После
В эту осень я узнала, что это такое — жить в постоянном страхе. Кажется, меня пугала даже не смерть, а то, что он мог сделать со мной перед тем, как убить. В ту осень я впервые задумалась о ситуациях, в которых человек может молить о смерти… мечтая жить. Или мечтая умереть?
Когда я рассказала о том, что случилось в парке, мне стало намного легче. Потом я повторила это ещё раз, но уже в присутствии следователя и школьного психолога. Я даже предположить не могла, насколько морально легче мне станет, несмотря на то, что пришлось не раз повторять и вспоминать.
А Денис знал.
Я до сих пор не знаю, как ему удавалось быть таким взрослым в пятнадцать лет. Думаю, он и сам не знает.
Вечером того дня, когда мы были на кладбище, и я рассказала о случившемся в парке сначала родителям, потом папе Дениса, потом следователю, мне позвонила Лена.
— Я приду? — спросила она.
— Нет.
— Нет?
— Комендантский час, — я помолчала, размышляя, поймёт подруга мой страх или нет. Да, я не была в морге и не видела тело, как Денис, но я была на кладбище. Я видела могилы.
— Лена, я боюсь. Придёшь завтра. Или я к тебе. Убийца по городу ходит.
— Тогда поговорим по телефону, — сказала Лена, и её тон не оставлял сомнений в том, что разговор будет не из приятных. Но я была к этому готова. Сегодня я была готова ко всему.
С другой стороны, я была даже рада тому, что Лена позвонила. От одиночества и тоски выть хотелось.
— Алиса рассказывает про тебя всякие гадости, — сказала Лена, — я не хотела рассказывать тебе. Поговорила с ней. Но там всё очень… печально. Она не хочет никого слушать.
Никого, — подумала я, — это значит, что с ней пытался поговорить кто-то ещё?
— Что она говорит?
— Что у вас с Денисом всё было. Прям всё.
Прям всё. Это звучало так глупо.
— Всё? — тупо повторила я.
— Да, — она помолчала, — кто-то поверил. По большей части всем плевать. Но опять же, поверили не все.
— Не все, как же.
— Денис тоже пытался заступиться за тебя. Говорил, что всё это ерунда, но, опять же…
— Поверили не все?
— Не все. Парни тобой восхищаются, девочки считают… — она запнулась, — ну, ты поняла.
Да, я поняла.
— Денис мне ничего не говорил.
— Не хотел расстраивать. Думал, что сам со всем справится.
— То есть, в курсе все, кроме меня?
— Ты теперь тоже в курсе.
И возразить на это было нечего. Теперь я тоже была в курсе.
— Я сказала Алисе, что не хочу с ней больше общаться. Она стала такой злой, такой завистливой…
— Не стоило из-за меня…
— Сегодня ты, а завтра она захочет Артёма, и врагом номер один буду я? Я вообще не понимаю, почему она решила, что имеет какие-то права на Дениса. Ты на него, кстати, не вешалась, в отличие от неё. Это был выбор Дениса.
И сделал он его за два месяца до знакомства с Алисой, но я не стала этого говорить.
Лена поступила честно, и мне было больно от того, что я не рассказала ей правду об Артёме. А ведь должна была. Или… нет? Имела ли я право вмешиваться в их отношения?
— Слушай, тут ещё одно дело, — продолжила Лена, — я знаю про ваш договор с Артёмом. Ну… Всё знаю.
Я буквально онемела от неожиданности и легкого, но вполне реального потрясения. Любые слова и оправдания казались лишними, глупыми… неуместными. Я просто ждала, что Лена скажет сейчас что-нибудь типа: Алиса и девочки были правы, ты действительно… Но я снова ошиблась.
— И даже не спросишь, кто мне обо всём рассказал?
— Денис?
— Нет. Сам Артём. После соревнований.
После соревнований, на которые они ездили с Денисом. Я задумчиво посмотрела на своё отражение в зеркале, как будто искала у него поддержки или, может быть, ответы. Но ни поддержки, ни ответов на было.
— Артём сказал, что с тех пор поменялось всё, — продолжала Лена, — он хочет, чтобы мы были вместе, но не хочет меня обманывать.
И это было вполне похоже на правду. Я была уверена, что это Денис поговорил с Артёмом и убедил его рассказать правду, потому что так будет лучше для всех. Я даже могла предположить, что именно Денис сказал Артёму: враньё может разрушить даже самые крепкие отношения. Когда они успели подружиться? Когда пили колу с водкой после очередной игры?
