Постановка Михаила Швейцера, снятая в 1968 году, считается канонической, хотя в ней очень многое убрано и сокращено в угоду экранному зрелищу. Тем не менее, прекрасный звёздный состав, и совершенная адаптация нивелируют скрытые от зрителя детали.
В фильме есть множество пасхалок и отсылок, которые далеко не все замечают. Как и некоторые очевидные киноляпы, которые, впрочем, понятны только при ближайшем рассмотрении.
С вами Антон Владимиров — писатель, композитор, кинематографист. Рассказываю о пасхалках и отсылках в картине Михаила Швейцера «ЗОЛОТОЙ ТЕЛЁНОК»
Итак, начнём:
Костюм Бендера
Этот ляп довольно известный, потому что его легко заметить. Тем не менее, далеко не все зрители о нём знают. В сцене встречи Балаганова и Бендера на вокзале на Остапе серый костюм, «Европа, класс А»:
В сцене обеда, где Балаганов и Бендер сидят в ресторане, на Остапе уже совершенно другой костюм:
Кепка Балаганова
Обратите внимание на клетчатую кепку Балаганова: она появляется как в первой встрече, когда Бендер и Балаганов знакомятся за обедом в кафе, так и в сцене на вокзале. Роль этой кепки очевидна, и вовсе не случайна.
Во-первых, кепка композиционно перекликается с пиджаком Остапа, объединяя этих действующих лиц в некоторой степени. Причём интеллект каждого из персонажей пропорционален площади клетчатой ткани:
Таким же образом композиционно перекликаются капитанская фуражка Бендера, и белая рубашка Балаганова.
Кроме кепки, мы видим ещё шарф Бендера — нелепый, но чистый. Такой же шарф оказывается на Балаганове во время встречи на вокзале, но уже грязный. Всё это вместе дополняет контраст между «забуревшим» Бендером и опустившимся Балагановым в сцене на вокзале, а кепка служит одним из разделителей. К тому же, сцена обеда в кафе в начале знакомства Остапа и Шуры недвусмысленно коррелирует со сценой обеда в ресторане в конце, как по сервировке и обстановке, так и по одежде героев.
Странная афиша
На афише «Приехал жрец» изображена женщина в чалме. По книжке, на ней только изображение самого Бендера (на самом деле, Корейко не видел этой афиши — она всё время лежала в саквояже, но ход интересный). Кроме того, крайне сомнительно, что в 1930 году подобная афиша могла использоваться публично.
Фары автомобиля
В сцене с машинами на шоссе «Антилопа» Козлевича мчится по грунтовке с зажжёнными фарами:
Кстати, это газовые фары, переделанные в электрические. Но не в этом дело. Когда Козлевич подъезжает к мосту, горит только левая фара, а правая погасла:
Машина съезжает под откос, и в этом кадре всё ещё горит только лишь левая фара:
А потом, когда автомобили-участники пробега проносятся мимо, камера расположена напротив правой фары, и она снова светит:
Автоколонна
Странная автоколонна преследует беглецов. В первом кадре идут пять автомобилей в тёмное время суток, солнце ещё не взошло:
Но в предыдущем — солнце на горизонте, и на улице явно светлее, чем при показе колонны:
Когда автоколонна подъезжает к мосту, уже практически сумерки, режимное время, тогда как только что до этого была ночь:
Более того, чётко видно, что головной автомобиль обвешан лозунгами, тогда как на предыдущих кадрах никаких лозунгов нет. Следующие позади машины не имеют флагов:
А на других кадрах флаги есть, по несколько на каждом автомобиле. Признавайтесь, кто ещё это заметил:
Можно, конечно, предположить, что текстуры подгружаются постепенно, как в компьютерной игре. Но тогда такие технологии не были доступны. Вероятнее всего, начали снимать в режимное время, а оно короткое, максимум час. По факту, может быть даже минут десять или двадцать, смотря что за локация. Затем колонну отсняли уже в темноте, вставив этот кадр для лучшего зрелищного эффекта — яркие источники света выгодно смотрятся на плёнке или матрице, и темнота позади них, и вокруг, как бы более концентрированная, близкая к абсолютно чёрному. Для камеры с не очень высоким динамическим диапазоном, особенно цифровой, это спасение.
Либо снимали в разные дни. Видимо, понимание, что автомобили пробега должны быть с флагами и лозунгами, пришло уже позже, либо реквизитчики опоздали, и потому их дооснастили в процессе съёмок.
Переодетый каскадёр
В сцене, где бабушка еле уворачивается от «Антилопы», видно, что это переодетый мужчина. По всей видимости, каскадёр, или, может, кто-нибудь из массовки. Это достаточно рискованный кадр, он получился либо случайно, либо заранее был поставлен, и тогда старушка точно исключается.
Тарелки на столе у Зоси, одежда на стуле
Таинственные манипуляции происходят с тарелками на столе у Зоси Викторовны. Вот Зося появляется в первый раз в кадре. На плече у неё пляжная одежда:
Ребусник в этом момент накрывает стол для Корейко. На другой стороне стола большое блюдо:
Вот Корейко обедает, перед ним две тарелки, блюдо всё ещё стоит, а на спинке стула лежит одежда, которую Зося, входя, повесила на стул:
Зося провожает деда в редакцию, и стоит у окна. Когда она от этого окна отходит, тарелки со стола Корейко, и одежда Зоси со спинки стула исчезают сами по себе:
И лишь в следующем кадре она забирает и блюдо. Обратите внимание, что на заднем плане нет ни одной бутафорской клетки — везде есть птички.
Афиша у кинотеатра «Нептун»
У кинотеатра «Нептун» размещен огромный постер-афиша кинофильма под названием «Дитя рынка». Этот немой чёрно-белый фильм, вернее, мини-сериал, снятый известным французским режиссёром Рене Лепренсом. Он включал восемь серий, и вышел в прокат в 1924 году. Сомнительно, что только через 6 лет лента появилась в южном кинотеатре, хотя это возможно.
Ни в русскоязычных, ни во французских архивах мне не удалось найти даже близкого упоминания, о чём этот сериал. Кстати, часто в связи с такими афишами фигурируют некие «братья Стенберги». На самом деле, это художники, которые делали постеры, а не продюсеры или сценаристы, как многие думают.
Ну вот, пожалуй, и хватит. Как видите, в этой картине ещё много неизведанного. Гораздо больше, чем может показаться. Продолжение следует.
