7 часть
Они опять ехали в поезде, как будто и не было этих трёх дней. Но они были!!!
И, может быть, самые важные и решающие для них...
Севина голова безмятежно покоилась на Аниных коленях, которые он обнимал. Он счастливо улыбался во сне, слегка похрапывая и время от времени что-то бормоча. Удивительное дело, ей казалось, что нет на свете ближе и роднее этого, ещё неделю назад, совершенно незнакомого человека.
Она попыталась собраться с мыслями, проанализировать всё, как это она давно привыкла делать, но, как только начинала думать о нём, вся логика тут же рассыпалась, её окатывало такой неистово-горячей волной, что думать вовсе не получалось, а нестерпима тянуло обнять этого великовозрастного шалопая и целовать, целовать его синие, искрящиеся, наполненные до краёв нежностью и желанием глаза, чувствовать, как жадно отвечают на поцелуи его губы, как крепки и бережно-властны его руки.
Анна вспомнила тяжёлый разговор с Александром, которому рассказала всё, без утайки. Он, практически, повторял до боли знакомый монолог Ипполита из «Иронии судьбы» о том, что разрушить всё легко, создавать трудно, что израильтянин уедет, всё забудется, что не надо уничтожать того, что складывалось годами, что, наконец, он любит её и не представляет без неё дальнейшей жизни. Как ждала Анна этих слов всё время их знакомства, но, услышав их, наконец, теперь, поняла, что они для неё - пустой звук. Было ясно – она никогда не любила этого очень красивого, высокого, во всех отношениях положительного – состоятельного, свободного, готового хоть сейчас жениться на ней – человека. Вот интересно, почему так бывает?
Севка лежал на жёсткой вагонной полке, голова - на коленях Анны, а руки, обхватывали её полные бедра. Спина его затекла, но он боялся пошевелиться, чтобы не обнаружить, что он давно уже не спал, думал. Было о чём. Прошла всего неделя, а он потерялся не только в пространстве, но и во времени, а главное – в чувствах. Откровенно говоря, он от себя такого даже не ожидал. Нет, волочиться за хорошенькими женщинами было частью его творческой натуры, а что Севка был в душе, да и по жизни, артистом, не подлежало сомнению. В школе, в академии и, даже на поселении, он активно участвовал в художественной самодеятельности : пародировал известных личностей : политиков, ведущих, артистов. Он знал наизусть весь репертуар Райкина, все рассказы Жванецкого, очень, похоже, говорил голосом Леонида Ильича, рассказывая про него же самого анекдоты. А как он пел! Помнится, в стройотряде ежевечерне, на танцах, несмотря на усталость и хронический недосып, он в клочья рвал девичьи сердца сладкими песнями Элвиса, Хампердинга, Синатры. Уже годам к 15 –ти он преодолел свою робость и стеснительность по отношению к противоположному полу, тем более что примерно в то же время пионервожатая в летнем лагере помогла ему вкусить запретного плода грядущих наслаждений. Не азартный, но всегда стильный, в хорошем настроении, с широкой улыбкой и новым анекдотом, Севка был душой любой компании. Девушки окружали его постоянно, и он с удовольствием пользовался их расположением, но, в то же время, как-то так умел построить отношения, что никаких надежд на серьёзное продолжение не подавал, а оставался для них своим парнем, хорошим приятелем, улыбчивым и доброжелательным, но и только. С некоторых пор у него появился бзик, что все его подружки только и ждут, как бы его окольцевать, а жениться он совсем ещё не собирался. Однако, как он ни сторожился, но жениться пришлось. Уж очень непростая попалась девочка : изучила добрую Севкину душу, податливую на ласку и нежные слова, сделала ставку на его исключительную порядочность и...забеременела.
Сгорел артист! К слову сказать, о своей женитьбе в последствие он ни разу не пожалел: жена ему досталась симпатичная, понимающая и умная. Когда переехали в Израиль, все трудности и тяготы делила с ним пополам, а, увидев, что в Севке ещё бурно бродит кровь любителя хмельных застолий и недавнего бабника … опять родила.
Бог послал двойню, мгновенно уравновесив прежние привычки и желания новыми заботами о малышах, доме, работе. Сложился устойчивый быт, регулярный секс, привычный уклад жизни. Как сказали бы американцы, они были хорошей командой : работали на достаток в доме, на детей, на возможность достойно принять и угостить родственников и друзей, купить престижные вещи, всем вместе отдохнуть за границей. В общем, зажиточная, добропорядочная семья.
... – Ну, ты теперь молодцом,- придирчиво осматривая, выслушивая, пальпируя и выстукивая Севку, констатировал Семёныч, - а ещё не хотел пить мой отвар. В больнице бы тебя не меньше недели продержали, а узнай, что ты – иностранец, и все две. Так что, как ни крути, а с тебе – бутылка!
- Да что ты, Семёныч, разве твоему лечению и гостеприимству цена – бутылка ?- прочувственно сказал Севка, - на вот, на добрую память. Он снял свои дорогие часы и протянул старику.
- А бутылка, само собой. Вот тебе деньги, ты купи на свой вкус.
Семёныч не нашёлся, что ответить, глаза его наполнились слезами, он только и смог, что замахать руками и выскочить за порог.
- Спасибо тебе, как здорово ты это придумал, а я голову ломала, как бы его отблагодарить, - Анна нежно обняла Севку и поцеловала в висок.
Фельдшер обернулся моментально, молниеносно накрыл на стол и позвал постояльцев.
- Привык я к вам, може совсем останетесь?
- Нет, дорогой, завтра с утра – поезд, так что давай сразу и отвальную. Только мы немного посидим, вставать завтра рано.
