Порой, читая о жизни императорской семьи, находишь имена людей, о которых в советское время не упоминалось.
Кто-то был запрещен, а о ком-то не считали нужным говорить. Сегодня мне хочется рассказать вам о писательнице Лидии Чарской.
Кто такая Лидия Чарская?
Это детская писательница. В моё, советское, детство я знала Агнию Барто, Маршака, Чуковского и других, а вот о Чарской не слышала. А её книги, причем в огромном количестве, были в комнатах великих княжон.
Зная, как трепетно и строго относилась к воспитанию дочерей императрица Александра Федоровна, можно сделать вывод, что творчество этой писательницы она уважала и допускала, чтобы её дочери читали её произведения.
В классной комнате младших княжон Марии и Анастасии стены покрашены белой краской. Мебель – ясеневая. В комнате хранились чучела птиц, детские книги русских и французских авторов.
Особенно много было книг известной детской писательницы Л.А.Чарской.
На стенах – религиозные рисунки и акварели, расписание уроков, пара детских объявлений шутливого характера.
Чем провинилась детская писательница после 1917 года?
Для кого могла представлять опасность?
Что такого натворила, что её имя «стерли» из памяти и не дозволяли читать советским детям?
Лидия родилась в 1875 году в семье поручика лейб-гвардии егерского полка Алексея Воронова и дочери петербургского купца Антонины Крахоткиной, родилась в Царском Селе.
Жизнь с первой минуты оказалась к Лидии жестокой – её мать скончалась во время родов. Девочку отдали на воспитание к тетушкам – сестрам мамы. Они занимались воспитанием племянницы 10 лет, потом отец девочки направил её в Павловский институт благородных девиц.
В это время отец Лидии как раз женился во второй раз, только спустя 10 лет он смог оправиться от потери первой жены, материи Лидии.
Но у девочки и мачехи отношения не заладились, так что поступление в Институт оказалось очень кстати. Лидия несколько раз пыталась бежать из дома, настолько было у неё неприятие мачехи.
Вскоре у Лидии появились два брата и две сестры.
Именно в институте у нее проявились первые творческие способности. Надо сказать, своё первое стихотворение она написала в 10 лет.
Потом был личный дневник, который Лидия начала вести в 15 лет, где описывала события из жизни, писала о своих подругах и девичьи мысли, она называла этот дневник «Записки институтки».
В 22 года Лидия поступила на драматические курсы при Императорском Санкт-Петербургском Театральном училище, где взяла себе псевдоним Чарская.
Девушка была способная, её творческая натура проявлялась во всех областях. Через 3 года её назначилт на должность неклассного художника Императорских театров, а позже зачислили в труппу Александринского театра, где она проработает до 1924 года.
Казалось бы, карьера сложилась, но Лидию задействовали в театре на второстепенных ролях. Нет, она не переживала, но ей нужны были деньги. Что делает в этом случае умный человек? Он ищет подработку.
Лидия решила стать переписчицей и отправилась в одно издательство. Компьютеров в то время не было и тексты переписывали вручную, там её попросили принести какие-нибудь записи, чтобы увидеть ее почерк. И она принесла «Записки институтки».
Вот тут издатель, прочитав несколько страниц дневника, заинтересовался его содержанием, а не «чистописанием» Лидии и предложил опубликовать фрагмент.
Это был триумф Лидии! Ведь в своих «Записках» она описывала то, что чувствовала сама, когда училась в Институте благородных девиц! Эта тема была так близка всем девушкам.
Анны Энгельгардт, описывала жизнь в женских гимназиях:
Малодушие, слезливость, пустая восторженность и бесцельная экспансивность презирались. Институтки не любили никакого кривлянья и ломанья, подёргивания плечами, закатывания глаз и т. п.
Больше всего уважались простота, спокойствие и чувство собственного достоинства.
Поскольку это был журнал, то каждый следующий номер Чарской поклонницы ждали с нетерпением! Её книги выходили огромными тиражами!
Надо отметить, что владелец издательства очень хорошо обогатился за счет писательницы. Он открыл талант Лидии, но и сам сумел на этом хорошо заработать.
Дело в том, что книги Лидии переиздавались по нескольку раз, в том числе и заграницей, а вот доход с этого забирало издательство, а не Лидия.
Да, она стала жить лучше, но в сравнении с тем, какой бы богатой она была, если получала за все издания своих книг, нет сравнения. Она так была популярна, что в 1910 году её имя присвоили стипендии для гимназистов, а вся молодежь знала её в лицо.
Личная жизнь Лидии Чарской
Она была замужем трижды. Первая свадьба с ротмистром Борисом Чуриловым состоялась, когда Лидии было всего 18 лет. Он был старше её на 7 лет и просто умолял выйти за него замуж. Вскоре они разойдутся. Что послужило причиной я не знаю.
Но, согласно документам Курского Епархиального начальства от 1901 года, брак Бориса и Лидии признавался расторгнутым, а сама Лидия осуждена на «всегдашнее безбрачие» и ептимию сроком на семь лет. К мужу таким мер не принимались, и он мог свободно жениться второй раз.
В этом браке у Лидии родился сын Георгий, который после развода родителей остался с матерью. После развода ей материально помогал отец.
Второй раз замуж она выйдет только в 1914 году. Мужем станет Василий Стабровский, который был младше Лидии на 17 лет.
