Космический ветер. Глава 15
Перед вечерним собранием в букмоле Ланка решила зайти в додзё и потренироваться со своей силой. В зале никого не было, и она, встав в самом центре, притронулась к внутренним потокам, которые уже привычно текли по организму. Сразу стало тепло, и ветерок очень ласково погладил ее по лицу. Лана улыбнулась и пустила воздушный поток по помещению. Ветерок зашуршал и стих. Лана еще раз пустила поток, уже сопровождая его мысленным приказом облететь зал. Но он стих, не пролетев и метра.
‒ Надо сначала научиться контролировать свою стихию внутри себя, ‒ вдруг раздался голос Командора. Он стоял в дверях додзё в тренировочных широких штанах и прямой удлиненной рубашке. Простая одежда еще больше подчеркивала его красивое тело. Cпускающиеся до плеч темно-вишневые волосы были перехвачены кожаным ремешком, а ноги были обуты в мягкие туфли. Лана никогда не видела его таким. Он всегда был в мундире или костюме с иголочки. А сейчас выглядел каким-то домашним.
– Ты просто пропусти поток с ног до головы или попробуй повысить температуру тела. Я так понял, что ты уже сообразила, что ты сама и есть воздух. Только ты не только тот ласковый ветерок, который сейчас тебя окружает, но и сильный ветер любой температуры и интенсивности. Все зависит от твоих эмоций, от настроения. Но надо научиться, чтобы сила зависела еще и от твоего желания. Вот смотри.
Он протянул руку, и с его пальцев соскользнула струя воздуха, которая мягким облаком обняла Ланку со всех сторон, смешалась с воздушной струей девушки и накрыла их двоих куполом. Лана замерла и с восторгом смотрела на игру потоков. Появилось такое ощущение, что ее ласково сжали в объятиях.
‒ Ты видишь, воздух слушает меня и так же должен слушать тебя. Вначале ты должна контролировать свои эмоции. А потом все это будет происходить автоматически. Даже если выпустишь из-под контроля свои чувства, сила не будет вырываться на волю, ‒ продолжал рассказывать дрол Хаунд, встав за спиной Ланки и положив свои ладони ей на плечи. – Давай вместе. Сейчас ты просто попробуй отпустить потоки вниз, в стопы. Я буду страховать.
‒ А что случилось? Почему вы решили мне помочь? – поинтересовалась Ланка, посмотрев на мужчину снизу вверх. Его близость смущала ее, сердце, непроизвольно пропустив один удар, забилось чаще.
‒ Ты уже все равно обладаешь этой силой. И мой долг помочь тебе. Я не хочу, чтобы ты погибла, ‒ ответил Командор. ‒ Но, к сожалению, я могу тебе дать только начальные уроки. А тебя надо учить серьезнее. У тебя очень большой дар. Пока давай заниматься, изучая основы, а потом я что-нибудь придумаю.
Лана с удивлением смотрела в его глаза и ничего ответить не могла. От этого предложения она просто потеряла дар речи. Но делать нечего, и она приняла помощь от человека, от которого и не ожидала поддержки. Ведь другого учителя она не найдет. Да, его присутствие не доставляло неудобств. Наоборот, она почувствовала, как ее сила потекла к нему, сливаясь и утихая.
‒ А у вас не будет неприятностей на вашей планете? Вы же не имеете права передавать свой дар инопланетянам? А вы еще и учить меня хотите, ‒ поинтересовалась Ланка.
‒ Для тебя это не имеет никакого значение. Это ‒ мои проблемы, и я с ними сам разберусь, ‒ ответил Командор. – А тебе надо учиться. Это главное. Ты должна жить, а для этого надо овладеть силой. Так что будем тренироваться каждый день в это время. А теперь давай заниматься.
После тренировки она выползала из зала вся в «мыле». Вроде все довольно просто, но энергии столько потратила, что чувствовала себя выжатой тряпкой. Командор же выглядел так, как будто и не было этих занятий. Как всегда, подтянут, спокоен, с невозмутимым видом. Дрол Хаунд развернулся и, бросив на ходу, что ждет в букмоле, решительно зашагал в сторону своей каюты.