- А как же погулять? Только начали...
- А ты позови своего дружка-соседа, да и гуляйте себе...
- Ой! А где же вам в таком разе спать - то? Може на сеновал полезете? Ох, и добрый у меня сеновал, просторный – дверь не закрывайте – не душно будет и звёзды видать...
Сеновалом Семёныч называл верхнюю часть сарая. Она была забита сеном уже этого года – упругим, светло-зелёным, с попадающимися засушенными, как из гербария, цветками клевера, донника, фиалки, ещё не потерявшими цвета и запаха. По шаткой лестнице они забрались наверх. От сена шло тепло и дурманящий аромат. Анна набила им наволочки, расстелила плотную полотняную простынь и положила поверх яркое лоскутное одеяло – получилось королевское ложе, куда тут же прыгнул Севка, он блаженно растянулся и запел: « Месяц спрятался за рощу, Спять речные берега, Хороши июльской ночью
Сенокосные луга …
- Надо же, забыл, а как дальше ? Ты помнишь?
- Конечно,- Анна села рядышком на одеяло и запела.
-Вспомнил! Вспомнил! – обрадовался Севка и теперь они продолжали петь уже на два голоса:
Два цветочка с лепестками
Зацепились у виска
Я оставлю их на память
От любимого дружка
-Хорошо поёте ! – в проёме показалась Семёнычева голова,- вот вам два ведра и ковшик. Одно – с водой – може пить захотите или помыться, а второе – куда мыться , да и вообще, чтобы не спускаться вниз за каждым разом .
- Спасибо, Семёныч! – хором ответили Севка и Анна.
- Ну, Анька, держись! Я нападаю!
- Ты не очень-то старайся, на крепости давно белый флаг, - со смехом парировала Анна и тут же, застигнутая страстным Севкиным поцелуем, упала в омут блаженства. Она трепетала и пылала в его объятиях, а он, скинув лет двадцать, был изобретательно-разнообразен и неистово-неутомим.
Потом они лежали головами к открытому лазу и смотрели на чёрное, южное, все в крупных звёздах небо, и тихонько разговаривали:
-Нюрка ты моя, Нюрка... Как я теперь буду жить без тебя?
Анна ничего не сказала в ответ, она сразу решила для себя, что все разговоры и мечты о их совместном будущем – табу. Спасибо Господу за то, что есть сейчас, а что будет... Бог управит.
-Одно знаю, я буду помнить все наши мгновения и очень тосковать,- опять заговорил Севка, - а ты?
Анна опять промолчала, только глубоко вздохнула.
- Вот бабы !- с негодованием воскликнул Севка ,- при живом-то ...,- он на секундочку задумался и тут же продолжил, - при живом-то мне она ничего не говорит, а когда я уеду...
- Ну что ты, зачем? Ты же всё знаешь...
-Знаю, знаю, мой любимый дружок, всё знаю...
- Расскажи-ка мне лучше о своём детстве, родителях, как ты рос, о чём мечтал ?
-Ладно, золотой мой Анютик, слушай!
Это была ночь откровений. Он позволил ей заглянуть в самые потаённые уголки его души – рассказал как стал мужчиной; как получил и отбыл срок, что чувствовал, когда всё пришлось начинать заново; как боялся, что не сможет устроиться, обеспечить семью, детей; как буквально дневал и ночевал на работе, чтобы выбиться – стать лучшим, незаменимым, единственным. Все получилось – выбился и стал!
- Так почему же мне так грустно, доцент? – процитировал он генерала Черноту из Булгаковского «Бега»
- Видимо, по пути ты что-то потерял,- отозвалась Анна.
-Да! И я точно знаю что. Я потерял Севку, я стал Шлемой. Понимаешь ты это?
- Отлично понимаю. И очень рада, что он нашёлся. Наверно, он живёт здесь и, чтобы встретиться с ним вновь, надо было сюда вернуться.
- А ты? Как ты жила? «Блиц» говорил, что ты совсем одна, как это? Почему?
И Севка услышал рассказ Анны о счастливом детстве, студенчестве, несостоявшемся замужестве и материнстве, о потере всех родных и любимых разом. Севка обнял Анну.
- Девочка моя, бедненькая ты моя, сколько же тебе выпало. Он чувствовал к ней такую жалость и нежность, как будто она была его ребёнком – беззащитным и очень родным. Ему хотелось заслонить её от всех неприятностей и бед и он всё крепче сжимал её в кольце своих рук – крыльев.
Удобно устроившись в них, утомлённая Анна задремала, а Севка бережно баюкая её, так и не сомкнул глаз до рассвета.
... Мерно постукивали колёса, плавно покачивало вагон, Севка всё-таки пошевелился и открыл глаза:
- Вы нас не ждали тут, а мы приперлись...,- пропел он дурашливым голосом,- Ань, скоро приедем-то?
- Почти уже,- посмотрела она на часы,- минут через сорок – Ростов.
8 часть
- Станция Ростов-Главный , не оставляйте пожалуйста свои вещи в купе,-раздался зычный голос проводницы.
Видно было,что Севка очень взволнован, ведь Ростов-на-Дону - это родина его отца .Он с раннего детства слушал его рассказы об этом удивительном южном городе.
Когда началась война отцу было 14 лет . Уже через месяц немцы стали бомбить Ростов, а в ноябре 1941 года оккупировали , но удержать не смогли и через две недели советская армия выбила врага из города.
