- Сыночек, Геночка, я прошу тебя: не женись ты на Марии! А?
- Мама, ты можешь мне объяснить вразумительно, почему я не должен жениться на девушке, с которой мы любим друг друга и с которой уже полтора года вместе?
- А сам ты разве не понимаешь? Да не ровня ж она тебе! Она успешная, богатая женщина с квартирой, машиной… А ты? Простой слесарь на подержанной машинке.
- Ты понимаешь, мама, что обижаешь меня своими словами? Ну и что, что я слесарь? Из-за этого я теперь не имею права быть счастливым?
- В том-то и дело, что счастливым ты с ней не будешь! Это ненормально, когда в семье главная – женщина, а не мужчина.
- Так я и буду главным! С чего ты взяла, что у нас с Машей будет иначе?
- Потому что мужчина, зарабатывающий меньше жены, не может быть главным по определению. Она тебя подомнёт под себя, будет тобой командовать, помыкать. Ты будешь при ней как домашняя собачка. А со временем она ещё и попрекать тебя начнёт. Будет говорить, что ты никто, ничто и звать тебя никак.
- Мама, а мы точно говорим об одной и той же женщине? Мария совсем не такая, какой ты её описываешь. Она из обычной семьи. Даже и не обычной, а неблагополучной в какой-то степени. Всего достигла сама. Она знает, как живут люди, как считают каждую копейку, как им трудно. Она никогда не будет меня презирать. Тем более, что я не собираюсь сидеть на её шее. Я работаю и, между прочим, хорошо зарабатываю! Конечно, не так хорошо, как Мария, но всё же!
- Ой, не знаю, не знаю… Спохватишься ты, сынок, вспомнишь мои слова, да поздно будет.
- Не волнуйся, мама. Всё будет хорошо, - Гена улыбнулся и обнял свою маму, Анну Петровну. – Я же у тебя взрослый, умный парень!
- Конечно, ты взрослый и умный, но мне всё равно тревожно. Слушай, а вот то, что у неё мать пьяница, тоже может испортить вам жизнь. Вдруг и Маша сопьётся? Наследственность – это, знаешь, штука такая…
- У-у-у… Как далеко мы зашли! Разъясняю! Мама Марии начала пить лет так десять назад, когда девочка была уже взрослой. Маша уже студенткой тогда была. А родилась она у здоровой, непьющей матери. Так что наследственность у неё хорошая.
- Ну ладно. А отец? Напомни-ка мне, что с её отцом?
- Он погиб на работе. Там тёмная история, не известно, что произошло.
- А… Ну да, ну да… Вот ещё мне интересно, как это ей удалось к тридцати двум годам так разбогатеть? Небось, любовники помогли? Ты вот хочешь на ней жениться, а ведь она через сто рук уже, может, прошла.
- Так, мама, я вижу, наш разговор начинает уходить не в то русло. Прекращаем. И прошу тебя никогда не говорить мне ничего плохого о Марии. Я её очень люблю, доверяю ей, и она скоро станет моей женой.
Анна Петровна ничего сыну не ответила и продолжала сидеть на диване, погружённая в задумчивость.
Она вспоминала, как впервые увидела Машу, когда Геночка привёл девушку домой знакомиться. Никаких неприятных эмоций Мария поначалу не вызвала. Обыкновенная, среднего роста (на целую голову ниже сына), лёгкий макияж, ресницы, ногти, волосы, губы свои. Анна Петровна тогда ещё подумала, что у Гены могла бы быть девушка и покрасивее. Но в общении избранница сына оказалась милой и непринуждённой, вежливой и тактичной, и женщине она начала нравиться. На вопросы о родителях, правда, Маша отвечала как-то сбивчиво, путано, краснела и бледнела… Анна Петровна списала это на волнение и многочисленные вопросы при первом знакомстве.
Когда же на вопрос Анны Петровны о работе Маша сказала, что у неё три груминг-салона, то женщине она сразу разонравилась. Что такое «груминг», она не понимала, но «три салона» её напрягли, так как женщина понимала, что это уже бизнес. А бизнесменов она не любила, считала их всех проходимцами и ворами.
- А что это? Я и слова такого не знаю.
- Это парикмахерские и салоны красоты, но не для людей, а для животных, - пояснила Мария.
- Для животных?! – изумилась женщина. – И что, это кому-то надо?
- Надо, мама, - вступил в беседу Гена. – И очень-очень многим.
- Да, у нас все дни и часы расписаны на месяц вперёд. Без записи никто на процедуры не попадёт, - добавила девушка.
- То есть, на парикмахерских для котов и собак можно зарабатывать деньги? – не унималась Анна Петровна.
- Мама, не деньги, а чрезвычайно хорошие деньги.
Анна Петровна понимала, что это нелепо, но она стала принюхиваться, и ей даже показалось, что от девушки пахнет псиной. Выражение лица у хозяйки дома из доброжелательного превратилось в скептическое, и смотрины Гена вскоре завершил.
После ухода Гены и Маши Анна Петровна обдумывала всё услышанное и пришла к выводу: «Шл..х.а! Откуда у неё деньги на три салона? Ясно, откуда! А с виду такая тихая, скромная… Геночку моего обманула, облапошила… А он, наивный, добрый мальчик, и поверил этой проходимке. Но, слава Богу, у него есть разумная мать, которая не позволит…!» А что не позволит, женщина не могла сразу придумать.
Следует заметить, что «наивному мальчику» уже тридцать три года. Он высококвалифицированный слесарь. Зарплата у него хорошая. И к тридцати трём годам неплохой счёт в банке. А ещё добавлю, что Анна Петровна сильно не любила богатых людей. Это была её принципиальная позиция, как говорил Гоша из к/ф «Москва слезам не верит» (не реклама).
