Помните, я рассказывала вам, что деревня, откуда родом мой муж Нихат, расположена на западе Турции в провинции Измир (город Одемиш, район Бейдаг).
Местность там горная, но плодородная. Местные жители в абсолютном большинстве занимаются сельским хозяйством. В долинах это молочное животноводство, картофель, кукуруза, пшеница, табак. В горах выращивают каштаны, инжир, грецкие орехи, оливки, черешню.
Также я писала о том, как непросто обстоят дела в нашей семье с распределением участков между братьями и сестрой Нихата. Сейчас эта статья снова крутится, но на всякий случай вот ссылка:
Многие спрашивали, чем же у нас всё закончилось. Так вот, в начале этого года мы совместно с сестрой и одним из старших братьев, на которого надавил Нихат, закрыли все оставшиеся кредиты отца. Он, в свою очередь, завершил распределение и документально оформил на детей все спорные участки. На примирение это никак не повлияло, с самым младшим и самым старшим братом мы по-прежнему не общаемся, но порядка в целом стало больше.
Нам с Нихатом достался один инжирный и один оливковый сад, небольшой участок с каштанами и еще один пустой участок, неудобный и высоко на горе. Мы его тогда же, этой весной, вспахали и засадили инжиром (он растёт и начинает плодоносить быстрее всего). Сделали мы это с помощью среднего старшего брата, с которым общаемся. Он странный и тяжёлый человек, но хороший фермер и при достойном спонсорстве всё делает в лучшем виде.
Кто же занимается нашими участками, если мы живём и работаем в Анталье? Семья, конечно. Инжир, к примеру, в наше распоряжение перешел раньше всего, года три назад. Его по очереди обрабатывают, собирают и продают то сестра с семьей, то средний старший брат. Помочь им физически у нас возможности нет, так как время сбора, сушки и продажи инжира приходится на август-сентябрь, когда у нас тут ещё сезон в разгаре и Нихату даже один выходной в неделю бывает проблематично получить. Конечно, мы оплачиваем все расходы и издержки (топливо, удобрения, плата поденным рабочим), плюс пай семье. На выходе нам достаётся совсем немного, но что теперь. Это справедливо.
Оливковый сад небольшой и в основном служит для обеспечения нас и семьи оливками и маслом, излишки которого (литров 30-40) мы сами продаем в розницу. Благо, спрос на него среди знакомых и соседей большой. Если кто не знает, оливки собирают раз в два года. Один год они дают массивный урожай, второй - очень скромный, почти никакой. Сам процесс сбора оливок довольно травматичный для деревьев, поэтому можно сказать, что следующий год они как бы приходят в себя.
Общая семейная черешня у нас тоже есть, но её совсем мало. На продажу чуть-чуть, на бензин да сигареты братьям, и самим поесть. Нам обычно присылают ящик. Большой участок с "породистыми" грецкими орехами есть только у сестры, нам с него достается пару мешков для еды (за что им огромное спасибо).
А вот с каштанами, основным источником дохода для всех в той местности, всё не так просто. Собирают их в октябре, в строго определённое время, на протяжении недели. Конкретный период сбора зависит от текущих погодных условий. Это должны быть погожие солнечные дни между двумя дождливыми периодами - первым осенним кратковременным и вторым затяжным, несущим окончательное похолодание.
Сложность же данного действия заключается сразу в нескольких аспектах. Во-первых, в сборе каштанов принимают участие примерно все, поэтому найти наемных работников себе в помощь, особенно мужского пола, крайне проблематично. Все свободные руки заняты собственными или семейными каштанами, а ждать нельзя. Во-вторых, из-за гористой местности этот труд тяжел и опасен. Как для мужчин, забирающихся высоко на деревья сбивать каштаны длинными шестами, так и для женщин, собирающих их внизу по склонам в специальных перчатках. Случаи травм разной степени тяжести, включая летальный исход, происходят регулярно.
После сбора каштаны ещё некоторое время лежат кучами на участках и в садах на брезенте, и "дозревают". В идеале их должно как следует полить вторыми дождями и подморозить, до размягчения верхней колючей шкурки и достижения повышенной сладости. На это уходит примерно полтора месяца. Потом их прогоняют через отшелушивающие и калибрующие машины и всё, к Рождеству можно продавать. Скупают их оптовики, большая часть потом идёт на экспорт в Европу.
Нихат всегда старался хоть на пару дней, но вырваться "на каштаны" помочь семье. Для них это такое же священное семейное действие, как для нас посадка, обработка и выкапывание бескрайних полей картошки в 90-х. Когда мы жили в Мармарисе, это было проще, так как туристический сезон там короче. После переезда в Анталью стало сложнее, и за 11 лет Нихат выбирался на каштаны всего раза три-четыре, да и то случайно - между работами или взяв больничный.
В этом году, однако, у нас не было выбора. Теперь у всех свои участки и в виду ограниченного количества времени, а также семейных обид, заниматься чужими каштанами некому и некогда. И даже я смирилась с мыслью о том, что на этот раз мне тоже придётся поехать с Нихатом и наконец-то вступить в артель. Я не только морально готовилась на протяжении нескольких недель, но даже к указанному Нихатом периоду сделала "деревенский маникюр", перенесла все уроки и заранее подготовила все переводы. Нихат ушёл со второй работы, а на основной в отеле договорился взять дни за счёт отпуска.
Однако судьба распорядилась иначе :-) За два дня до предполагаемого отъезда позвонил свёкр и сказал, что каштаны однозначно ещё не созрели. Ждать надо как минимум 7-10 дней. Это означало, что я точно теперь не поеду - снова переносить уроки и обязательства по другой работе уже не представлялось возможным. Освободившиеся дни я тем не менее потратила с пользой - как следует заболела (и вовсе не воспалением хитрости, как вы успели подумать!) и неделю провалялась по пледом в анабиозе. Как знала.
А Нихат через неделю отправился-таки на каштаны, всем помог и всё успел. Вернулся исцарапанный, в синяках, ссадинах и занозах, но довольный, с чувством выполненного долга и полным багажником гостинцев.