Но и этого времени гитлеровцам хватило, чтобы нанести городу тяжелейшие раны. Отец рассказывал,что уже на второй день оккупанты вывесили большие плакаты, где
говорилось, что всем евреям необходимо носить на груди сионскую звезду желтого цвета, явиться на сборный пункт, якобы для отправки в Германию на работы, а на самом деле евреев собирали , чтобы уничтожить.
Он с мамой успели эвакуироваться за Дон, а бабушка отца осталась, ей было жалко белый рояль, который напоминал о прошлой жизни. Баба Маня была расстреляна в Змиевской балке, как и 27 тысяч её соплеменников.
-Вернись, я все прощу упрёки, подозрения,- нежный голос Анны и её мягкое прикосновение вернули его в настоящее.
-Ты знаешь, у меня многое связанно с этим городом: отец здесь родился,полно родственников и друзей.
-Ну вот и чудненько, освежишь чувства.
Они вышли на перрон, вдохнули степного воздуха, от которого у Севки закружилась голова.
-Смотри какой вокзал красивый - с "высоткой", оригинальное решение,-Анна взяла его под руку.
-Я читал , что в конце 70-х годов прошлого века старое здание разломали для того, чтобы освободить место новому вокзалу, не знаю правильно ли все это,- с оттенком грусти продолжил тему Севка,
-представь себе большое здание из красного кирпича с закопчеными окнами, запах паровозов и... лошадиного помета, так как извозчики на привокзальной площади всегда ждали прихода поездов, красота...
Их, почти курортное, щебетание прервала трель телефона, молчавшего вот уже несколько дней.
-Да!... Живой!... В Ростове... Передам... Что ты говоришь ! Вот здорово...ОК! Детей поцелуй. Потом он перешел на иврит, но говорил не долго и как-то напряженно.
Поняв, что звонит жена , Анна отошла в сторонку и тихонько двинулась вперед, жестом показав ему, что она, пошла, ты, мол, догоняй. Ей хотелось,чтобы он не чувствовал неловкости и скованности, а когда , закончив разговор,Севка догнал Анну, она подняла на него свои чудесные глаза, в который застыл вопрос...
-Извини Анютка, это меня уже разыскивает "Мосад", а что у тебя с глазками ? - он посмотрел на нее и уловил легкую печаль и растерянность.
За это время он стал чувствовать смену ее настроения и всегда старался предусмотреть любые варианты , чтобы избежать критической точки.
-Ты знаешь, звонила жена, дома все в порядке, соскучились и ждут скорейшего возвращение блудного сына, - не без иронии закруглил Севка.
Разрядила обстановку машина с шашечками - такси, незаметно подъехавшая со стороны центра.
-"Дон Плаза" на Большой садовой, пожалуйста!- тоже почувствовав облегчение, бросила Анна таксисту.
-Буденовский,Ворошиловский, Энгельса названия - то какие, молодцы хоть центр не тронули,- намеренно продолжил переводить стрелки Севка.
-Устраиваемся, обедаем и на поля, в Зерноград, у нас сегодня встреча в Азово-Черноморская государственной агроинженерной академии, сокращенно АЧГАА !
Обедали молча. Севка смотрел то на Анну,то в даль, на широко раскинувшийся Дон, мосты, затон на лебердоне.
-Кстати о Зернограде, я слышал такую байку, что сам город был построен немцами в конце 20-х годов. С высоты птичьего полета он имеет очертания свастики, ты в это веришь?
--Давай взлетим и посмотрим,- отшутилась Анна.
-...А у нас времени хватит?-у Севки глаз "загорелся".
- Доедай! "Боец до мозга костей",- невесело усмехнулась Анна.
Станция Верблюд, город Зерноград,это сочетание в рассказах отца казалось Севке очень смешным, хотя события происходившие на этой «смешной» станции, были весьма трагическими.
В первые дни войны Севкин отец вместе с мамой рыли копаниры для самолетов, потом тщательно укрывали их дерном, а налеты фашистов не прекращались ни на минуту.
Аэродром всегда был лакомым куском для стервятников.Однажды во время налета они как всегда спрятались в бомбовую воронку, а так как места всем не хватило, то половина копальщиков оказалась наверху.
После очередного налета все, кто был наверху, так и остались там лежать, а живым надо было пробираться сквозь кровь и разорванные останки. Впечатление для 14- летнего мальчишки не из легких.
-Вот тебе и станция Верблюд, город Зерноград,- вслух заметил Севка.
-Ты это с кем там говоришь,-испуганно спросила Анна.
-Да так знаешь, накатывают восспоминания детства.- задумчиво отозвался Севка.
Они вышли из гостиницы, на стоянке их ждала самая,что ни есть "волга ГАЗ-24" черного цвета. Севка любил автомобили,но только как произведение искусства.
Вообще он был чисто “наездник ", под авто копаться часами никогда бы не стал, а вот "гаражить” после тяжелого рабочего дня любил,слушая байки автомобилистов.
-Анютка! Смотри какой мастодонт. Это же настоящая райкомовская шлюха.В советские времена - предмет гордости с одной стороны и вожделения с другой.
Прямо "Эх! Прокачу"!- Севка заливисто расхохотался.
-Хватит тебе ёрничать, садись впереди , будешь показывать дорогу,-подхватила иронический тон Анна.
Несколько лет назад недалеко от Зернограда на учебных полях сельхозакадемии было выделено несколько десятков гектаров земли для опытов по капельному орошению зерновых.
Работы проводились силами академии совместно с московской фирмой “Grain Production”, которая и нашла генерального поставщика оборудования для капельного полива в засушливых районах рискованного земледелия в лице израильской компании "Arkava Irrigation".
