Эпоха «дворцовых переворотов» вплоть до сегодняшнего дня остаётся одним из самых дискуссионных периодов. В основном же дискуссии связаны с отдельными аспектами темы, такими как хронологические рамки, характер «переворотов», определение и конкретизация самого понятия «дворцовые перевороты» и т.д.
На протяжении всего XIX в. российские историки по-разному оценивали как причины «дворцовых переворотов», так и их характер. Попытки исторического осмысления событий предпринимались современниками, но все они носили фрагментарный характер и не преследовали цели систематического изучения эпохи (что логично, ведь для современников эпоха переворотов ещё не прошлое, а настоящее).
В. О. Ключевский подчёркивал «очень важное политическое значение» рассматриваемого периода, «которое выходило далеко за пределы дворцовой сферы, затрагивало самые основы государственного порядка». Помимо этого, при оценивании значения периода, историк выделил важную особенность, которую в равной степени можно считать и политической максимой, наставлением: «Одна черта, яркой нитью проходящая через весь ряд этих переворотов, сообщала им такое значение. Когда отсутствует или бездействует закон, политический вопрос обыкновенно решается господствующей силой». Такой «силой» была гвардия, без которой не обходилась ни одна смена власти и которая, по сути своей, «делала правительства, чередовавшиеся у нас в эти 37 лет»[1].
Е. Карнович, характеризуя «дворцовые перевороты», отмечал, что в них проявилась «своего рода историческая последовательность и постепенность». К примеру, он считал правление Бирона закономерным этапом в истории России, так как ее характерные черты (казни вельмож, фаворитизм, злоупотребления властью) существовали и в правление Анны Ивановны, и при Елизавете, и Екатерине II[2].
Как и Соловьёв, Каранович не отрывал «дворцовые перевороты» от русского исторического процесса, проводя параллели черт рассматриваемой эпохи с прошлым России. В конечном счёте, отмечалось, что несмотря на политическую нестабильность, «старина» не восстановилась, а всё «новое», привнесённое Петром, только развивалось и преумножалось.
С. В. Ешевский считал, что «дворцовые перевороты» прервали поступательное развитие России по пути, намеченному реформами Петра I и всё свелось к целому ряду случайностей и хаосу. Потомки не продолжили строить «новую» Россию, а долгое время жили наследием Петра[3].
Н. А. Полевой считал, что после смерти Петра I, в 1725 - 1762 гг., происходило испытание на прочность преобразований, в которой диалектически сражалось «старое» и «новое». Примечательно, что эта же позиция будет и у Соловьёва. Полевой осуждал «дворскую крамолу», олигархические намерения «верховников» и засилье иностранцев в государственном управлении при Анне Иоановне, что только ослабляло государство и лишало его твёрдой руки самодержца. Испытывая пиетет к Елизавете Петровне, историк считал, что с её восшествием на императорский трон завершился «траур, продолжавшийся слишком шестнадцать лет», а так же была ликвидирована опасность для «коренных постановлений в государственном правлении» (самодержавной власти)[4].
На этом всё. Если вам понравилось и вы хотите больше статей - ставьте лайки! Я ценю любую поддержку.
[1] Ключевский В.О. Сочинения. В 9 т. Т. 4. Курс русской истории. Ч. 4 / Под ред. В.Л. Янина; Послесл. И коммент. Составители В.А. Александров, В.Г. Зимина. – М.: Мысль, 1989 – С. 389
[2] Карнович Е. Замыслы верховников и челобитчиков в 1730 г. "Отечественные записки", 1872, N 1, С. 209 - 210.
[3] Ешевский С.В. Сочинения. В 3 т. Т. 2. М.: 1870. – С. 368
[4] Полевой Н.А. Столетие России, с 1745 до 1845 года, или Историческая картина достопамятных событий в России за сто лет : Сентября 5-го 1845 г., в день столетнего юбилея, совершившегося со дня рождения кн. Голенищева-Кутузова-Смоленского / Соч. Николая Полевого. Ч. 1. С. 46-47, 92-93