Но они не проживут долго, в 1920 году Лидия выйдет замуж третий раз за красноармейца Алексея Иванова, то есть выходит. Теперь Лидия была Иванова - Чарская, они с мужем решили объединить свои фамилии.
Как складывалась её жизнь, как писательницы, при советской власти?
Судя по тому, что о ней мало кто сегодня знает, сложно.
Лидия Чарская была дворянкой, это было приговором для тех лет. Теперь её рассказы называли пошлыми, бульварными. Последний рассказ она опубликовала в 1918 году.
Тот же самый Чуковский, автор «Мойдодыра» и «Бармалея» говорил, что Чарская:
Говоря о красоте, таланте, храбрости или героизме, середины не знает и что в качестве главных героинь всегда выбирает только богатых аристократок….
Не угнаться за ней старику Жюлю Верну!
Сейчас передо мною 346 детских писем о различных прочитанных книгах, из них 282 письма (т. е. больше 80 процентов) посвящено восхвалению Чарской.
В 1924 году её уволили из Александринского театра, просто сказав, что она не подходит по возрасту. Хотя позже позвали назад, но уже на должность статиста. Она согласилась, жить было не на что.
Её книги были признаны вредными для советских детей. Книги изымались из библиотек, как «не соответствующие идейным и педагогическим требованиям».
К тому же, в 1920 г. вышла "Инструкция политико-просветительского отдела Наркомпроса о пересмотре и изъятии устаревшей литературы из общественных библиотек", согласно которой было необходимо изъять из обращения книги:
Восхваляющие монархию, Церковь, внушающие религиозные представления, не удовлетворяющие идейным и педагогическим требованиям нового государства, сентиментальные и эмоциональные по своей направленности.
Старались, но долго ничего не получалось, ведь даже Маршак, который говорил о творчестве Л. А. Чарской не иначе как - «сорной травой детского чтива», писал:
«Убить» Чарскую, несмотря на её мнимую хрупкость и воздушность, было не так-то легко. Ведь она до сих пор продолжает, как это показала в своей статье писательница Е. А. Данько, жить в детской среде, хотя и на подпольном положении.
Её квартира на Разъезжей улице была невероятно бедной. Зайти к ней можно было только с черного входа.
Сама Лидия превратилась в худую старуху в заношенном пальто. Те, кто раньше восхищался её талантом, кто восторгался, при встрече теперь сторонились её, как чумную.
Вера Адуева вспоминала:
В 27-м году я переехала в Ленинград. Обедала в столовке для композиторов и писателей - она помещалась на Невском, недалеко от вокзала, во дворе кинотеатра "Колизей".
Туда ходили примерно одни и те же люди. Заходила и какая-то тихая, низенькая старушка, вся в черном.
И однажды мне сказали: "Знаете ли, кто это? Лидия Чарская!" Я даже не представляла себе, что она еще жива…
Ей было тогда всего 52 года.
Кстати, Чуковский, когда узнал о её ужасном положении, пытался помочь – выхлопотал маленькую театральную пенсию. На что она написала ему письмо:
1/2 24 г. Глубокоуважаемый Корней Иванович.
Нет достаточно слов, которыми я могла бы выразить Вам мою искреннюю сердечную благодарность за то, что Вы сделали для меня в этот ужасный год несправедливого моего сокращения в театре и в дни болезни.
Спасибо Вам, дорогой, за все. Слов нет.
Спасибо Вам, что пришли мне на помощь в такую исключительно тяжелую для меня минуту жизни. И так деликатно, так чутко!
У Вас есть дети, и за то доброе, что Вы делаете другим, они должны быть счастливы и будут, если существует справедливость на земле.
Автор романа, который знает каждый, закончивший школу во времена СССР, «Республика ШКИД» - Л.Пантелеев, говорил о Чарской, правда уже в 1979 году, когда её не было в живых:
Сладкое упоение, с каким я читал и перечитывал ее книги, отголосок этого упоения до сих пор живет во мне – где-то там, где таятся у нас самые сокровенные воспоминания детства, самые дурманные запахи, самые жуткие шорохи, самые счастливые сны.
Я свидетельствую: любил, люблю, благодарен за все, что она мне дала, как человеку, следовательно, как писателю тоже.
Ей в те годы помогали соседи, приносили продукты, прибирались в квартире. Соседи и друзья и проводили её в последний путь.
Она умерла в 1937 году от туберкулеза. Гроб писательницы стоял на столе, стульев в квартире не было. Её похоронили на Смоленском кладбище в Петербурге.
На похоронах писательницы были фольклористка и педагог Ольга Иеронимовна Капица, писатель Михаил Михайлович Зощенко и его жена Вера Владимировна.
Муж Лидии, Алексей, переживет её на 5 лет, он умрет в 1942 году в блокадном Ленинграде.
А её сын, Георгий, скончается за несколько месяцев до смерти матери. Он закончил Институт Гражданских Инженеров, затем оказался в Саперном батальоне.
Революцию он встретит, будучи офицером Моторно-Понтонном Батальоне. После 1917 году уедет на Дальний Восток, будет работать техником, кладовщиком. Был женат, детей не было.
Закончить рассказ я хочу словами самой Лидии Чарской:
Я сохранила детскую душу и свежесть детских впечатлений.
И еще – я люблю, искренно люблю детство, сохранила “любовь святую к заветам юности.
Этика души ребёнка — это целая наука, целая поэма и целое откровение. К ней надо подступать нежно, чуть слышно, осторожными ласковыми руками…