Лана же, еле переставляя ноги, потащилась к себе. В голове не было никаких мыслей и желаний. Хотелось просто упасть в постель и спать без задних ног. Но нельзя было расслабляться. Вместо сна просто приняла душ и села расслабленно в кресле, чтобы хоть чуть-чуть отдохнуть, и скоро пора идти в букмол. Все ближе и ближе момент выхода из подпространства. А дальше ‒ катастрофа. Их отправят в отстойник. И сколько времени они там просидят, одному богу известно. Все проблемы из-за этой станции. Что они там изобрели? Какой препарат? И кому это надо? Одни вопросы и ни одного ответа. Мог прояснить что-то дрол Валейт. Надо идти в букмол и попросить задать эти вопросы Командора. Ему-то он обязан ответить. Лана встала и решительно направилась к месту сбора. Новые мысли не давали ей покоя.
В букмоле собралась вся Ланкина смена и дополнительно присутствовали Командор, Гардарик, дрол Валейт, Стермат и старший техник корабля дрол Шурст. Мужчины, расслабленно сидя в креслах, пили различные напитки. Каждый на свой вкус. Лана прошла к вендиго, взяла себе кофе с молоком и подсела к столику, за которым сидели Хортор и Эрдиан. Оба тоже с кружками кофе. Лана с удивлением многозначительно посмотрела на Хортора. Поняв правильно ее пристальный взгляд, он сразу ответил на молчаливый вопрос.
‒ Да, пьем кофе. Хотим, чтобы голова оставалась трезвой и умной.
‒ А может, в нетрезвой голове умные мысли быстрее появятся?! – хмыкнула Лана.
‒ Ну, если ты настаиваешь и поддержишь компанию, то легко. ‒ Направился к вендиго Хортор. И вскоре перед Ланкой стоял бокал с рубиновым вином, а сам долихостем потягивал свой любимый плахановый сок.
‒ Все собрались? Давайте все свои версии и анализируем вместе. Кто начнет? – скомандовал дрол Хаунд.
‒ Как не силимся, а ничего нового придумать не можем, – резюмировал дрол Стох.
‒ А чем занимались на станции? – вмешалась в разговор Лана. – Почему мы ее вместе с сотрудниками тащим? Кажется, искать надо в этом направлении.
‒ Дрол Валейт, вы не хотите прояснить ситуацию? – обратился Командор к ученому.
‒ Нет, ‒ резко ответил дрол Валейт. – Поймите меня правильно, все работы на станции строго секретные. И я не имею права распространяться о них, даже если всему кораблю угрожает смертельная опасность. Тем более сейчас такой опасности нет.
‒ Вам абсолютно все равно, что по прилету на базу весь экипаж запрут на экзопланете на неопределенное количество времени? ‒ напряженно смотря в сторону дрола Валейта, задал вопрос Пахтор.
‒ Нас в любом случае отправят в спецкарантин. ‒ Пожал плечами дрол Валейт. ‒ А полетим мы туда с экипажем транспортника или без него, это особой роли не играет. Секретность я нарушить не могу.
В букмоле от такого заявления представителя станции наступила тишина.
‒ То есть вам все равно, запрут нас с вами вместе на карантин или нет? ‒ сквозь зубы процедил дрол Стох. Его немигающие синие глаза стали цветом с грозовое небо. ‒ И вы заявляете это после того, как мы вам фактически спасли жизнь?
‒ Хотел бы заметить, что почти весь экипаж станции поражен, и в этом частично есть и ваша вина, ‒ невозмутимо продолжал ученый. ‒ Вы подписали контракт, по которому обязались доставить станцию с ее грузом, в том числе и сотрудниками, в целости и сохранности. Но не выполнили взятые на себя обязательства. Еще неизвестно, откуда пошло заражение всех работающих на ней людей. Может, кукловод среди вашего экипажа?! Я считаю, что проверка, в том числе и ваших работников, не помешает. А в том, что вы сами сможете вычислить кукловода, я сильно сомневаюсь.
Он хмыкнул и потянулся за стоящим перед ним стаканом с буроватой жидкостью. У Ланки аж дыхание сперло от такого наглого заявления.
