Продолжение. Начало книги, Начало главы, продолжение главы
4. Демократия
К обеду присоединился школьный товарищ Васьки. Колька прибежал с площади возбуждённый и напуганный. Жадно поедая борщ, рассказывал кого скрутили, кого побили и как он подворотнями и чердаками уходил с места происшествия.
Дед и тут вставил свои пять копеек:
– Так, так, Николай! Значит ты за демократию? За власть народа?
– Ну, конечно, Артемий Игнатьевич! – ответил подросток, раздумывая, прилично ли съесть вторую котлету.
– Позволь тебя спросить, когда ты последний раз пытался договориться с кем-нибудь? Вот я на общее собрание дома не хожу, оно каждый раз заканчивается скандалом. Всего 25 квартир, а мы не можем договориться шлагбаум поставить. Вот такая у нас дерьмократия в отдельно взятом доме. Думаю, в масштабах страны тоже самое. Не вчера это началось. Русские князья после смерти Ивана Грозного не смогли между собой договориться. Пришлось Рюриковичей на царствование звать. Так Русь на несколько веков попала под немецкое иго.
– Да уж – задумчиво протянул Колька, – мы не смогли с уроков сбежать.
– Посмотри на вашу пацанью дружбу. Лидер-то есть? А почему он лидер? Потому что сильнее, а может, и умнее. Вроде все равны, но некоторые равнее, так? Ваша любимая Википедия пишет «идеал народовластия труднодостижим». Нет бы честно написать: недостижим он, вообще, ни легко, ни трудно!
– Я домой побежал, а то мать заругает – прохладно свернул разговор Николай.
5. Насилие
… Солнце медленно спускалось за крыши, когда Васька с дедом вновь уселись на террасе. Артемий Игнатьевич задумчиво курил. Внук отложил смартфон и нетерпеливо спросил
– Про насилие расскажи. Что-то я совсем запутался: вроде насилие плохо, но без него никак?
– Подожди, давай сначала с термином определимся. Посмотри-ка на приятельницу твоей бабушки, тётю Нюру. Раньше её муж бил. Теперь обезножил, матом кроет. Скажи ей, что муж над ней совершает насилие, она обидится. Она думает, что всю жизнь с Фёдором прожила душа в душу. Вот как Нюра, многие люди не видят, не осознают и даже оправдывают насилие.
Как у любого термина, определений насилию несколько, навскидку три приведу:
- В каждом государстве есть Уголовный Кодекс. В нашем, например, к насилию относят причинение физического вреда.
- Психологи любое воздействие против воли человека считают насилием.
- А Всемирная организация здравоохранения потрудилась на славу:
«преднамеренное применение физической силы или власти,
действительное или в виде угрозы,
направленное против себя, иного лица, группы лиц или общины,
результатом которого являются (либо имеется высокая степень вероятности)
телесные повреждения, смерть, психологическая травма, отклонения в развитии или различного рода ущерб».
Обрати внимание, ВОЗ – приравнивает угрозу и намерение к факту совершения насильственного акта. А также определяет действия против самого себя тоже как насилие, фактически выделяя в понятии «Насилие» три категории:
- Действия, направленные против самого себя.
- Межличностное – то, что мы обычно называем домашним, семейным.
- Коллективное.
Пока Артемий Игнатьевич набивал и раскуривал трубку. Василий сбегал на кухню и принес себе чашку какао и булочку. Дедушка пыхнул пару раз трубкой и продолжил:
– У насилия, как феномена есть несколько интересных особенностей
- Насилие всегда совершается под маской «Добра» – этакий волк в овечьей шкуре. А почему? Потому что оно
- всегда не легитимно и нуждается в оправдании,
- всегда оправдывается какой-либо “важной, большой и сверхценной” целью в будущем.
Вот чего вы на площади хотели-то? Свергнуть легитимную, выбранную всем народом власть под эгидой борьбы с коррупцией. Цель-то у вас красивая: справедливое общество. А инструмент-то абсолютно непригодный – насилие над ни в чём неповинными людьми. Мы это уже проходили в семнадцатом году прошлого века. Про октябрьскую революцию ты, надеюсь, знаешь.
- Насилие возможно только по отношению к более слабому, зависимому и беззащитному человеку.
– Очевидно, что не слабый сдачи даст! Вадим хотел Дениса прогнуть, да не знал, что тот боксер. С виду-то тщедушненький. – рассмеялся Васька, вспомнив драку между одноклассниками. Потер руки, встал, прошёлся по террасе, глянул вниз и резюмировал: – Теперь ходит со сломанным носом. Да ещё, как я понимаю, за защищенного – от защитника достанется. Тот же Вадим как стал к Аньке приставать, так опять от Дениса получил по мордасам.
А независимый терпеть не будет. Так? – Уточнил Василий. – Я-то, как выясняется, зависимый. Подросток грустно вздохнул и сел рядом с дедом.
- Чтобы человека сделать объектом насилия, его нужно расчеловечить и обезличить. Ведь с Личностью приходится действовать на равных. Обращаться к ней с осознанной речью и получать осознанный ответ. Значит всегда можно договориться без оскорблений или мордобития.
Почему я тебя запер, как думаешь? – прервал вопросом своё повествование Артемий Игнатьевич.
– Ты же не смог со мной договориться! Я тебя не слушал. Я думал, ты меня не понимаешь. – пояснил Васька.
– То-то и оно. Я тебя, как раз, отлично понимаю. Молодость полна сил, мечтает о реформациях, да обычно заканчивает как декабристы или Базаров….
- Насилие необходимо, когда власть под угрозой. Мы с тобой обсуждали связь власти и насилия. Без насилия власть не удержишь. Обязательно найдётся какой-нибудь «Вадим» – усмехнулся Артемий Игнатьевич и ласково потрепал Васькины волосы.
- «Насилие нельзя регулировать и употреблять только до известного предела. Если только допустить насилие — оно всегда перейдёт границы, которые мы хотели бы установить для него». — писал Лев Николаевич Толстой
Часто люди путают насилие и наказание. Но это абсолютно разные способы воздействия. Нынче молодые родители хотят детей без насилия воспитать. Не понимают, что без насилия воспитывать можно, а вот без наказания никак.
– Что-то я, дедушка, не понял, по мне так это одно и тоже, – растерялся Васька – Это же насилие меня дома запереть! А я ведь в твоей власти не сомневался!
– Как же не сомневался? Я тебе запретил, а ты меня не послушался, решил сделать по-своему. То есть пошёл поперёк власти. Но я считаю, что я тебя наказал.
Наказание всегда ограничено, предсказуемо и соразмерно проступку. Наказывают за какое-то конкретное нарушение. Причем человек был заранее извещён, что это действие запрещено и при нарушении запрета последует наказание. Это как раз про формирование ответственности.
Украл – в тюрьму, опоздал на работу – штраф, получил двойку – сидишь без интернета пока не исправишь оценку.
А насилие, например, у Мишки. Помнишь деревенского паренька, что козье молоко нам возил? Вот его отец лупит почём зря: за дело и просто так. И даже если «за дело» (деньги потерял или молоко разлил) – не убивать же за это! А Мишкин папаня готов его в ярости прибить. Иногда боюсь, покалечит паренька.
6. В этом случае насилие является способом снятия напряжение и разрядки. Мишкин отец злится на себя или начальство, а срывает зло на ребёнке.
Понял?
– Что ж не понять. Пойдём, дед, спать, а?
– Спать, так спать. – Артемий Игнатьевич ласково потрепал внука по волосам, тяжело поднялся и пошёл в комнату.