Работа велась планомерно и интенсивно, и вот пришло время подвести некоторые итоги.
Именно с этой целью на базе академии, так сказать, максимально приближено к производственным условиям, было созвано 3-х стороннее совещание всех участников проекта.
Прежде всего посетили опытные поля, ознакомились с результатами использования передовых технологий , и вот теперь заняли свои места в просторном конференцзале академии.
В президиум , где уже находились ведущие специалисты академии, курировавшие проект, пригласили Шлему, как одного из главных разработчиков этой технологии, а также Ген. директора “Grain Production”г-на Крымова.
«Блиц» прилетел из Москвы буквально за час до начала совещания, его вызвала Анна, которая , переговорив с зерноградцами, уловила признаки возможного подписания нового перспективного соглашения.
С другой стороны, ему позвонил и Севка, который просил помочь ему как можно быстрее улететь в Израиль.
Сидя на виду почти тысячной аудитории, «Блиц» соображал как ему достойно выйти из сложившейся ситуации. « Гранат» -друг, Севкины проблемы – его проблемы.
Именно поэтому в его внутреннем кармане лежал а\б для друга на сегодняшний последний рейс Ростов-н\д – Тель-Авив. Вместе с тем, он чувствовал себя как-то неуютно при мысли об Анне.
Он отыскал ее глазами в первом ряду зала. Выглядела она замечательно : широко открытые лучистые глаза смотрели на мир внимательно и задорно, она словно вся светилась изнутри.
- Да, девочка, ты ещё и не предполагаешь какую свинью я тебе подложил,- задумчиво
размышлял «Блиц»,- Ну а «Гранат»-хорош! Заморочил голову порядочной женщине и ...в кусты, его обычная манера.
А совещание, между тем, продолжалось. Выступавшие светила агрономической мысли констатировали, что за истекшее после начала эксперимента время, приобретённые технологии зарекомендовали себя в местных условиях наилучшим образом,
поэтому предлагалось ни только не прекращать дальнейшие работы по их внедрению , но и расширить масштабы проекта.
В своём выступлении Шлема был предельно серьезен, но и обволакивающе обаятелен, его прекрасный литературный русский приятно впечатлил представителей института.
Говоря о капельном поливе он отметил, что в практическом плане все необходимое оборудование, включая электромагнитные клапаны, пульты управления, датчики дождя зарекомендовали себя отлично в условиях степного климата и практически готовы к массовому использованию.
- Я думаю отдельное внимание надо уделить перспективам сотрудничества и в области опреснения и вторичной переработки воды. Смею вас заверить,что Израиль занимает одно из первых мест в мире по вторичной переработке сточных вод.
Наша компания "Arkava Irrigation” - лидер в производстве минизаводов по этой проблематике,- в заключение отметил он, тем самым переключив внимание собравшихся на новый уровень сотрудничества.
Высоко оценив работу системы орошения, компаньоны приступили к подписанию нового трехстороннего долгосрочного договора о сотрудничестве, включившего в себя и протокол о намерениях в сфере вторичной обработки сточных вод.
-А теперь, друзья, просим вас проследовать в соседний зал и отведать дары донской земли. В зале заметно оживились, послышался одобрительный гул и даже хлопки.
Банкетный зал располагался в зимнем саду среди развесистых деревьев и поражал своим размахом и донским колоритом .
По бокам висели таблицы с показателями институтских достижений, а центре огромной буквой "покой"- стол, уставленный блюдами местного "разлива". Только один запах солянки казачьей и пирогов "по-походному" вызвал бурю восторгов.
-А это что за напиток так странно выглядет?-тихо спосил Севка - указывая на запотевший графин.
-Вы наверно не знакомы, это -Нардек (арбузный мёд),- ответил представитель принимающей стороны.
-Разрешите представиться - Иван Инаныч Варщиков, заместитель заведующего кафедрой мелиорации.
-Шлема Кац,-Севка пожал руку и поспешил присоединиться к «Блицу» и Анне, которые сели вместе.
После третьей рюмки Иваныча несколько развезло, он подсел к Севке и, подливая, заговорническим тоном продолжал:
- Ну как вы там живете, говорят очень жарко.
Всем своим видом и познаниями вокруг жизни на земле "обетованной" гражданин Варщиков давал понять свою принадлежность к избранному богом народу, и Севка не ошибся.
После пятой рюмки , дыша на Севку недавно скошенным, почти свежим луком, сообщил:
-Вообще-то я не Иван Иваныч.
Севка не стал ждать тяжкого признания и опередил его на долю секунды:- Ша!Я так и понял!Бикицур.
-Скажите! Только честно- стоит ещё ехать?-
-Каждый выберает свою дорогу в жизни,- хотел развить тему Севка, но его перебил телефонный звонок.
-Да! А где...и документы приготовил...вот молодец...да, да, а потом последовала целая триада на иврите.
Анна насторожилась. «Блиц» тоже смотрел на Севку с немым вопросом.
-Что-то серьёзное,Сева, все здоровы?
-Да тут такое дело. Звонил мой адвокат, он сообщил,что дело мое о покупке дома уже идет к завершению и требуется моё присутствие в заключительной стадии.
- Понимаете, ребята,- Севка посмотрел счастливыми глазами на Анну и Крымова, - иметь свой собственный дом, своё гнездо – моя золотая мечта.
Именно дом, с небольшим садиком, цветником и обязательным местом для стационарного мангала.
Перед отъездом мы смотрели один дом, который требовал большого ремонта, но место, по-истине , шикарное: недалеко лес и опция для достройки, приветливые соседи, ну что еще надо..
