Моя дочь написала, что ее братик ушел к единорогам. Наверное, вы поняли, что это значит. Я хочу рассказать, как она это пережила.
У Ники, я старалась сделать так, в жизни не было особых потрясений. Хотя, для нее иная шкала потрясений. Я до конца не поняла, какие события для нее знаковые, а какие, на наш взгляд обычные, для нее очень сильные. Поэтому я толком пока не могу понять, а спросить прямо не решаюсь, что она сейчас чувствует в связи с событием с ее братом.
Для меня этот ребенок просто был. У меня не было ни злости, ни обиды на эту женщину и ее ребенка. Ребенок родился, когда мы уже давно не были вместе с супругом, развелись, и меня не волновала его жизнь. Я была озабочена тем, как выживать с ребенком с нарушениями ментальной функции. Поэтому для меня эта новость была, как для любой матери.
Ника же написала прошлую статью.
Затем она три дня не ела, не пила. Ее состояние можно было назвать медитацией. Я могу провести такую аналогию. Ее подруга закрыла вопрос прогулки с животными, я с ее другими работами. Мы не хотели, чтобы были какие-то пропуски. Ника просто сидела на полу. Я ее в таком состоянии не трогаю. Хотя она сидела. Три дня.
Потом встала. Она молчала, взгляд был в никуда. Она в ванной выполнила гигиенические процедуры, переоделась, поела. Приготовила пирог. Дома не оказалось консервированных ананасов, она хотела с ананасами. И чтобы дочь оставалась спокойной, я быстро сбегала в магазин, купила две банки ананасов. Ника молча сделала пирог.
Вырезала из салфеток снежинки, разрезала пирог на кусочки. Мы съели с чаем, а остальные Ника увезла в приют. По пути она заехала, купила корм для животных. Я это проследила по банкингу. Позвонила в приют, мне сказали, что Ника приехала, работает.
Вечером убралась в салоне, в магазине, выгуляла животных. Пришла домой поздно. Все это время она не проронила ни слова.
Утром она проснулась, сказала, что, мама, все в порядке. Мы с тобой живем дальше. Интересовалась моими планами. И сказала, что хочет купить себе свитер, мятный, именно этот цвет ей привиделся. Мы вместе выбрали на черной пятнице свитер. Еще уговорила дочь купить новые теплые лосины. Она их так же купила.
И все, Ника ни слова более не промолвила, живет обычной жизнью. Я бы сказала, ничего не изменилось. Я как-то аккуратно коснулась этой темы, Ника сразу отмахнулась: нет. Причем, насколько она открытая для меня, здесь она даже про свое отношение говорить не хочет.
Я вижу, что с ней на вид все нормально. Не трогаю. Мы живем обычно.