‒ А за то, что вы спасли мне жизнь, и говорить не стоит, ‒ продолжил научный сотрудник. ‒ Вы допустили такую ситуацию, вы ее и исправили. Тут впору не только спасибо не говорить, а предъявить вам претензию, что моя жизнь, а также жизнь очень важных для Федерации сотрудников подверглась столь страшной угрозе по вашей халатности. И Федерация понесла такой урон, потеряв самых одаренных и важных ученых нашего времени. И, я думаю, комиссия из Федерации разберется, кто виноват в произошедшем. Так что в создавшейся ситуации говорить, чем занимались на станции, я считаю преступным. И если вы попытаетесь эту информацию выведать у моих оставшихся в живых людей, я буду считать это намеренным преступлением перед ФРИНИМГом и обязательно доведу до сведения вышестоящих инстанций. И думаю, вы, Командор, и ваши люди такими действиями только усугубите свое довольно плачевное положение.
Он резко поднялся и вышел, оставив за своей спиной всех присутствующих в полном оцепенении. Такого от него точно никто не ожидал. Все думали, он скажет хотя бы спасибо за то, что экипаж транспортника смог сохранить ему и другим сотрудникам станции жизнь и разум. А в результате получили обвинения в довольно тяжелом преступлении.
‒ Вот гад, ‒ выдохнула Ланка. ‒ Да как он может? Сами притащили на станцию эту гадость, а теперь все вокруг виноватые.
‒ Обвинение действительно серьезное, ‒ заговорил Командор. ‒ Я надеюсь, все понимают, что теперь определить кукловода и понять, как на корабль попала эта зараза, не только дело принципа, но и наше с вами будущее. Когда мы выберемся из этой передряги и дотянем до базы, сотрудники станции попытаются свалить все на нас. И даже если Федерация не найдет виновного в произошедшем, нас ничего хорошего ожидать не будет. Карьера многих может на этом закончиться, а то и лишение работы пожизненно. Да и брать на работу сотрудников, с которых не снято подозрение в пиратстве, никто не захочет. Только конкретное доказательство вины в случившемся экипажа станции сможет нас оправдать.
‒ Не надо было вытаскивать этого урода, ‒ сквозь зубы проговорил Пахтор. ‒ Теперь он нам всем обеспечит веселую жизнь.
‒ Прекратите паниковать, мы и так собирались вычислить кукловода, ‒ успокоительно сказал дрол Хаунд, ‒ теперь просто есть дополнительный стимул. Я верю, что мы справимся. Просто сейчас в рубке проанализируем еще раз все, что есть, но уже вместе. Коллективная работа должна принести новые идеи.
‒ Да-а-а-а, ситуация, ‒ протянул дрол Стох. ‒ Сейчас мы никак не можем доказать, что заражение сотрудников началось со станции. А то, что зараженных на станции больше ‒ это не довод.
‒ Знаете, у меня однокурсница была, ‒ подключилась к разговору Лана. ‒ Она была старше нас всех и вернулась в институт после академического отпуска, который брала из-за рождения ребенка. Так вот, она же еще молодая, погулять хочется. С мужем развелась и жила с мамой. Мы на тусовку идем, она ребенка маме оставит и с нами. Потом домой приходит, а дома скандал. Типа сама таскаешься, а ребенка на маму повесила. В следующий раз она ребенка с собой возьмет. Приходит домой и снова скандал, типа сама таскаешься и ребенка за собой таскаешь. Так и у нас. Много зараженных на станции, может быть, и потому, что ее в первую очередь атаковали. А может быть, и потому, что заразились на транспортнике, а на станции специально перерождали много народу, так как она нужна была. В общем, не доверчен ‒ бит, и переверчен ‒ тоже бит.
‒ Ланочка, деточка, пошли на смену, пока ты не договорилась, ‒ ухмыльнулся дрол Стох. – Знаешь, у тебя думать лучше получается, чем разговоры разговаривать.