.И вот этот дом, практически, принадлежит мне, осталось только юридически завершить сделку. Дом расположен недалеко от Натании, в деревне Кадима, два этажа и ещё цокольный этаж –карка . Внизу салон и кухня, а также большая ванна-джакузи
с туалетом, гардеробная и комната для прислуги.
На втором этаже- три спальни, два туалета с душем. С этого этажа имеется выход на крышу, где расположена бильярдная.
Садик небольшой, но очень живописный .Есть подвал, который переоборудован в библиотеку и музыкальную комнату с пианино и ударными инструментами.
Севка с удовольствием описывал детали своего будущего дома, совершенно не замечая, что погрусневшие глаза Анны всё больше и больше наполнялись слезами.
Крымов уже давно подавал ему сигналы, чтобы он прекратил свои откровения, но Севка был так взволнован и обрадован известиями из дома, что ничего вокруг не замечал.
Анна тихонько встала из-за стола и вышла на свежий воздух.
Вот всё и закончилось, - с грустью подумала она, -всё имеет своё начало и свой конец.
-Нюра! Ты куда ? - Севка выбежал из зала вслед за ней и увидел Анну, сидевшую на скамейке под широкой развесистой липой.
-Что с тобой , дорогая моя девочка? – нежно обнимая ,он внимательно заглянул ей в глаза.
-Сева, не надо, я всё знаю, Крымов рассказал. Раз надо , значит надо.
Тебе уже пора ехать в аэропорт, у тебя через два часа самолёт домой , а мы – в Москву,- сказала Анна дрогнувшим голосом.
- Знаешь, я ничего не буду тебе говорить,-Он крепко обнял её, прижал её голову к своему сердцу и зарылся лицом в её волосы.
-Эй, влюблённые, опаздаем и в Тель-Авив, и в Москву, пора ехать,- прервал их прощание Крымов.
На аэродроме , выполняя все необходимые для вылетов формальности, они как-то отвлеклись от предстоящей разлуки, но в последний момент Севку и Анну словно током ударило. Они вновь тесно прижались друг к другу и замерли.
- Я сразу же позвоню тебе, как только прилечу домой,-шепнул Анне Севка,- и не смей думать , что ты для меня ничего не значишь. Ты- моя самая дорогая Нюрка, моя Родина и моя юность, помни это и жди.
Он с трудом оторвал от себя всхлипывающую Анну и шагнул к «Блицу».
- Прощай, брат, как здорово, что мы с тобой нашлись и опять вместе,- сказал ему Севка , обнимая,- Оставляю Анну на тебя, она мне очень дорога, береги её.
9 часть
Самолет начал медленно снижаться. Столько событий за короткий промежуток времени Шлема пытался переварить и выстроить их в логическую цепь, но ничего не получалось.
От внутреннего напряжения и наплыва мыслей он впал в прострацию и почти уснул. Только гнетущая тишина после заглушенного двигателя вернула его в реальный мир.
Минутная задержка в эмиграционном зале, и Шлема "выкатился" в зал для встречающих.Дети, увидев отца с коляской , полной разноцветных коробок (спасибо Лёвке, это он прикупил для детей московских гостинцев),облепили его, радостно жестикулируя, успевая толкнуть друг друга , и их грассирующая "Р" разносилась на весь зал.
-Узнаю своих детей, родившихся не на "исторической родине" , говорите со мной на русском, совсем забыли язык Пушкина и Достоевского,- целуя их, шутливо пригрозил Шлема.
Всей компанией они вышли из кондиционированного здания аэровокзала.Тёплый ветерок с запахом средиземноморских трав, приветливые, открытые лица с характерными библейскими профилями, и неунывающий таксист с приспущенными штанами и футболкой не первой свежести,который так и наровит назвать тебя "братом"- все это говорило,что Шлема прилетел -таки домой. Нельзя сказать,что он не был рад встрече с семьёй, но какая-то червоточина неизбывной грусти и чувство глубоко спрятанной невысказанной тоски по Анне не давали ему насладиться этой радостью в полной мере.
Раздачу подарков из России Шлема проводил лично и с особой тщательностью. Ему всегда нравилось дарить и особенно видеть как радуются его подаркам. Дети были счастливы !
Они с восторгом перебирали незнакомые игрушки, постоянно спрашивая отца , что да как. Больше всего им понравилась настольная игра "Хоккей"-эта диковинка, в которую сам он играл в далёком детстве, совсем была не известна детям.
И девочка, и мальчик с удивлением и удовольствием смотрели на отца - как он с азартом, присущим только подросткам , забивал шайбы в ворота.
Продолжая разбирать подарки , Шлема обнаружил изящно упакованную коробку, явно не предназначавшуюся детям. Какая же умница «Блиц» ! Не забыл и о жене,- с благодарностью подумал он о друге.
Таль , зардевшись от удовольствия, стала открывать подарочную упаковку. Шлема наблюдал за ней со всё нарастающим волнением. Сам он уже давно ничего не дарил жене : считал, что достаточно того, что отдаёт ей деньги, что ей надо - сама купит.
Интересно, что там придумал Лёвка ? Жена с радостной улыбкой обняла Шлему и поцеловала его в щёку.
- Спасибо, родной, я давно хотела эту косметику. Много слышала о ней, видела рекламу.
Но даже и не мечтала, что получу всю серию «Чёрный жемчуг» в подарок, да ещё от тебя..Она стала поочерёдно открывать многочисленные баночки и тюбики, нанося их на кожу и принюхиваясь.
Шлема вздохнул с облегчением и ещё раз мысленно поблагодарил Крымова.
-Ну, а теперь, друг мой, рассказывай, как ты съездил...
