«Нет… ты мне совсем не дорогая,
Милые такими не бывают…
Сердце от тоски оберегая,
Зубы сжав, их молча забывают»
(Н. Асеев)
На эти рассуждения меня натолкнул разговор с одним моим хорошим товарищем, который утверждает, что никогда за свои 30 лет жизни не испытывал любви, ни к кому, ни разу… Я, как человек очень влюбчивый по своей натуре, сначала стала отрицать саму возможность такого расклада, потом начала с ним спорить и доискиваться, полагая, что он просто не помнит или не хочет считать любовью ту симпатию, которую испытывал к каким-то девушкам, а в результате все-таки приняла его версию событий, мол это психологические проблемы из детства и ни одна женщина на свете не способна всколыхнуть сильных чувств в его душе, таких, ради которых пойдешь пешком на край света, весь свет восстановишь против себя, и прочее, и прочее.
И только сегодня, пересмотрев один из самых своих любимых советских фильмов о любви «В моей смерти прошу винить Клаву К.» я вдруг подумала, что приняла-то я его версию потому, что сама находилась в плену господствующих в нашем мире романтизированных представлений о любви, согласно которым это чувство невозможно перепутать ни с чем на свете. Если уж любил когда-то, то этого точно не забудешь и всегда сможешь отличить от простой симпатии. Мы привыкли считать, что любовь она такая как у Татьяны к Онегину, у Вронского и Карениной, у Ромео и Джульетты… А ведь там-то скорее просто сильная страсть, которая только потому и имеет свойство длиться так долго, что возникает на фоне задетой самооценки (безответность) или противоборствующих этой связи обстоятельств (как у Вронского с Карениной, например).
За редким исключением литература в частности и искусство в целом с твердым постоянством норовят показать нам именно сильную, сжигающую душу дотла страсть, выдавая ее за нетленное чувство «настоящей любви». Если задуматься, пожалуй, только такие единичные примеры как «Гранатовый браслет» А. Куприна ставят перед читателями вопрос: «А то ли чувство я всегда принимал за любовь? Не ошибся ли я когда-то и не упустил ли «любовь всей жизни», не приметив ее в пылу страстей молодости?». Действительно, настоящую любовь порой можно и пропустить случайно, если ждать сильного, сносящего голову чувства. Многие из нас прошли через сильную страсть, граничащую с безумием, когда кажется, что без ответного чувства нашего визави мир просто рухнет. Но ведь не зря слово «любовь», в отличие от страсти или влюбленности, используется также в отношении нашего чувства к родителям, друзьям, животным и черт знает еще к чему. Когда мы говорим, что любим маму, это не значит, что при каждой встрече с ней нам срывает башку. Это очень спокойное, теплое, от рождения присущее человеческой натуре чувство, которое так же проявляется и в отношении любви между мужчиной и женщиной. Оно просто живет в нашем сердце, грея душу теплом, и потому можно любить человека, даже если он не отвечает взаимностью, не умерев при этом и не спалив за это весь мир дотла. Самое главное, любовь, в отличие от страсти, которая может проявиться с первого взгляда, — это всегда чувство к человеку, которого ты хорошо знаешь. Не зря в романтических комедиях используется часто такое клише, когда главные герои сначала и в мыслях не предполагают даже возможность взаимности, но складывающиеся особым образом обстоятельства в итоге приводят к тому, что они сначала хорошо друг друга узнают, а уже потом и помыслить не могут себя друг без друга.
Что я хочу сказать в заключение. Товарищ мой скорее всего просто не приметил в какой-то из своих привязанностей (которые у него случались) настоящего чувства, или не дал ему до конца раскрыться, ожидая сильной страсти, полагая, что именно так выглядит «настоящая любовь». Но никто ему не сказал, как впрочем, и большинству из нас, что в вопросе любви не следует полагаться на стереотипы.