Журнал «На русских просторах» (№3, 2023 г.) опубликовал статью «С Дашенькой на кухне Люцифера», где вменил мне в вину заумь, которую, чтобы прославиться, я облёк в повесть о падшем духе, и даже тиснул в литературном журнале «Москва», где в далёком 1968-м был опубликован роман М.А.Булгакова «Мастер и Маргарита»...Но редактор Лестева и критик Медведев, чьи желудки выбросили белый флаг перед угощением, которым я потчевал читателя, приписали мне интеллектуальный нарциссизм, - мол, грузит публику учёностью, а сам лаптем щи хлебает))) Я порылся в мировой литературе и нашёл пример не менее красноречивый. Шедевр, удостоенный нобелевской премии, великая и никем не прочитанная до конца «Игра в бисер» Германа Гессе. Окунитесь во фрагмент и сравните его с «Люцифериадой». То ли времена высоколобых авторов/читателей канули в Лету, то ли моя проза и на самом деле так плоха))))
«Как идею, как некое предчувствие или желанный идеал мы находим прообраз Игры еще в древности, например у Пифагора, затем на закате античной культуры – в гностических кругах эллинизма, не реже у китайцев, еще позднее – в периоды наивысших подъемов духовной жизни арабско-мавританского мира, после чего следы ее предыстории ведут через схоластику и гуманизм к математическим академиям семнадцатого и восемнадцатого столетий, вплоть до философов романтизма и рун из магических мечтаний Новалиса. В основе всякого движения духа к вожделенной цели – universitas litterarum, в основе всякой платоновской академии, всякого общения интеллектуальной элиты, всякой попытки сблизить точные и гуманитарные науки, примирить науку и искусство или же науку и религию, мы видим одну и ту же вечную идею, которая обрела для нас конкретные черты в Игре в бисер. Такие выдающиеся умы, как Абеляр, Лейбниц, Гегель, очевидным образом лелеяли мечту о вмещении духовного универсума в концентрические системы, о слиянии живой красоты духовности и искусства с магией формул, с лаконизмом точных дисциплин. Когда музыка и математика почти одновременно переживали свой классический период, часто можно было видеть дружественное сближение и взаимное обогащение обеих сфер. А за два столетия до этого у Николая Кузанского мы наталкиваемся на мысли, порожденные подобными же стремлениями: «Дух усваивает форму потенциальности, дабы все измерить в статусе потенциальности, и форму абсолютной необходимости, дабы все измерить в статусе единства и простоты, как это делает бог; и форму необходимости во взаимосвязи, дабы все измерить в его самобытности, и наконец усваивает форму детерминированной потенциальности, дабы все измерить в отношении к его существованию. Однако дух измеряет и символически, через сравнение, как-то: пользуясь числом, геометрическими фигурами и ссылаясь на них как на подобия» (Г.Гессе «Игра в бисер»)
_________________________________________________________
Ю.В.Кузин - фрагменты из «Люцифериады»...
«Я всё ещё привержен теологии на немецкий манер. Иногда я угощаю рассудок розгами трёх кантовских критик. И тогда немец во мне шаркает ночными тапочками в поисках холодильника с баварскими колбасками и банкой охлаждённого пива. Я растягиваюсь в кресле перед камельком, чтобы рассуждать über den Herrn Gott und Luzifer. А, прикорнув, вижу сон, где чопорный Кант кладёт Бога на зуб, как орешек, чьё ядрышко, скрытое под скорлупой/лузгой/жмыхом, старик намеренно щадит, предвкушая трепет богопознания. Но наваждение гонит в шею Молитва Иисусова. И вновь Господь являет мне Благую Весть в синодальном переводе. Ведь я сочинил притчу о воздаянии, в которой, натерпевшись, ребёнок раздает оплеухи направо/налево. И этот «праведный» суд над отцами, эту титаномахию, я и воспроизвёл в короткометражке о детстве Гитлера...»
«На войну, объявленную ВГИКом, я не явился. Но и покойником, пришедшим к гробовщику, чтобы опрокинуть стаканчик, не торопился стать» (Аллюзии на текст А.С.Пушкина)
«Я шёл против ветра. А когда, соскребя озябшими пальцами ледяную корку с лица, обнаружил себя в коридоре ВГИКа, дыхание перехватило. Как я не заметил, что настало утро? Я нездоров. Я попал в шторм. Меня прибило к берегу. Итака! Моя Итака! Где же кормилица? Милая, родная моя нянюшка! Выйди! Встреть меня! Омой бродяге ноги, чтобы узнать мужа Пенелопы по рубцу на щиколотке. Пришёл час, голубка, натянуть мой тугой лук и прижучить женихов…» (Аллюзии на текст Гомера)
«О, что за мука, это предсмертное томление! Когда же меня утянут на дно мутные воды Стикса, и я услышу, как звенит волосок, на который меня подвесили, и как мир, с которым я бодался, подносит к нему свои овечьи ножницы. Наконец, устав играть роль жертвы, я поворачиваю глаза зрачками внутрь. Теперь ясно, что всё это устроил Господь. Ему угодно, чтобы совесть подвела итог, а нравственные муки оказались во сто крат горше любых приговоров — светских и духовных. И, почувствовав потребность в самобичевании, взяв в руку длинный, гибкий и толстый прут из лозняка, я флаггелирую свои амбиции. Прежде я рвал зубами жилистое мясо истины, чтобы, не разжёвывая, глотать — кусок за куском… И что же? Набив себя под завязку апориями Зенона, злом пифагорейцев, субстанцией Спинозы и неисчислимыми мирами Бруно я очутился на общепитовской тарелке. Вот-вот и всепожирающее время умнёт меня за обе щёки... Как закройщик, я куда скромнее тех, кто распарывал и обмётывал ткань бытия, но даже построить шинели не успеваю, ведь ателье моё вот-вот заколотят и пустят с молотка...» (только тонкий знаток Н.В.Гоголя знает, что Акакий Акакиевич именно «строил» шинель, как строят философские системы и воздушные замки)