Что-то давно исторических статей не было! Все медицину публиковал. Сегодня буду заниматься рекламой (или антирекламой) одного очень известного в Петербурге места. Впрочем, как говорится, «все пиар, кроме некролога!»
Мой первый опыт работы главным врачом проходил на набережной реки Мойки, откуда до Невского проспекта не наберется и ста метров. А прямо на углу Мойки и Невского в 1985 году было открыто Литературное кафе, по сей день известное и весьма примечательное место.
Некогда тут были не менее, а даже более известные заведения. Например, кондитерская Вольфа и Беранже. Газетчики писали о ней как о храме лакомства и мотовства, а подаваемые там шедевры называли произведениями искусства, созданными из сахара, шоколада или безе.
Были здесь и фигуры рыцарей, и портреты, и бюсты знаменитых людей, фигурки различных животных и сказочные замки. Появилась эдакая кулинарно-педагогическая азбука, созданная из экзотических сладостей. Трудно сказать, помогал ли нерадивым ученикам такой способ быстрее овладевать алфавитом, но весьма состоятельных родителей дети пытались затащить туда всеми методами и силами.
Именно с этой кондитерской связан наш первый персонаж по прозвищу «наше все»! Догадались, о ком я? Если в Петербурге говорят о культуре и ты не знаешь, о ком конкретно, говори — Пушкин, почти всегда будешь прав! И именно с Пушкиным сегодня можно сфотографироваться в Литературном кафе (не очень похож, кстати, да и веревкой его отделили).
А 27 января 1837 года, около четырех часов дня великий поэт пришел в кондитерскую Вольфа и Беранже по очень печальному делу. Он дожидался здесь своего секунданта Данзаса, с которым должен был отправиться на Черную речку. До роковой дуэли оставалось менее часа. Отсюда поэт последний раз смотрел на любимый Невский проспект.
Секундант вовремя явился на встречу, Александр Сергеевич выпил стакан воды (или лимонада, Данзас точно не запомнил) и они сели в сани, чтобы ехать к известному месту. Несколько дней спустя после гибели Пушкина в кондитерской из рук в руки переходили гневные стихи юного Лермонтова «На смерть поэта».
Возможно, это вымысел и попытка нагнать ужасов на бедную кондитерскую, но еще одна печальная история с не менее знаменитым и гениальным человеком связана именно с этим местом.
Есть несколько версий гибели другого нашего соотечественника, гениального композитора Петра Ильича Чайковского. Кто-то считал, что он покончил жизнь самоубийством, но более близкая к реальности причина связывается с рестораном Ф. О. Лейнера, который располагался как раз на территории той самой кондитерской Вольфа и Беранже.
Многочисленные родственники и друзья рассказывают, что как-то Чайковский забронировал ложу в Александринском театре на спектакль «Горячее сердце» драматурга Островского. Во время спектакля Петр Ильич был в очень хорошем расположении духа, шутил и восхищался бесподобной игрой своего любимца Константина Варламова. А после, узнав, что дома у него нет ужина и гостей нечем угощать, позвал их в ресторан Лейнера.
Причиной выбора именно этого ресторана среди огромного предложения в центре города участник событий связывал с тем, что в компании было много молодых людей, которые еще проходили обучение, а «это был один из немногих ресторанов, который впускал нас, учащихся, с черного хода. Конечно, не бесплатно».
Осенью 1893 года в Петербурге была высокая заболеваемость холерой. Чайковский попросил стакан воды, а кипяченой не оказалось, тогда композитор попросил студеной. Ему и дали. По свидетельству тех же очевидцев, брат его, Модест, пытался отобрать стакан сырой воды силой, но Петр Ильич заявил: «Я не верю в холеру!» и воду эту тотчас употребил.
Легенда это или нет, явился ли именно этот стакан причиной заболевания великого музыканта, доподлинно, конечно, сказать нельзя, анализов никто не делал. Сам Модест Чайковский в воспоминаниях писал, что композитор в тот вечер запивал макароны «белым вином с минеральною водою», но никакого эпизода с борьбой за стакан сырой воды в них не было.
В октябре 1893 года в газетах ежедневно публиковались сообщения о состоянии здоровья Чайковского, а 25 октября (6 ноября) великого человека не стало.
В Литературном кафе кормят весьма неплохо по сей день. Интерьеры выдержаны в старинном стиле, а живая музыка, рояль и прекрасные вокалисты ставят вас в несколько неудобное положение. Еда вкусная, есть хочется, но жевать перед выступающими на небольшом расстоянии перед тобой музыкантами, несколько неудобно. Когда я там был в последний раз, пела, кажется, меццо-сопрано.
Я ни на что не намекаю, но на всякий случай рекомендую никогда не заказывать стакан сырой воды вообще ни в каком общественном заведении, а уж в Литературном кафе и подавно. Уж очень печальные последствия для нашей культуры от этого бывали…