-Ты знаешь, а Лёвка совсем не изменился, вот только личная жизнь не очень удалась, он в Москве, жена на Кипре, сын в Англии.
-Он тебе не рассказал, куда он делся в тот момент, когда тебя забрали, ведь не ты один проходил по делу, - жена внимательно посмотрела на Шлему.
- Знаешь, это длинная песня, но главное в том, что он ни в чём не виноват и как был мне лучшим другом, так им и остался.
-Хорошо. Ну а ты-то сам, как ? Как себя чувствовал? Скучал ?
- Что тебе сказать? Съездил, в принципе, удачно, заключили долгосрочные контракты, расширили рамки... - Шлема пытался как можно дальше увести разговор от себя, момент был не из простых...
Разрядили обстановку дети- как правило, в особо напряженные моменты, они всегда выручали обоих.
-Папа, а это что за буба?- неся в маленькой ручонке огромную матрешку, поинтересовался сынишка.
-Рой, смотри, её можно открыть,- Шлема со знанием дела разложил матрёшку на составляющие части к великой радости детишек, которые, наигравшись, уже не отходили от Шлемы и висели на нём ( хвала Создателю ! ) до самого ужина.
Отужинали шумно и вкусно.Жена Севки была большой мастерицей в плане приготовления пищи, любила организовать общий антураж , красиво накрыть стол. Расколяровочка и запахи, которые могут растопить даже самое холодное мужское сердце. А путь к сердцу мужчины...
Уложив детей, они вышли на балкон. Свежий ветер с моря медленно раскачивал огромную ветку пальмы, которая спускалась прямо на пол.
- Как подросла за моё отсутствие,- пытаясь опять уйти от нежелательного разговора, заметил Шлема.
-Ну рассказывай, дорогой, как ты съездил "в ту жизнь",- Таль бросила красноречивый взгляд на мужа.
- Как обстановка, как люди?- интуитивно она чувствовала, что что -то произошло , но, как умная женщина, посчитала за благо не вникать в подробности, чтобы, не дай Бог,
не испортить вечер своими «неудобными» вопросами и его неискренними ответами. Прекрасно зная своего мужа, она была уверена, что, если захочет, обо всём расскажет сам.
-А что? Мне понравилась Москва - настоящий европейский город, что характерно , даже туалетная бумага появилась в общественных сортирах - большое достижение, ну и вообще проностальгировал. Прямо как в песне : "Попили ,поели в кафе "Гранд Отель", и нас не попёрли оттель!»
-Ты в Ростове к родственникам заходил ?
Шлема понял, что разговор пошел в нужном направлении,не переставая восхищаться мудростью супруги, он подробно описал все перепитии столь затянувшейся командировки, упустив, конечно, известные подробности.
Обратную дорогу в Москву Анна припоминала с большим трудом. Когда Севкин самолёт взмыл в черное южное небо, у неё где-то там , внутри, что-то окончательно оборвалось.Стало пусто и почему-то очень холодно. Хорошо, что рядом был Крымов, который взял на себя все заботы о регистрации билетов, багаже,нахождении мест в салоне самолёта и, наконец, усадив Анну, попросил стюардессу принести коньяку.Он почти насильно влил его в рот ничего не соображавшей Анне и с удовольствием выпил сам.
-Вот это да!- думал он,- это надо же! Всегда спокойная, сдержанная, безэмоциональная Анна – практически, в бессознательном состоянии, а «Гранат»...он вообще его таким никогда не видел.
Что делает с людьми поздняя любовь...А что это любовь, он теперь ничуть не сомневался : при расставании Севка был белее полотна, он обнимал Анну так, словно в ней была вся его жизнь, а она...
Что говорить? Вон она рядом, в кресле – глаза закрыты, пальцы, судорожно сжимающие подлокотники , побелели от напряжения и дрожат, а из-под ресниц, не прекращаясь, предательски сочатся слезинки.
Оказавшись дома, Анна , не раздеваясь бросилась на постель и тут же почувствовала как кровать начала быстро-быстро вращаться, в точности как в детстве, на каруселе,- подумала Анна и потеряла сознание.
В настоящее её вернул настойчивый звонок. Она спешно схватила телефон и услышала такой родной торопливый голос:
- Любимая, я прилетел, всё в порядке. Не поверишь, звоню тебе из туалета,- Севка хихикнул,- представляешь? Завтра из офиса позвоню, и мы подробно поговорим. Целую тебя, родная, каждый твой пальчик, глазки (прошу, не плачь! ), всю тебя, всю...До завтра.
Звонок прервался также неожиданно как и возник. Анна сидела на постели в одежде с телефоном в руке, голова кружилась, мыслей не было никаких, только тупая боль где-то «под ложечкой».
Утром её вызвал в кабинет Крымов. Тоном, не терпящим возражения, он объявил ей, что через неделю ей предстоит командировка к партнёрам, в Израиль, а пока...Крымов, наконец, посмотрел ей прямо в глаза и сказал :
-Я даю Вам три дня отгулов за ненормированные рабочие дни в период пребывания в Москве нашего партнёра и командировку в Ростов. Хорошенько отдохните и приведите себя в порядок.
Легко сказать – приведите в порядок ! Конечно, хорошо бы всё обдумать и решить, но вот как раз этого-то и не получалось. Все три дня она так и провалялась в постели, не выходя из дома.
Она почти ничего не ела, а спала и спала , и только Севкины звонки время от времени возвращали её к действительности. Он звонил ежедневно из офиса, говорил о том, что всё помнит , каждую минуту их встречи, и очень скучает, беспокоился, что она в подавленном состоянии, и постоянно повторял, что с нетерпением ждёт её приезда.