Смена выдвинулась из букмола в сторону рубки. Все шли молча. Настроение было на нуле. Если до собрания было на душе не совсем хорошо, то после него стало тошно. Что ждет впереди? Под таким углом никто не рассматривал ситуацию. Да и некогда было об этом думать. Все силы были направлены на спасение корабля и экипажа. Лана шла и размышляла о том, что пакостные личности есть не только на ее планете, и во Вселенной тоже их полным-полно. И как Федерация не проводит проверку, а вот такие подлецы все равно просачиваются в экипажи. Да и каким прибором определить уровень человеческой подлости. Иногда эту гниль видно за километр. Такие люди не сильно страшны. Они не скрывают свою сущность, и от них знаешь, чего ждать. Не можешь угадать, в какой момент ударят, но всегда ожидаешь этого. Но чаще она так глубоко сидит в человеке, что и не подозреваешь. А потом, в какой-то момент, как гнойник прорывает. И вот тогда удар настолько неожиданный, и настолько от этого больно, что еще долго оклематься не можешь. На всю жизнь такая зарубка остается. После такого люди теряют веру и в дружбу, и в любовь. Ведь дрол Валейт бил расчетливо, наотмашь. Он прекрасно понимал, что экипаж транспортника ни в чем не виноват. Что ценой человеческих жизней они заплатили за чью-то расхлябанность или предательство. Но тем не менее выдвинул такое мерзкое обвинение. Можно было бы сесть вместе со всеми и попробовать найти организатора или ведущего исполнителя. И если бы он даже не раскрыл секрет станции, его бы в этом никто не обвинил. Все прекрасно понимают, что такое секретность. А он?! Он повел себя как последний гаденыш.
‒ Хоть вы, дрол Стох, и говорите, что я лучше думаю, чем говорю, ‒ с обидой в голосе произнесла Лана, когда все разместились в рубке на своих местах, ‒ но я все равно скажу. Или дрол Валейт знает, кто за всем этим стоит, и что-то с этого имеет, поэтому нас обвиняет, чтобы отвести подозрения от себя. Или по его вине это произошло, и он сейчас изо всех сил прикрывает свою пятую точку. И будет мешать в поисках кукловода. Я бы его под каким-нибудь предлогом заперла в каюте. Чтоб не шастал по кораблю и не вынюхивал. Придумала бы карантин или постельный режим назначила всем.
‒ В словах Ланы есть зерно, ‒ отозвался Гардарик. ‒ Командор, давай закроем его. Да и всех его людей. На транспортнике ведь введено военное положение. Вот пусть сидят в каютах. Еда и вода у них есть, а медпомощь, если надо, вызовут. Да и в случае необходимости к ним ни в коем случае доктор один чтобы не шел. А то мало ли что в голову придет этим умникам.
‒ Эрдиан, проверь, где все сотрудники станции, и если в своих каютах, то запри их там, ‒ отдал распоряжение дрол Хаунд. ‒ А мы работаем. Вывести на общий экран списки всех живых перерожденных.
Руки Эрдиана быстро залетали над клавиатурой, выполняя распоряжение командира. А Лана направилась к вендиго за порцией кофе.
‒ Что, Ланушка, не работают мозги без стимулятора? ‒ раздался ехидный голос Пахтора.
‒ Мои мозги работают независимо от напитка, главное, чтобы вдохновение было, ‒ парировала девушка. ‒ А вот ты в прострации уже вторую смену пребываешь. Сидишь, улыбаешься своим мыслям. Явно голова не насущными проблемами занята. Может, поделишься, и мы поулыбаемся? А то грустно как-то на душе. Аж выть хочется. А чужая радость всегда вызывает в человеке волну эмоций.
‒ При этом не всегда такие же светлые эмоции, ‒ буркнул в ответ Пахтор. ‒ Очень часто чужая радость вызывает зависть и негатив.
‒ Да что тут гадать, ‒ хохотнул Хортор. ‒ Его мысли у него на лице отпечатываются. О своей Марохе печалится наш Пахтор. Ждет не дождется встречи с ней. Как прилетит, так, видать, сразу и рванет ключи на блюдечке с голубой каемочкой тащить. Никакой романтики.
‒ Ну и мечтаю, ну и потащу. ‒ Сердито сверкнул глазами в сторону техника Пахтор.
‒ Ты же вроде жениться еще не собирался? ‒ удивленно спросил Саша. ‒ Все говорил, что еще молод, что еще погуляешь.
‒ Да посмотрел на все, что здесь произошло, ‒ нехотя проговорил Пахтор, ‒ ну и подумал, что откладываю все и откладываю. Дооткладываюсь, что не успею жениться. Так и останусь молодым и ненагулявшимся. Или Марохе надоест ждать и пошлет она меня далеко, да выскочит замуж за какого-нибудь не такого крутого, как я, а простого парня. Которого не надо всю жизнь ждать из полетов. Который рядом будет всегда. Или со мной что случится. Вон Палех тянул целый год и так не успел сказать своей зазнобе о самом важном. Не, парни, приедем и сразу женюсь. Что-то и детей хочется. Чтобы внучата стариков моих радовали. Ведь родители мои старые уже. Я поздний, вымоленный ребенок. На мне и род прерваться может.
