Татьяна МАКСИМОВА как никто другой знает, что искусство — это целая наука, которая требует от себя самоотдачи и умения быть внимательным к деталям. Художник, искусствовед, авторитетный эксперт в области реставрации и экспертизы. Она без малого всю жизнь посвятила западноевропейской, а в частности голландской живописи: организовывала выставки, читала лекции и доклады и изучала, изучала, изучала… И даже сегодня, находясь на пенсии, осваивает новые для себя сферы и пишет книги, которые становятся справочным материалом для молодого поколения искусствоведов и реставраторов.
Долгий путь к экспертизе
В юности Татьяна Васильевна ходила в Дом пионеров в Курске, где занятия проводил талантливый художник, которого дети называли Костя «Лохматый». Говорит, Костя был тонкий человек, уникальная личность: он очень живо рассказывал истории из жизни всемирно известных художников, водил учеников на этюды, был очень образованным человеком и охотно делился своими знаниями с окружающими. Влияние педагога оказалось так сильно, что в 14 лет Татьяна Васильевна подала документы в местное художественное училище.
«Курск — это всё-таки провинциальный город, — рассказывает Татьяна Васильевна. — Там было больше свободы. Хотя и коммунистическая партия была, и партком, но всё равно не так давили на творческую личность. Нас учили педагоги, которых вышибли из Москвы, где они оказались никому не нужны. Но они были потрясающе образованные, такая, знаете, голубая кровь. Было какое-то особое отношение к ученикам… Желание научить. Там я получила своё первое образование — художника-графика».
За училищем последовала учёба в Академии художеств на искусствоведа. После — работа в картинной галерее Курска. Этому месту Татьяна Васильевна отдала около двадцати лет жизни. Сначала вела экскурсии, а когда директору пришла соответствующая разнарядка, стала первым штатным реставратором галереи. Полгода проходила в Москве курсы, потом каждый год повышала квалификацию. Закончилось это тем, что реставраторов, подготовленных Минкультом, отправили в Прибалтику спасать Рундальский дворец, построенный по чертежам Растрелли.
Позже Татьяна Максимова училась на аспирантуре в МГУ, руководила отделом станковой и масляной живописи в Институте реставрации в Москве. Стажировалась в Венгрии, изучала коллекции в музеях Германии. Татьяна Васильевна занималась западноевропейской, и в частности, голландской живописью, но попасть в Голландию ей так и не удалось. Зато получилось собрать свою команду специалистов — технологов, химиков, рентгенологов, фотографов — и посвятить всю себя голландцам.
«Мне иногда в укор говорили, вот, мол, ты в Голландии не была, но голландской живописью занимаешься, — говорит реставратор. — В микроскоп я эту живопись всё равно не посмотрела бы, между мной и картиной в музее шнурок висит (ограждение. — Ред.). А в России я разыскала тысячи картин всемирно известных голландцев. Изучала их под микроскопом, делала рентгенограммы. И считаю, что мне повезло, передо мной открывались двери всех музеев. Хочешь эту картину, хочешь ту. Хранители поднимались по лестнице и снимали для меня венецианские полотна. А если у меня в руках венецианец конца 16 века, как я могу зря терять время!»
Голландскую живопись можно найти практически в любой художественной галерее нашей страны. В эпоху Петра I она пользовалась завидной популярностью: в огромных количествах её привозили купцы, позже она стала цениться интеллигенцией. Это огромный пласт материалов для изучения. Так любовь к искусству привела Татьяну Васильевну в экспертизу.
В 1985-году по просьбе коллег из Рижского музея зарубежного искусства Татьяна Васильевна организовала там выставку, посвящённую проблеме экспертизы в искусствоведении. Экспозиция знакомила гостей с голландскими живописцами и их немецкими имитаторами. Это было большое событие и в жизни самого специалиста, и в мире искусства. Затем по просьбе директора Музея изобразительных искусств им. Пушкина Ирины АНТОНОВОЙ, эта выставка открылась в Москве, в белом зале на Волхонке.