Анна летела в Тель-Авив, она старалась ни о чём не думать. Будь, что будет ! Прошёл всего месяц, а жизнь словно раскололась на «до» и « после».Давно ли, кажется, она встречала его, и вот теперь – он встречает её...
Севка на всех парах мчался в аэропорт им. Бен-Гуриона, был полдень, дороги пустые. Вот он третий терминал, прохлада, фонтаны. На табло было видно, что самолет уже приземлился.
Не успел он купить цветы, как московский рейс показался на "подиуме".
Севка глазами искал Анну.Через несколько минут на большом экране крупным планом он увидел дорогое его сердцу лицо. Анна шагала довольно уверенно, не замечая как её снимают...
Они долго стояли молча,взявшись за руки, смотря отрешенно друг на друга.
-Целая вечность прошла, мой маленький друг, я так соскучился.- Он прижал её руки и нежно поцеловал.
-Куда ты меня везешь?- с тревогой в голосе спросила Анна.
-А сколько у нас времени?-вопрос Севка задал не риторический он понимал, что столько времени, как в Москве, он Анне не сможет посвятить, и это его особенно угнетало.
-У меня на послезавтра билет на Москву, ты доволен ?- с вызовом ответила она.
Больше всего он не хотел тратить золотое время на выяснение отношений, поэтому постарался перевести разговор в более позитивное русло.
-Смотри, сейчас мы въезжаем в Тел-Авив: справа высотка - это здание "Алмазной биржи", а слева близнецы "Азриели".
-Здорово, удивляюсь как на песках за такой короткий промежуток времени можно было выстроить такую красоту,- Анна с любопытством рассматривала пейзаж за окном.
-План такой,-Севка перешёл на деловой тон, - сегодня располагаешься, обедаем и , если успеем, я покажу тебе Тель-Авив и Герцлию-Петух. Завтра у нас Иерусалим, а послезавтра с утра - Мертвое море, рейс у тебя вечерний, удачно.
-Что ты сказал дома?- Севка ждал этого вопроса и поэтому был готов.
-У меня есть два полноценных дня, я на полевых испытаниях в пустыне Негев, вполне официально.
Анне понравилась гостиница: необычная форма со скошеной верхушкой, она всем своим мощным, но лёгким обликом устремлялась в небо, парила над землёй, торцом выходила в сторону моря как флагманский корабль перед схваткой.
Из окна просматривался огромный кусок синего моря, теплый ветер с которого врезался в лёгкие и приятно раздувал их.
Раскидав вещи по сторонам , Сева подошел к Анне нежно прижал её.
-Ты знаешь как мне было тоскливо без тебя...
- И мне ,- Анна закрыла глаза.
Севка подхватил её на руки и не переставая целовать положил на кем то профессионально застеленную широкую кровать.
Он вновь, как это всегда бывало с Анной, почувствовал такой прилив внутренних сил и эенергии , что его порыв остановить было невозможно. Анна прильнула к нему, ей казалось, что она знает каждый сантиметр, каждый уголок его тела.
Они растягивали удовольствие, любуясь общим отражением во множестве зеркал номера.
-Ради этого стоит жить,- прохрипел Севка, обливясь капельками пота,стекающими с его натруженного тела. Анна лежала на постели не в силах пошевелиться - её тело как будто не принадлежало ей, оно было невесомым и совершенно чужим, а постель и , вместе с ней вся комната, бысто- быстро вращались вокруг этого незнакомого тела.
- Что с тобой, любовь моя,- Севка озабоченно склонился над нею.
- Всё в порядке, любимый, просто мне очень хорошо,- Анна открыла глаза и весёлым голосом закончила :
- Кто-то что-то говорил о знаменитой средиземноморской кухне, очень кушать хочется...
- Я все продумал, и если ты хочешь почувствовать Израиль изнутри, стоит пойти не в ресторан, а в близлежащий "духан", где собираются завсегдатаи и в типичной восточной манере обмениваются новостями местной жизни, ну и в мировом масштабе по типу:"я бы палец ему в рот не положил..."
Место оказалось действительно живописное, ну а посетители - яркий отпечаток типичного израильского общества.
Пита хумусом, хрустящий фалафель, средиземноморская шуарма, пиво "Маккаби" под шумные пересуды местной "элиты"- всё это развеселило и удивило Анну.
-Да Нюра, вот это среднестатистический израилитянин:открытый,шумный, веселый.
-Они не похожи на наших, само представление о евреях, сложившееся у нас, совершенно другое.
-Смотри, такого салата, как здесь, не было даже в Союзе Советских... Восточные-выходцы из северной Африки и Месопотамии разительно отличаются от европейских, привычных тебе, евреев.
Кого здесь только нет - рождённые в Израиле - цабарим, сабры, репатрианты -олим — выходцы из бывшего СССР, из Марокко, из Ирака, из Румынии, из Польши, из Эфиопии, а ещё арабы, друзы, армяне и даже черкесы.
- Ну, олим, давай за тебя, спасибо тебе, я рада, что мы вновь вместе.
Потом они долго бродили по берегу моря, любуясь как ярко-красный диск солнца падет за горизонт, и уже в полной темноте они вернулись в гостиницу.
Анна и Севка настолько абстрагировались от действительности , что не заметили как стихли улицы, опустели от машин вечно загруженные дороги.
-Как тепло и уютно здесь с тобой,- Анна обняла Севку, они вышли на балкон.
-Оказывается, наш шарик- то совсем и не такой большой, чтобы затеряться, да и время другое,- Севка глубоко затянулся сигаретой.