— Мы по-прежнему подруги? — спросила я.
— Конечно. Сначала я разозлилась… на тебя. Вернее… может быть, разочаровалась. Или обиделась.
Или всё вместе, — подумала я.
— Или всё вместе. Но потом поняла, что ты всё сделала правильно.
— Я плохая подруга.
— Брось. А как бы я сама поступила на твоем месте? Скорее всего, точно так же. Если бы ты влезла, всё было бы очень плохо.
Всё правильно. Отношения — это то, что касается только двоих, и лезть туда не стоит.
— Алиса теперь дружит с Жанной, — сказала Лена.
— И давно?
Я почему-то совсем не удивилась.
— С того дня, как увидела, что вы с Денисом целуетесь в подъезде. Она шла к нему в тот день, чтобы признаться в своих чувствах.
Можно было представить себе состояние Алисы в тот день. Обида, злость, непонимание и ненависть.
Никого из подружек я не стала убеждать в том, что у нас с Денисом ничего не было; не видела в этом смысла. И раз уж меня подозревали в этом, я предложила Денису сделать это по-настоящему. Он не стал играть в благородство и убеждать меня в том, что наши чувства превыше всего; он просто сделал то, о чём я попросила. Первый раз это было что-то непонятное, второй раз, в принципе, тоже, потом стало нормально. Первое время я переживала, что близость отдалит нас друг от друга, но ничего такого не случилось.
У нас с Денисом всё было хорошо, пугало другое (возвращаясь к теме постоянного страха). Человек, которого много лет назад подозревали в смерти девочек, который стал главным подозреваемым в убийствах девушек и своего друга, исчез. Его хотели допросить, но не успели. Зато в его квартире нашли доказательства того, что убивал он. Денис сказал, что у него же нашли чеки на покупку двух мягких медведей…
Почему он вдруг убил своего подельника? И почему начал убивать девушек? Об этом можно было только догадываться.
По городу висели ориентировки на него, периодически кто-то якобы (или не «якобы») видел его в разных частях города.
Постепенно страх начал отпускать, потому что люди устали жить в постоянном напряжении.
Можно ли было сказать, что теперь, когда все всё знали, девочки упокоились с миром? Я думаю, нет, ведь убийца не понёс наказания. Или…
— Я думаю, его терзала совесть все эти годы, — сказал Денис, — он начал убивать, потому что эти девушки напоминали ему убитых девочек. Таким образом он как бы избавлялся от них, избавлялся от памяти о них. По этой же причине он, возможно, убил своего друга.
— Друга, — с презрением повторила я, — друг…
Мы с Денисом поступили в разные университеты, но на отношениях это не сказалось. Первое время мы жили в студенческих общежитиях, потом начали снимать квартиру. Потом меня начало мутить по утрам, и я возненавидела запах кофе с корицей. Денису я пока решила ничего не говорить, прекрасно помня о том, чем закончились все мои предыдущие попытки не тревожить его лишний раз. Надо сначала убедиться, — говорила я себе каждый раз, — сначала надо убедиться.
— Почему он не убил меня? — спросила я Дениса, — он же мог. В тот день. Вечер.
— Ночь.
— Ну, да.
— Не успел. Не переживай. Если бы он хотел тебя убить, то уже давно бы попытался это сделать. Я думаю, его уже давным-давно нет в живых.
Мы помолчали.
— Кто-то позаботился об этом? — спросила я.
— Возможно.
Мы снова помолчали.
— Ты разговариваешь во сне, — сказал Денис.
— Я понятия не имела. О чём я говорю? Об этих убийствах?
Денис помотал головой.
— Ты говорила: если будет девочка, мы назовём её Соней, — он помолчал, — ну, мне нравится это имя. Пусть будет Соня.
Я напряглась, но скорее просто от неожиданности.
— Так ты… в курсе?
— Уже недели две, — но он не злился, — потом решил, что, видимо, сам должен обо всём догадаться и сказать тебе. Некоторые вещи не меняются никогда. И, пожалуйста, только не говори: извини, я больше так не буду.
Я молча обняла Дениса, думая над его словами о том, что некоторые вещи никогда не меняются. Как хорошо, что не меняются. Иначе Денис бы уже бросил меня…
— Значит, Соня, — прошептал он.
— Да, — подтвердила я тоже шепотом, — значит, Соня…
ССЫЛКА на подборку «Наша пятнадцатая осень»