Мир удивительных открытий
Даже сегодня музейщики, реставраторы и исследователи допускают ошибки в научных трудах и при работе с картинами. Чтобы это происходило реже, Татьяна Максимова продолжает исследования и пишет книги.
Сначала в свет вышла монография о уже вышеупомянутых голландских живописцах и их немецких имитаторах. В 18 веке работы голландских мастеров были в моде, немцы подражали им, вдохновлялись Рембрандтом, Вермеером или Ван Дейком. Но при этом несколько приукрашивали, как бы исправляли в своих картинах недостатки, допущенные предшественниками. В первую очередь в изображении природы.
«Имитационных картин нашла очень много. Например, целую коллекцию Дитриха, — делится исследователь. — У него тут берлинская лазурь — пигмент, который возник уже в 18 веке. Но имитацию выдаёт не только это. Ведь что такое краска? Это пигмент, порошок и связующее — лак, смолистый лак. Голландцы использовали хорошие смолы, поэтому их картины хорошо сохранились. Дитрих же использовал битум, проще говоря асфальт. Он начинает таять в тепле, становится мягким и никогда не высыхает до конца. Если дать ему какую-то нагрузку, он снизу начинает проникать вверх. И получаются разрывы, которые видно только в микроскоп».
После первой книги Татьяна Васильевна поняла, что голландской живописью нужно заниматься серьёзно, чтобы дать полное представление о ней экспертам. Следующим шагом стало изучение деревянных и тканых основ голландских картин.
«В одной из книг со справочной литературой я прочитала, что голландцы писали картины на дубовых досках из старых кораблей, — говорит Татьяна Васильевна. — Чтобы опровергнуть этот факт, пришлось изучить целую древесную науку. Корабль — это разные плоскости, искривления волокон… Я собрала все свои рентгенограммы, которые делала с голландских досок. Никаких искривлений, никаких сучков, совершенно идеальная поверхность. В долине Рейна дубы кряжистые и не подходят для того, чтобы писать на них картины. Явно использовалась техническая древесина».
Как объяснила Татьяна Васильевна, в 17 веке голландцы строили свои корабли из сосны, которую экспортировали из Норвегии. Для ответа на вопрос, откуда же художники брали дубы, пришлось разобраться в торговых связях того времени. И выяснилось, что голландцы закупали древесину в Польше, из тех самых смешанных лесов. Пятидесятилетние дубы вытягивались вверх до десяти метров в высоту — доски из них получались идеально ровные и гладкие.
В третьей книге автор продолжила свои научные изыскания и рассказала, как много важной информации таит в себе холст в руках специалиста. Главное знать, как к ней подступиться.
Дальше — больше
Сейчас исследователь работает над новой книгой о технике и грунте западноевропейской живописи 17 века. Для её создания у Татьяны Васильевны есть богатая коллекция красочных слоёв и грунтов с картин великих голландцев, микроскоп и удивительная пытливость ума.
«В 17 веке на основе холста ввели цветные грунты, — увлечённо рассказывает она. — Первым в этом стал итальянский художник Караваджо. Именно итальянцы открыли для себя теорию светотени. Тёмные цветные грунты позволяли выстраивать полутона с ориентацией на объём. А потом они исчезли — в 19 веке художники перешли на фабричные холсты. И когда в музее датируют картину 17 веком, а она нарисована на фабричном холсте 19 века… Я стремлюсь к тому, чтобы передать свои уникальные знания в области технологии западноевропейской живописи соотечественникам: музейным работникам, искусствоведам, реставраторам, любителям живописи. Коллекции региональных музеев почти не изучены или изучены плохо. И моя задача начать новую страницу в изучении художественного наследия».
Елена БАДАЛЯН
Фото: Наталья МАЙОРОВА