Он скосил глаза на Ланку и продолжил:
‒ Лана, а как у вас предложение делают? Может, я Мароху удивлю.
‒ Да по-разному извращаются, у кого на что фантазии хватит, ‒ серьезно ответила Лана. ‒ Есть классические, романтичные и неординарные предложения. Только у нас кольцо ведь дарят, а не ключи от дома. Классическое ‒ это на свидании парень говорит девушке о любви и предлагает выйти замуж. Потом ведет к себе домой с родителями знакомить. А бывает, приглашает девушку в ресторан. Она выпивает бокал шампанского, а на дне кольцо. Он становится на одно колено и предлагает ей руку и сердце. Еще к шарику привязывают и на веревочке перед окном любимой подвешивают. Она в окно выглядывает, а там шарик с кольцом и на асфальте огромными буквами надпись: «Я тебя люблю».
‒ Как это руку и сердце? – с подозрением спросил Саша. – Это какой-то кровавый ритуал?
‒ Да тьфу на тебя три раза! ‒ возмутилась Ланка. – Придумаешь тоже. Какой еще кровавый ритуал? Просто сердце является средоточием чувств и эмоций. Да и все переживания любовные сказываются в первую очередь на сердце. Сердце начинает сильнее биться, когда человек видит предмет своей страсти. У нас говорят: «Сердце не камень». А с рукой еще проще. В средневековье рыцари, делая предложение выйти за него замуж даме сердца, дарили ей перчатку. А, на минуточку, перчатка у рыцаря-то железная была. Отдавая ее, он обещал любовь и заботу, гарантировал поддержку везде и во всем, и верность. И предлагал дальше идти по жизни рука об руку. Вот с тех пор и пошло выражение «предложить руку и сердце», а ты кровавый ритуал?! Да раньше для рыцарей женщина чуть ли не важнее флага была. Во имя любимой подвиги совершали, с ее именем на устах умирали. О любви легенды и баллады слагали. Знаете, какие красивые песни и романсы мужчины женщинам посвящали?!
«Очарована, околдована, с ветром в поле когда-то обвенчана, ‒ тихо запела Ланка, ‒вся ты словно в оковы закована, драгоценная ты моя женщина».
Ее голос лился в рубке, заставляя мужчин стоять с остановившимся взглядом. Навевая им воспоминания о тех единственных, что остались дома ждать их. Ждать и верить, что в очередной раз их любимый вернется домой целый и невредимый. Самое тяжелое ‒ это ждать. Даже догонять не так страшно. Когда догоняешь, ты находишься в действии, и мозги просто отключаются от переживаний. Ты бежишь, проклиная себя за медлительность. Но ты видишь цель и делаешь все, чтобы ее достичь. А вот ждать ‒ это очень тяжкое состояние. Когда самые невозможные мысли переполняют голову. Что только человек, лишенный возможности произвести хоть какое-то действие, за время ожидания себе не придумает, не нафантазирует. И как сильно угнетает невозможность изменить ход событий. Ты можешь только ждать. И бессилие перед тем, что сейчас свершается без твоего участия, угнетает порой хуже самого ожидания. Сколько раз человек мысленно говорил себе, что лучше бы он был на том месте. Мы подгоняем судьбу. Нетерпение отражается в каждом движении, в каждом жесте. Это как человек на беговой дорожке, вроде бежит изо всех сил, но при этом остается на месте. Так и ожидание, чтобы мы себе не надумали, чтобы не решили, но если нужно просто ждать, то от нас ничего уже зависеть не будет. И мы ничего переломить не сможем.
‒ А неординарное ‒ это как? – первый отмер Саша, когда Ланка закончила петь.
‒ Да тоже по-разному, кто-то надевает акваланг, и вместе с девушкой погружаются в море, и там он ей надевает молча кольцо на руку, а когда всплывут наверх, все остальное и скажет. Кто-то на вершине горы после восхождения делает предложение. У кого какая фантазия. Есть и более приземленные варианты, ‒ пояснила Ланка, беря в вендиго очередную кружку с кофе.
