Клерк прибыл в тот же офис примерно через минуту, как раз вовремя, чтобы услышать, как Джуит сказал девушке за стойкой: «Это Левисон, забота о Галессе, Лондон. Разве я не достаточно ясно пишу?»
«А это, — заметил про себя клерк, — довольно горячо». Затем он отправил свою телеграмму Фрэнксу, который также отвечал за Галесса в Лондоне. В конце концов, это было не его дело. Насколько он мог видеть, фирма боролась против самой себя. Для этого могла быть причина, а может быть, это была ошибка; во всяком случае, это была не его ошибка. Он был совершенно уверен, что в точности выполнил приказ, который дал ему мистер Фрэнкс.
В комнате мистера Фрэнкса оба партнера сидели и разговаривали. Они только что вернулись с большой распродажи, на которой неплохо заработали. Мистер Левисон был в хорошем настроении и пил виски с содовой с прекрасным чувством, что он это заслужил. Даже Фрэнкс был явно менее раздражителен, чем обычно. В дверь постучали, и мальчик принес две телеграммы. «Вот забавная вещь», сказал Фрэнкс. «Две частные телеграммы, по одной для каждого из нас, и обе приходят в один и тот же момент».
«Не вижу в этом ничего смешного», — сказал Левисон, разрывая конверт. Он прочитал телеграмму и начал ругаться. Он редко ругался и не владел беглостью речи. Он просто повторял одно и то же слово снова и снова.
Фрэнкс оторвался от своей телеграммы, которую читал с вполне содержательной улыбкой. — Что-нибудь случилось, Левисон? он сказал.
"О, нет!" — сказал Левисон с диким сарказмом. «Если человек ругается, то это потому, что все в порядке.Есть еще дурацкие вопросы?»
«Дорогой я!» - сказал Фрэнкс. «И это тот человек, который только на днях обвинил меня в сварливости! Какая странная вещь! Ну, друг мой, может быть, я могу спросить тебя, что тебя беспокоит?»
— А может быть, вы и не сделаете ничего подобного. Когда принесли эти телеграммы, вы заметили, что это были частные телеграммы. Будьте добры, помните об этом.
— Но я ошибался. Вот эта телеграмма адресована лично мне, но все равно она касается дела фирмы. Я купил картину.
"Что это такое?"
— Ну, я не знаю точно, что это такое. Я никогда этого не видел. Надеюсь, все будет в порядке. Я заплатил за это три тысячи.
— Фрэнкс, ты совсем сошел с ума?
— Не то чтобы я об этом знаю. Почему?
«Потому что вы не можете этого сделать, и вы знаете, что вы не можете этого сделать. Вы не можете покупать так, не посоветовавшись со мной. Я вообще от этой вещи отказываюсь. Нет, вы, должно быть, с ума сошли! Три тысячи или около того. рядом с ним, за картину, которую ты никогда не видел, хотя ты даже не знаешь, что это такое. Тебя следовало бы запереть».
«Человек, который хорошо разбирается в этом, очень хорошо об этом подумал», - сказал Фрэнкс, как будто в слабой самозащите. «И я надеялся получить его намного дешевле. Возможно, однажды все получится. Может оказаться очень хорошо. Возможно, мне следовало посоветоваться с вами».
Мистер Левисон был вне себя от ярости. - Вы прекрасно знаете, каковы условия нашего партнерства, и вам придется их соблюдать. Я не буду иметь никакого отношения к сделке. Вы купили эту картину по абсурдной цене, не посоветовавшись со мной, - вы можете заплатить за это сами."
«Я вел себя немного нерегулярно, но все же партнеры должны держаться вместе. Однажды ты сам можешь совершить ошибку».
«Твое нытье бесполезно. Я принял решение».
«Это может означать для меня тяжелую потерю», — мрачно сказал Фрэнкс. — А если не поделишься со мной, то не поделишься и прибылью, если она когда-нибудь будет. Нет. Ты меня бросаешь? Очень хорошо — тогда я запишу это в письменном виде. Он нацарапал несколько строк на листе бумаги и протянул его Левисону.
Левисон прочитал его, презрительно фыркнул, подписал и швырнул обратно Фрэнксу.
«И пусть это станет для тебя уроком: не пытайся шутить со мной».
Внезапно глаза Фрэнкса вспыхнули. Он поднялся и ударил кулаком по столу. «Нет», сказал он. «Урок вам предстоит. Вот еще одно совпадение с этими телеграммами. Обе пришли от Салдена — ваша сообщила вам, что цену Евита перебили, а моя сообщила мне, что я купил картину для фирмы за 2600 фунтов стерлингов. Теперь я оставь это себе».
- О чем ты болтаешь? Я ничего не знаю о Евите, и моя телеграмма не от Салдена.
«Очень хорошо. Покажите мне начало телеграммы. Если она не от Салдена, я заплачу вам сто фунтов и извинюсь».
Левисон выругался. Это был не очень эффективный ответ. Он также разорвал телеграмму.
«Понимаете, вы выдаете себя. Когда вы поехали в Салден, вы оставили каталог на своем столе. Я посмотрел на него. Я прочитал «предположительно, принадлежит Ромни». Мне не нравились ваши манеры, я был почти уверен, когда увидел выходящего из вашей комнаты еврея, того пьяного нищего, которого вы наняли, когда были одни, человека, которого, как вы сказали, вы никогда больше не увидите в офисе... ты хотел заполучить этого Ромни себе. Я послал Питерса купить для фирмы, победить еврея и вообще не участвовать в торгах, пока еврей не сделает этого. Ты пытался сделать это со мной; теперь ты сделал это сам, свинья!"
Левисон был не менее зол. «Будь осторожен в своих словах. Повтори это, и я чуть не убью тебя. Ты выставил себя дураком. Это правда, я послал евита купить, но не для себя; это было для фирмы и предназначалось как сюрприз для вас. А картину можно было бы купить за десятку, если бы вы не вмешались.
«Выгляните в окно», — сказал Фрэнкс. «На этой крыше вы видите обыкновенную черную кошку».
"Что насчет этого?"
«Ну, ты можешь пойти и рассказать эту историю этому коту. Мне это бесполезно».
КОНЕЦ.
Городские хроники (1901) Барри Пейна
Мой перевод из журнала Windsor, вып. 14, 1901 года.