями пищевых настроек (а в этом случае существенно менять привычное суточное количество поступающих нутриентов категорически запрещается), я неоднократно убеждался в том, что чем примитивнее животное использовалось в качестве источника питания, тем легче проходил и сам процесс пищеварения, и меньше диспепсических расстройств возникало впоследствии. Практически тот же объём белка от примитивных животных и бобовых растений, который при поступлении в ЖКТ мяса коро́в или овец способствовал развитию гнилостных процессов, вполне успевал полностью ферментироваться и всосаться в тонком кишечнике, даже не доходя до «толстых» отделов. И, соответственно, не вызывая никаких побочных явлений!

Я уже не говорю о том оздоровительном эффекте, который мы обычно на­блюдаем, когда модифицированный таким образом мясной рацион постепенно удаётся ещё и понизить до оптимальных физиологических значений. (Подробнее в разделе 4.5.2.5. Главы IV «Обратная оптимизация. Принцип Прона­мо́»).

ВТОРИЧНОВИДОВЫЕ, ОКОЛОВИДОВЫЕ И НЕВИДОВЫЕ ПРОДУКТЫ

История вхождения в рацион

Вот мы и подошли к моменту, когда нам предстоит, наконец, отделить «зёрна от плевел». И посмотреть, какие полезные и не очень усовершенствования добавили в ВПЧ наши современники в период активного развития цивилизации*.

* — Оговорюсь сразу, что речь пойдёт о том, что мы сегодня называем «органические продукты». То есть о тех модификациях старого и добавлениях нового, которые происходили на протяжении последних 10-15 тысяч лет. Основные достижения начала эпохи постиндустриального общества, в которую мы начинаем входить со второй половины ХХ века, будут представлены в следующем подразделе «Псевдовидовое питание».

Здесь можно выделить три ключевых направления модификаций:

• сокращение видового разнообразия источников активного потребления;
• создание удобных для культивирования и усвоения генномодифицированных растений и животных;
• активное использование особых способов обработки видовых и невидовых пищевых ресурсов ещё до того, как они попадут в желудочно-кишечный тракт человека (т.н. «внешнее пищеварение»).

Ещё раз напомню, что никаких изменений в источниках исходных продуктов, а также в каких-то физиологических особенностях самого человека за это время не произошло, да и не могло произойти. Слишком уж ничтожен срок для каких-то естественных эволюционных процессов.

Мы по-прежнему нуждаемся в тех же нутриентах и том же соотношении их количеств для здоровой и полноценной жизни. И всё, что растёт, плавает, ползает, бегает или летает осталось таким же, как и во време­на доисторического человека. А вот многие продукты питания, которые мы черпаем из тех же привычных источников, изменились до неузнаваемости.

Рассмотрим модификации ВПЧ, которые дала нам цивилизация после­дних тысячелетий (т.н. эпоха неолита) более подробно.

(продолжение следует)