‒ А это какие?
‒ Ну тут без фантазии. Кто-то просто буркнет: «Пошли в ЗАГС, распишемся, что ли». А кто-то и этого не говорит. Может поставить коробочку с кольцом на стол и сказать: «Вон кольцо на столе, одень себе сама. Нам надо пожениться».
‒ Да после такого предложения любая девушка пошлет жениха куда подальше, ‒ захохотал Саша.
Да и остальные слушатели их беседы заулыбались. Ланка боковым зрением увидела, как дрол Хаунд сжал губы и напрягся. Но разговор плавно перетек на другую тему, и мужчина расслабился.
‒ Лана, а как на Земле формируются пары? – задал новый вопрос Пахтор.
‒ Да по-разному, ‒ отхлебывая кофе, проговорила девушка. – Все зависит от человека, от его воспитания и характера. В идеале, конечно, хотелось бы по любви. Но это не всегда получается. Встретил-увидел-полюбил. Это очень маленький процент пар. Многие, чтобы понять, подходят ли они друг другу, начинают встречаться какое-то время. Ходят на свидания, ездят вместе отдыхать. И только потом женятся. Но даже такая прелюдия не исключает несчастные браки. Люди, когда встречаются, могут надеть на себя маску и быть, как у нас говорят, «белыми и пушистыми», а потом, когда начинают вместе жить, лезет из них все, что есть на самом деле. У каждого ‒ свой характер, свои привычки, в общем, свои «тараканы» в голове. И чтобы жить вместе долго и счастливо, надо научиться принимать еще и характер, и привычки своего партнера. А это не у всех получается. У одних не получается в силу воспитания. Привыкли себя на первое место ставить. У других убеждения не позволяют. И еще куча причин. А некоторые люди просто сходятся и сразу начинают жить вместе. Не регистрируя брак. И таким образом создают семью. Но что интересно, если женщину, состоящую в так называемом гражданском браке спросить: «Замужем ли она?» Она ответит: «Да, я замужем». А если у мужчины спросить: «Женат ли он?» Он ответит: «Нет, не женат. Просто живу с женщиной». Даже если в этом браке есть дети. Так что ничего особенного нет, в большинстве случаев, как и у многих рас.
‒ А «тараканы» в голове, это какая-то программа запускается или специальный вирус заносится? – глядя на Ланку с недоумением, спросил Саша.
‒ Да нет, ‒ рассмеялась Ланка. – Это такое образное выражение, которое показывает, что у каждого человека есть свои бзики, ну ярко выраженные странности.
‒ Да, умеете вы, земляне, говорить ясно и понятно, ‒ покачав головой, сказал дрол Стох. – Иногда я вообще не понимаю, о чем она говорит.
В это время на общем экране высветился список перерожденных, и кто в данный момент где находится.
‒ Эрдиан, убери из списка тех, кто участвовал в последнем бою. Кукловод не дурак, на верную смерть не пойдет, ‒ распорядился Командор.
На экране осталось десять фамилий. Среди них было три члена экипажа транспортника: механик, помощник штурмана и боец службы безопасности, который с начала операции находился на станции.
‒ Мысли вслух слушаю, ‒ скомандовал Командор.
‒ Самая вероятная кандидатура ‒ это Урал, боец из команды Гардарика, ‒ начал дрол Стох. ‒ За каким чертом он поперся на станцию и сидел там, непонятно. Хотя и помощника штурмана списывать нельзя. И должность позволяет добраться до навигации, и возможность посещать станцию беспрепятственно есть.
‒ А какие должности у тех семерых, что со станции? ‒ подал голос пилот.
‒ Два инженера-биомеханика, два безопасника, один лаборант-химик, один ученый-генетик с мировым именем и один врач, ‒ дал справку Эр. ‒ В принципе, из этого списка я исключил бы только лаборанта. У него не было возможности ходить на территорию транспортника. Впрочем, ему это могло и не понадобиться. Он мог действовать и через перерожденных на станции, которые имели допуск к передвижениям и по станции, и по кораблю.
‒ Да! Никого не исключишь. У всех возможности были, ‒ раздраженно заметил дрол Стох.