-Красивая страна, красивые люди,-Анна прижалась к нему и закрыла глаза . В наступившей тишине слышался слабый звук прибоя, влажный ветерок нежно пробирался сквозь одежду.
Ранним утром , пока солнце не было таким палящим, Севка решил показать Анне Кейсарию. Когда - то город был столицей римской провинции Иудея ,более 300 лет.
Римский император Август передал его царю Ироду, который полностью перестроил город в честь Августа в 10 г до н. э. Кесария стала административным центром Римской прокуратуры в Иудее, а также стала основной базой римских легионов.
Это место и сейчас поражает своей близостью к тем событиям. Было время, когда Севка работал волонтером на раскопках города Ирода (Родоса), знал здесь каждый уголок.
-Смотри, вон налево - римский амфитеатр, который используется и сейчас, городская стена, ипподром, манежная площадь с гигантскими статуями, остатки синагоги и церквей.
Сохранилось также множество рукописей, в которых были найдены первые упоминания о Понтии Пилате и Назарете. Ты меня слушаешь?
Анна смотрела на Севку влюблёнными глазами и не слышала, о чем он говорит, на фоне развалин города Ирода он казался ей человеком, вышедшим из нереальной жизни, а вся эта история, этот сумасшедший роман, который снёс "башню" обоим, какой то невероятной сказкой...
-Анюта ты очень плохо выглядешь! Давай я тебя покажу моему врачу.
-Понятно! Решил отделаться от меня в самый интересный момент,-с иронией заметила Анна.
-Нет я серьёзно: неестественная бледность, головокружения...
-Это от большой любви к одному человеку,-перебила его Анна.
Последний ужин явно не клеился. Анна была задумчива и печальна, видно было , что она заметно нервничала, Севка, пытаясь её отвлечь, рассказывал много анекдотов, смешных историй, она смеялась, но это выглядело как-то вымученно.
В чём дело, Севка не мог понять и, конечно же, думал про себя, что где- то он был недостаточно внимателен и нежен.
-Сев! Ты только не беспокойся , ты тут абсолютно ни при чём,- словно прочитав его мысли,сказала Анна.
-Ну , теперь встретимся в Москве,- поднимая бокал французкого вина, и стараясь говорить бодро и уверенно, провозгласил тост Сева.
-Ты такой оптимист, насколько тебя хватит вести такой образ жизни?
Этого вопроса Севка ждал и старался отодвинуть, просто не говорить, но сегодня отступать было некуда.
- Ты ведь знаешь, я на этот вопрос не могу ответить, что- то кардинально менять в своей жизни мне невозможно , но и тебя потерять я не могу и не хочу... Не знаю! -Севка обхватил голову руками, видно было как тяжело дались ему эти слова.
- Слушай, любимый, всё до этого момента было у нас в хорошем стиле : откровенно, взаимно и честно. Хочешь ,скажу ,чего я боюсь? Что будет идти время, дела и расстояние будут всё притуплять и притуплять наши чувства, а расставаться жаль...и мы будем тянуть и тянуть...Давай не будем рубить хвост собаке по частям ? Давай сразу ! Я улечу и исчезну из твоей жизни, а ты из моей.
Анна ели держалась, её зубы выстукивали мелкую дробь, а голос несколько раз прерывался, но она собрала все силы и твёрдо закончила :
- Мне очень не легко, мой самый дорогой человек, но это – окончательно. Я приняла решение за нас обоих и очень прошу тебя – помоги мне – не возражай, просто согласись. Давай попробуем жить друг без друга.
Всю дорогу в аэропорт они молчали, даже красивые библейские пейзажи за окном не снимали тот груз внутреннего напряжения, которое осталось после их последнего разговора.
Севка то и дело посматривал на бледнеющее лицо Анны, пытался завести отвлеченный разговор, но натыкался на стену молчания и совершенной отрешенности.
За это время он так привык к Анне: к ее манере говорить, к её шуткам, к её причудам, наконец. Их близость казалась Севке верхом совершенства: она приносила настоящее блаженство, добавляла уверенности в себе, позволяла ему чувстовать себя молодым.
Он всем своим поведением давал понять Анне , и в первую очередь себе, что это не простой адюльтер , что это - сильное, глубокое чувство.Он и сам искренне верил в это.
И вот они ехали в аэропорт молча, как в плохом фильме , где соблазнитель отвозит свою жертву, равнодушно философствуя о взимном равенстве полов.
-Сева! Не мучай себя! Всё было очень красиво и романтично. Но хорошее имеет своё начало и свой конец,- Анна наконец улыбнулась , чем значительно разрядила обстановку.
-Ну а звонить ты мне тоже запретишь?
-Я тебе ничего не собираюсь запрещать, но очень прошу – помоги мне: не звони...
...Анна медленно уходила в зону недосягаемости, унося огромный кусок его души. Вот и перевернулась эта сладкая страничка жизни, открывшаяся по воле случая, оставив свой печальный след в его сердце.
-Прощай ,милая, мне будет очень не хватать тебя, я так виновен перед тобой,-Севка ещё долго стоял в зале отлёта, и только, проводив глазами, взлетевший и исчезнувший за облаками московский рейс отправился к машине. Дома он сразу прошёл в кабинет, достал из сейфа бутылку коньяку , прямо из горла выпил её большую половину и тут же, за письменным столом , уронив голову на грудь, заснул.
Продолжение: https://dzen.ru/media/id/5ef6c9e66624e262c74c40eb/esli-my-povstrechalis-v-moskve-chast-10-6558be593b549d019ea7e819
