Сизые, рыжие и белые голуби вспорхнули прямо из-под колёс трамвая, который подъехал к перекрёстку, отчаянно дребезжа и стреляя искрами в весеннее небо. На табличке за передним стеклом было указано направление: «В ДЕПО». Двери с шипением распахнулись: сначала одна створка, затем вторая. Кира шагнула к вагону. Словно поторапливая её, водитель вновь нажал на кнопку звонка. Кира вздрогнула от резкого звука и вдруг остановилась на полпути — за мутным стеклом показался ужасно знакомый профиль.
***
Получилось довольно-таки похоже: аккуратная борода клинышком, слишком отросшие, чуть подкрученные вверх усы, нос с горбинкой, светло-серые глаза и слегка растрёпанная шапка волос. Кира отложила карандаш в сторону.
Кто-то осторожно дотронулся до её плеча.
— Ух ты, это ты сейчас нарисовала?
Слава, одногруппник Киры, навис над ней, опираясь на стол обеими руками.
— Ага.
— А похож! Один в один, — восхитился Слава.
Кира отвернулась, делая вид, что поправляет причёску. Ей самой так уже не казалось. Рисунок мог передать черты лица, но как перенести на бумагу голос, улыбку, жест? Как отобразить бесконечное обаяние и тонкий юмор?
— Тебе не нужен? — спросил Слава, указывая на набросок.
— Не-а. Хочешь забрать?
Он развёл руками.
— Ну если тебе не нужен…
— Бери-бери, — Кира подтолкнула к нему листок. — Я ещё нарисую.
— Спасибо, — поблагодарил её Слава, пряча подарок в рюкзак.
На портрете был изображён Алексей Вадимович, преподаватель кафедры философии и социологии, объект всеобщего обожания и восхищения.
***
— Тема сегодняшнего семинара — античная культура. Кто готов ответить на первый вопрос? Госпожа Макарова? Прошу за кафедру.
Сжимая конспект вспотевшими пальцами, Кира прошла между рядами аудитории. Алексей Вадимович развернулся вполоборота, чтобы видеть и её, и остальных студентов.
— Прошу вас, — повторил он.
Кира покосилась на записи, но буквы расплывались, нечитаемые, как манускрипт Войнича. Сердце и желудок сжались в один пульсирующий комок, во рту пересохло. Она посмотрела в глаза Алексею Вадимовичу. Тот мягко улыбнулся.
— Ну что вы так волнуетесь? Никто вас не съест. Знаете, дайте-ка для начала определение античного гуманизма.
Кира глубоко вздохнула, перевела взгляд на стену.
— Античный гуманизм, — ответила она, — это такое отношение к другим людям, когда в них узнают самих себя.
Действительно, не так уж и страшно. Кира опустила руки на кафедру.
— Верно. А как и благодаря чему сформировалось это понятие?
— Географическое положение. Каждая община чувствовала себя независимой от остальных, а объединение по модели территориального царства было невозможно.
Алексей Вадимович кивнул. Кира поправила рукав водолазки и продолжила:
— Ещё одна важная черта античной культуры — принцип агонистики. Состязания могли проходить только между изначально равными людьми, иначе…
Солнце светило в окна, расчерчивая аудиторию узкими полосами теней. Кира слышала свой голос как будто со стороны. Он эхом отражался от белых стен, дробился о квадратные колонны и затихал, сливаясь с шелестом страниц.
— Спасибо, можете садиться. На следующий вопрос нам ответит господин Николаев.
Слава, проходя к кафедре, незаметно показал Кире большой палец.
***
Из открытого окна доносился шум оживлённой улицы. Алексей Вадимович оглядел аудиторию, улыбаясь, словно придумал отличную шутку и не мог дождаться возможности ею поделиться.
— Знаете ли вы, господа, что такое энтропия?
Кира знала, но промолчала: послушать версию любимого преподавателя было интереснее.
— Представьте, — начал он, — вот это ваше рабочее место. Вот монитор компьютера, — он сдвинул деревянную настольную кафедру, — вот учебники-тетради, — справа от кафедры положил стопку журналов посещаемости, — вот какая-то финтифлюшка, — приподнял и встряхнул брелок с ключами от кабинета. — В выходной день вы навели порядок у себя дома. Проходит неделя, и монитор у вас стоит вот так, — он развернул кафедру боком, — учебники — вот так, — разложил журналы неряшливым веером, — а финтифлюшка вообще куда-то за стол завалилась. Причём вы специально ничего для этого не делали. Это и есть энтропия. Понимаете?
Студенты закивали. Кира вернулась к прерванному занятию. Карандашный Алексей Вадимович смотрел на неё с полей тетради, а она правила скетчи, сверяясь с оригиналом. Через две недели начнётся сессия. После зачёта Алексея Вадимовича можно будет увидеть разве что случайно — в коридоре или в библиотеке.
— Переходим к следующей теме. Запишите, пожалуйста…
***
— Ребят, а давайте Алексею Вадимовичу что-нибудь подарим на память? — спросила Аня, староста группы.
Первокурсники экономического факультета сидели в буфете, сдвинув круглые столики.
— А давайте Кира его портрет нарисует, — предложил Слава. — Вы видели вообще, как она умеет? Это же талантище. Нарисуешь ведь, да?
Кира с радостью провалилась бы под землю, лишь бы не отвечать на этот вопрос, но буфет и так был на цокольном этаже. Поэтому она кивнула:
— Да, конечно.
***
Подарок вручили на последнем семинаре, сразу после обсуждения того, как они будут сдавать зачёт. Алексей Вадимович долго всматривался в линии и штрихи. Спросил:
— Да разве у меня такие усы? Шутить изволите, господа.
Кира почувствовала, как кровь прилила к ушам и щекам. Рубашка мигом прилипла к спине.
— Извините, — пробормотала она, поднимая руку, — можно выйти?
Не дожидаясь ответа, Кира встала и вышла в коридор, шагая нарочито медленно и спокойно. В ближайшей уборной не было никого. Она закрылась в дальней кабинке и сползла на пол, размазывая по лицу злые, горькие слёзы разочарования. Глупость, несусветная чушь! И ведь знала же она, что затея Славы ничем хорошим не кончится! Зачем, спрашивается, согласилась?
Хотелось выть. Хотелось разбить голову о белоснежный кафель. Хотелось содрать с себя кожу — что угодно, лишь бы очиститься от позора и не переживать раз за разом эту постыдную сцену.
Кира дождалась начала следующей пары. Охранник равнодушно покосился на неё, когда она подошла к автоматической двери. Как обычно, датчик не сработал. Кира подняла руку, и только тогда створки бесшумно разъехались.
Слава сидел на скамейке у входа. При виде Киры он поднялся, виновато улыбаясь.
— Извини. По-моему, всё равно вышло похоже.
— Забей, — Кира шмыгнула носом. — Ты на остановку идёшь?
— Ага.
Высоко в небе кружили ласточки. Ветер гнул тонкие деревца каштанов, высаженных в прошлом году. Новенький трамвай, блестя красными боками, подъезжал к перекрёстку.
***
Трамвайный звонок в третий раз рассыпался хриплой трелью. Кира улыбнулась, поднялась по ступенькам и подошла к мужчине, который сидел у окна.
— Привет, Слав. Как дела?
Автор: Ива
Источник: https://litclubbs.ru/duel/1664-tramvai-idyot-v-depo.html
Понравилось? У вас есть возможность поддержать клуб. Подписывайтесь, ставьте лайк и комментируйте!
Публикуйте свое творчество на сайте Бумажного слона. Самые лучшие публикации попадают на этот канал.
Читайте также: