Михаил Михайлович Зощенко — писатель, драматург, сценарист и переводчик. Классик русской и советской литературы. Потомственный дворянин. Офицер императорской армии.
Очень даже возможно, что, если бы не война, мы бы никогда не узнали о писателе Зощенко. Он бы просто не успел родиться, как литератор. Сложно поверить, читая его смешные рассказы, что в юности автор больше всего желал собственной смерти. Хандрил, страдал меланхолией, и с таким настроением пошёл добровольцем на фронт Первой мировой.
«Я хотел умереть, так как не видел иного исхода…ушел в армию, чтоб на фронте с достоинством отдать жизнь за свою страну, за свою Родину»
Он попал в Мингрельский полк Кавказской гренадерской дивизии. В 20 лет Зощенко уже на передовой в должности младшего офицера пулеметной команды. В первый же фронтовой год его ждут и первое звание, и первое повышение, ранение тоже первое. И первый боевой орден Святого Станислава третьей степени. Но главное, будущий писатель, наконец, избавится от своих навязчивых душевных мук.
«...на войне впервые почувствовал себя почти счастливым. Я подумал, отчего это так? И пришел к мысли, что здесь я нашел прекрасных товарищей и вот почему перестал хандрить»
Не пройдет и полгода, как Зощенко заслужит свой второй орден Святой Анны четвертой степени «За храбрость» и звание поручика. И если бы не газовая атака врага, скорее всего, писатель на всю жизнь так и остался бы профессиональным военным. Но вот, что произошло.
Летом 1916 года его часть стояла у местечка Сморгонь. 18 июля молодой офицер заметил, что на неприятельских позициях какие-то необычные постройки. Зощенко отрапортовал начальству, но реакции не дождался. Наутро он послал ещё одно донесение и снова никакого ответа. События следующей ночи описывает чудом сохранившийся журнал военных действий.
«...почувствовали удушливый запах. Были приняты меры к отражению газовой атаки: надеты маски, зажжены костры, запущены распылители. Атакой выведены из строя более 460 нижних чинов и 4 офицера»
Среди этих четырех офицеров был и Михаил Зощенко.
«Душная июльская ночь. Вдруг, слышу какой-то шум. Я слышу топот ног, звяканье котлов, но криков нет, и нет выстрелов. Я выбегаю из землянки. И вдруг сладкая удушливая волна охватывает меня. Я кричу: «Газы! Маски!»
Нескольких секунд хватило, чтобы, надышавшись хлором, он навсегда потерял здоровье. После госпиталя мог сразу списаться в запас, однако настоял на возвращении в окопы. Получил еще 3 ордена, дослужился до штабс-капитана. Но немецкая газовая атака быстро напомнила о себе осложнениями на сердце и легких. Из армии все-таки пришлось уйти. Начинался февраль 1917 года.
После революционных событий Зощенко принимает для себя и новую власть, и решение остаться в России. В январе 1917 года даже ненадолго записывается в Красную армию. В чине адъютанта «Первого Образцового полка деревенской бедноты» громит банды атамана Булак-Балаховича. Тут его снова подводит сердце. Дальнейшую свою жизнь Зощенко вспоминает так:
«За три года я переменил 12 городов и 10 профессий. Я был милиционером, счетоводом, сапожником, инструктором по птицеводству, телефонистом пограничной охраны, агентом уголовного розыска. Это было не твёрдое шествие по жизни, это было — замешательство»
А потом была вселенская слава. Научив своих героев говорить языком обывателей, начинающий писатель Зощенко ввел в русскую литературу новый стиль и новый слог. И моментально прославился.
«Граждане, говорю, купайтесь по субботам. Нельзя же, говорю, ежедневно купаться. Когда же, говорю, жить-то? Войдите в положение»
В 20-30 годы Зощенко ездит с выступлениями по стране, а его книги издаются огромными тиражами. Его фотокарточки продаются в каждом киоске. Именем знаменитости пользуются мошенники всех мастей. Наподобие «детей лейтенанта Шмидта», появляются «дети Зощенко», в комиссионках продаются вещи якобы с его плеча. И, конечно, безупречно одетый по щегольской моде литератор имеет бешеный успех у женщин. Михаилу Михайловичу шлют записки, наподобие этой.
«Дорогой товарищ МиМи! Дело в том, что мы в Вас по уши втрескались (то есть в Ваши произведения). Будущие повара Рая и Тамара»
Когда началась Великая Отечественная война Зощенко опять попросился на фронт. Пришел в военкомат 22 июня 1941 года, и получил отказ по состоянию здоровья. Писатель решил остаться в Ленинграде. Вместе с сыном тушил немецкие «зажигалки» на крышах блокадного города. Михаил работал в «Крокодиле» и «Мурзилке», в конце концов его в приказной форме попросили эвакуироваться. Большую часть вещей литератора заняли рукописи.
«Был момент, когда я просто горевал, что взял этот хлам вместо теплых подштанников и лишней пары сапог»
Эти воспоминания — часть автобиографической повести Зощенко «Перед восходом солнца». Её он напишет в эвакуации. Книгу быстро опубликуют и так же быстро запретят. Она станет началом конца советского писателя. Мемуары бывшего царского офицера вызовут снежный ком гнева партии: его перестанут печать, исключат из литературного союза. Он писал Сталину:
«Это ошибка. Уверяю вас!»
Но делалось только хуже.
Почти 10 лет бойкота со стороны вчерашних друзей, глубокое одиночество, нищета и возвращение юношеского психического расстройства, при котором совсем не хотелось жить. Но самое обидное, кавалера пяти орденов упрекнули в трусости. Про его принудительную эвакуацию из Ленинграда сказали: «окопался в тылу». Забыв, что ветеран-инвалид Зощенко написал заявление добровольцем на фронт в первый же день войны.
Это окончательно подорвало здоровье, но не прогнуло закаленный характер. За 5 лет до его смерти, в 1953, Зощенко снова взяли в Союз писателей. Казалось, что опала закончилась, но тут он позволил себе уже на весь мир поспорить с Цэ Ка. Когда гости молодой страны, студенты из Англии, задали вопрос, согласен ли он с партией, так жёстко его наказавшей, писатель много чего ответил. Однако главным в его несогласии был аргумент, что он командир русской армии, имеющий боевые награды...В литературу при жизни он больше не вернулся. От него ждали раскаяния, но офицерская честь и смелость не позволили Михаилу Зощенко ответить иначе.
Слушайте программу «Офицеры» в эфире Радио ЗВЕЗДА.