Анна Петровна постоянно расспрашивала сына о Маше, пока не выведала о ней всё. Девушку у себя принимала, была с ней вежливой и гостеприимной. С какой целью? А чтобы выявить у неё побольше недостатков и потом выложить их все перед сыном. Гену против Марии не настраивала, будучи уверенной в том, что «эта богачка» сама отстанет от её мальчика.
Однако серьёзные недостатки не находились (не предъявишь же сыну то, что его избранница неярко красится и не наращивает ресницы!), а Маша от Геннадия никак не отставала.
А вот сегодня Геночка сказал матери, что они с Марией решили пожениться. Свадьба, мол, будет скромной: несколько их общих друзей и обе их мамы.
🍂🍂🍂
Кстати, отец Геннадия умер шесть лет назад от алкоголя. Он не был пьяницей. Просто однажды с кумом встретились посидеть, поговорить о жизни. Выпили, показалось мало. Кум ушёл и раздобыл где-то бутылку спирта, который оказался техническим. Кума спасли, а Гениного отца нет.
Заодно уже и о Марииной маме расскажу. После гибели мужа Вера Ивановна начала выпивать. Никто ни о чём не знал и не догадывался. Маша училась в другом городе, приезжала довольно редко, ничего не замечала. Сколько этот скрытый алкоголизм тянулся, никто не знает. А когда всё стало ясно, то было уже поздно. Мария, конечно, старалась что-либо сделать, чтобы помочь маме избавиться от зависимости, но всё это было бесполезно: ни дорогое лечение, ни психотерапия не помогли. Мать, если пробовала спиртное, сама не могла остановиться. Однако если кто-то был рядом и не давал ей на следующий и ещё на следующий день опохмелиться, то она приходила в себя до следующего срыва.
🍂🍂🍂
Вернёмся к свадьбе. Это известие поразило Анну Петровну как гром среди ясного неба. Она была против и пыталась сына отговорить. Но Геннадий был непреклонен. Когда она в очередной раз принялась отговаривать сына от женитьбы, он спросил:
- Мама, почему, за что ты не любишь Машу? Скажи мне прямо! Может, она обидела тебя как-то, а я ничего не знаю.
- Да почему я её не люблю?! Нормальная она. Вроде бы…
- Тогда в чём дело?
- Не знаю! Но вот ЧУВСТВУЮ я, сынок: не такая тебе нужна жена! А материнское сердце – это вещун! Прислушиваться к нему надо! Поверь матери, Геночка!
- Понятно. У тебя, значит, конкретных претензий нет, кроме предчувствий. Тогда разговоры на эту тему прекращаем! Свадьба через два месяца. Готовься!
Да Анна Петровна и сама себе не могла объяснить, чего она так сопротивляется этому союзу. Вот бывает же, что втемяшится что-либо человеку в голову, и калёным железом его оттуда не выжжешь.
Свадьба прошла нормально. Вера Ивановна перебрала, конечно. Но Гена быстренько её подхватил и отвёз домой. Никто из гостей, кроме Анны Петровны, этого и не заметил.
На следующий день молодожёны улетели в свадебное путешествие на две недели, а свекрови оставили ключи от квартиры. Так, на всякий случай.
Анна же Петровна, недовольная последними мероприятиями и тем, что всё вышло не по её, решила подложить невестке свинью. Она сделала дубликаты ключей и позвонила сватье.
- Вера, здравствуй. Как ты там поживаешь? Отошла от свадьбы? Голова не болит? – ехидно интересовалась Анна.
- Да побаливает, Ань. А что такое? – тихим голосом спросила Вера.
- А хочу тебя к себе пригласить, чтобы продолжить наш праздник. Молодые уехали отдыхать, так мы с тобой вдвоём отметим.
- Нет, не приду я. Плохо себя чувствую.
- Вот и подлечишься. Настойка у меня отменная, - соблазняла сватья. А того не знала, что Мария попросила соседку тётю Глашу, чтобы она побыла два дня с матерью и не дала ей опохмелиться. И сейчас Глаша была рядом с Верой. Слушала разговор на громкой связи и делала Вере устрашающие знаки. Поэтому она и отказывалась от продолжения банкета.
- Да мне и ключи тебе надо передать от Машиной квартиры. Дети в спешке уезжали, а до тебя не дозвонились. Поэтому просили меня передать. Чтобы ты там пожила, пока их нет, - настаивала Анна Петровна.
Расчёт у неё был на то, чтобы подпаивать сватью, а она бы в квартире дочери устроила погром. Может быть, ещё бы и приятелей привела. А приятели бы ещё и ценные вещи вынесли из дома.
Пакость эта не бог весть какая, но Анна всеми силами своей непонятой души хотела показать сыну, с кем он связался, что это за семейка и что бежать оттуда надо немедленно.
- Никак не смогу сегодня, Ань. Давай завтра вечером возле Машкиного подъезда встретимся, ты ключи мне и отдашь.
- Ладно, давай завтра. В шесть часов вечера.
«Завтра ты уже от меня никуда не денешься!» - сказала Аня, положив трубку.
А назавтра Вера пришла на встречу с Глашей, которая резко и не терпящим возражений тоном пресекла зазывания Анны Петровны подняться в квартиру, попить «чаю», поговорить о жизни. Женщины забрали ключи и ушли. Анна с таком вернулась домой.
Вот никак у неё не получается напакостить невестке.
Как думаете, успокоится?
Спасибо, что вы со мной. 🎀