‒ Эр, а давай так, выводи в середину одного человека и красным покажи сигналы, которые идут от него и к кому. И синим ‒ сигналы, которые идут к нему, ‒ предложила Лана.
‒ Да все одинаково, ‒ через некоторое время сердито сказал Гардарик. ‒ Бесполезно.
‒ Подожди, а это что за красный сигнал, который уходит в сторону, ‒ заинтересовалась Лана. ‒ Это кто вообще перед нами?
На экране как раз демонстрировался портрет одного из инженеров-биомехаников со станции. На снимке отразилось лицо представительного мужчины с невозмутимым выражением на лице.
‒ Палор Сопат, инженер-биомеханик, родом с планеты Топара. Один из сигналов идет к его собаке, ‒ пояснил Эр. ‒ Он с ней общается ментально. Она у него очень умная.
‒ А откуда она взялась? ‒ задал вопрос дрол Стох. ‒ Что-то я не припомню, чтобы давал разрешение на провоз животного. И при взлете у нас его точно не было.
Все посмотрели на Командора. Он покачал головой.
‒ Я тоже не давал разрешение.
‒ Ему подарили собаку на Туруси. Вернее, не одну, а две. Он им там починил какой-то жизненно важный агрегат, и они ему сделали такой подарок, ‒ пояснил Хортор.
‒ А где вторая собака? И кто давал разрешение на содержание животного на территории станции? ‒ чуть резче, чем ожидали от него, поинтересовался дрол Хаунд.
Руки Эрдиана залетали над панелью управления. И на экране появился снимок еще одного мужчины. Человек с маленькими глазами, ртом до ушей и зеленой кожей. Он очень сильно напоминал жабу.
‒ Владелец второй собаки ‒ Пажаж Кара-Тажар с планеты Выдор, тоже инженер-биомеханик, ‒ отчитался по полученному результату Эрдиан. ‒ А подписал разрешение на собачек...
Он сделала паузу и торжественно произнес:
‒ Дрол Валейт!
‒ Что?! Как это может быть?! У него нет таких полномочий?! ‒ с возмущением задал сразу кучу вопросов дрол Стох.
‒ На момент попадания собачек на борт он исполнял обязанности начальника станции и имел право подписи, ‒ пояснил Эрдиан. ‒ Но это все бессмысленно, я этих собак вдоль и поперек просканировал. Нет у них разума.
‒ Я что-то запуталась. Хортор сказал, что подарили двух собак Полару Сопату. А тут вырисовывается собака у Кара-Тажара. Это одна и та же собака или третья? ‒ спросила Лана.
‒ Подарили две собаки Сопату, ‒ как маленькой, начал разъяснять Ланке Хортор, ‒ но он одну передарил Кара-Тажару.
‒ А почему они сразу не подарили ее Кара-Тажару?
‒ Да на починку станции должен был идти Кара-Тажар, но там что-то у них не срослось, и пошел Сопат. Ему и подарили. Он не хотел брать, но как увидел этих псин, не устоял и взял, ‒ вновь пояснил Хортор. ‒ Но одну подарил Кара-Тажару. У выдорцев собака ‒ священное животное. И чем сильнее пес, тем выше положение его хозяина. Кара-Тажар как увидел подарок, так и взвыл. Ну а Сопат мужик нежадный, подарил другу пса. Хотя, думаю, если бы он знал, сколько эта собака стоит, то зажал бы.
‒ А ты откуда все знаешь? ‒ поинтересовался дрол Стох.
‒ Так, как эти собаки появились, мы все бегали смотреть на них. Кобельдоры ‒ одни из самых дорогих и умных собак во Вселенной. Они очень редкие.
‒ Это что же надо было починить на Туруси, что ему обломился такой королевский подарок? ‒ хмыкнул Пахтор.
‒ По-моему, мы ушли в сторону от обсуждения, ‒ призвал к порядку Командор. ‒ С собаками все ясно. Эрдиан их просканировал. Они не представляют угрозы. И сейчас спокойно лежат под кроватью Кара-Тажара и спят. Так что давайте дальше думать. У кого какие еще есть мысли и версии?
Мужчины продолжили обсуждение возможных кандидатур на роль кукловода. А Ланка налила себе еще одну кружку кофе и задумалась. Из головы не шли эти собаки. Она чувствовала, что разгадка каким-то образом связана с ними. Но пазл никак не хотел складываться.