Иван вошел в вагончик и осторожно присел на стул, стоявший рядом с кроватью Зинаиды.
— Ну как самочувствие, Зинаида Васильевна?
— Ваня, Иван, — Петелькина покраснела, — к чему такой официоз? Я вам обязана своим выздоровлением.
— Не мне, Михеичу. Но вы почему-то не слишком рады. Во всяком случае, улыбки я не наблюдаю.
— Я слегла, к заданию мы даже не приступали. Или вы, Иван, уже что-то выяснили?
— Да. Мы смело можем ехать домой. Вы засыпайте сегодня спокойно, а завтра я вам все покажу и расскажу.
— А что вы могли выполнить, если я вам толком ничего не объяснила? — удивилась Петелькина.
— А ничего и не нужно объяснять. Вам что-то говорит имя — Нола Михайлова? А Нинель Кулагина? Не пугайтесь, вы в бреду тайну государственную не выдали. Дело в том, что здешние места аномальные. Мы ведь за этим сюда приехали? В общем, Михеич меня в такое место отвел, а я после этого невольно влез в ваши мысли. Но сейчас между нами стена. Впрочем, завтра вы все ощутите сами. И, знаете, интересного человека я вам все-таки покажу! А пока засыпайте.
Иван взял ладонь Петелькиной и нежно поцеловал.
— Спокойной ночи, Зина. Рыжую морду оставить вам?
— Да, уж, пожалуйста, — улыбнулась Зинаида, гладя мурлычущего Есика.
Михеич со своей женой Айдархан, Иван и Зинаида сидели на пригорке. Панорама, открывающаяся их взглядом, могла оставить равнодушным только самого бесчувственного человека. Красное солнце уже почти скрылось за верхушками синеющих сосен. Последние лучи поблескивали на словно отполированных шпалах узкоколейки. От насыпи, шпал и самих рельсов поднималась дымка.
— Холодает, вы бы сели на бушлат? — Михеич заботливо бросил на землю замусоленную спецовку.
Зинаида кашлянула, посмотрела с благодарностью на деда и осторожно присела.
— Выпьете настойки?
Та жадно припала к кружке. Айдархан почему-то покачала головой.
— Знаете, Иван, вам может показаться глупым, но даже падающие деревья мне сейчас кажутся великолепным зрелищем!
— А я думал, на вас большее впечатление произведет жена Михеича.
— Пока на меня впечатление производит только ее национальный костюм, да бубен, — вздохнула Петелькина.
— Ну, Михеич, пора бы уже Айдархан показать нам чудо, — Иван посмотрел на часы.
Михеич стал что-то бурно обсуждать с женой на бурятском языке, потом серьезно сказал:
— Зинаида Васильевна, вы же не из трусих?
— Да. И поезд-призрак очень хочу увидеть.
— А душ умерших не испугаетесь? Айдархан ведь с ними общается. И специально для вас попросит их промчаться на поезде.
Петелькина пожала плечами. Михеич кивнул жене. Та разожгла костер из приготовленного заранее Михеичем хвороста и стала бить в бубен. При первом же ударе Петелькина вздрогнула и, повернувшись к Ивану шепнула:
— Если все это розыгрыш, то, не смотря на мое отношение… к вам, Иван, мне придется составить соответствующий рапорт.
Зинаида Васильевна томно вздохнула и положила голову Ивану на плечо. Иван не стал комментировать высказывание начальства, а только показал рукой на приближающегося конвоира.
— Наверно что-то случилось?
Молодой парнишка лет двадцати, подошел к ним, и, сняв автомат с плеча, присел на землю.
— Можно я с вами посижу? — он посмотрел на деда, потом — на кружащуюся Айдархан.
— А ты, видать, новый? — усмехнулся в бороду Михеич.
— Ага, — радостно ответил парень.
— А ты чего пришел, не боишься, что зеки разбегутся? — спросил Иван.
— Куда им деться? Я их разговоров наслушался, так мне жутко стало, я решил с вами посидеть. Если вы не против, конечно?
— Валяй, — разрешил Иван, покосившись на Зинаиду.
Та кивнула.
— А это, правда, что здесь появляется поезд-призрак? — осторожно спросил молоденький конвоир.
— Истинная правда, — Михеич зыркнул на часы, — он уже скоро появится.
Конвоир поежился.
— Замерз? — участливо спросил Михеич, — на вот, глотни, не волнуйся, это не самогон, но согреешься. И ты, Ванечка, глотни.
— Мне-то зачем? — удивился Иван.
— Для достоверности, — шепнул Михеич.
— Значит правда, — протянул задумчиво парнишка, — вы бы рассказали, а то зеки много чего могут наговорить…
И Михеич принялся рассказывать. Он и про Белого шамана снова рассказал, чтобы Петелькина лучше прочувствовала волшебство, и про Чертов мост, и про многое другое, о чем уже слышал и не слышал Иван.
Постепенно, как и в прошлый раз, Михеич стал превращаться в облако. Иван прикидывая, какие ощущения сейчас у Петелькиной и конвоира, отвернулся, чтобы те не увидели его улыбки.
Когда Михеич дошел до бомбардировки, клиенты были уже готовы. Зинаида прижалась к Ивану, чему тот был несказанно рад. Он нежно обнял свою начальницу и почувствовал, что если и не счастлив сейчас, то очень близок к этому состоянию.
— Чу! — Михеич замолчал и, приложив ладонь к глазам, стал всматриваться вдаль, — слышите?
В вечерней тишине отчетливо послышался стук колес. Солнце уже скрылось за вершинами сосен, поэтому свет фар выглядел весьма эффектно. По узкоколейке по направлению к сидящей на пригорке компании, приближался паровоз. Поравнявшись с работающими зеками, паровоз остановился. Из кабины машиниста по лестнице стала спускаться какая-то белая фигура.
— Мама! — заорал конвоир и бросился бежать.
Зинаида еще сильнее прижалась к Ивану, но осталась на месте. А белая фигура тем временем приблизилась к зекам. Те, бросив пилы, помчались наутек. Однако фигура нагнала их, взяла за руки и повела, словно безропотных животных к поезду. После того как все скрылись в кабине машиниста, послышался протяжный стон сирены и паровоз, дав задний ход, стал удаляться. При этом его вдруг охватило яркое пламя!
— Ну, это уже было лишним, — усмехнулся про себя Иван, и неожиданно для себя самого зарылся лицом в черную копну волос Зинаиды Петелькиной.
Поезд скрылся за горизонтом. Зинаида так и осталась сидеть, прижимаясь к Ивану. Михеич победно смотрел на Ивана и Зинаиду. Иван счастливо улыбался в ответ и в вдруг понял, что восторженность из взгляда Михеича куда-то пропала, а появился в его взгляде самый настоящий страх. Михеич начал шевелить губами, очевидно, пытаясь что-то сказать, но потом просто плюнул и махнул рукой.
Иван и Зинаида повернулись. На всех парах без всяких рельс из чащи вынырнул состав. Мчался он совершенно бесшумно, от чего звуки бубна зазвучали как-то зловеще. Иван почувствовал, что тело Зинаиды как-то обмякло и становится все тяжелее и тяжелее. Два поезда-призрака были чересчур даже для майора КГБ.
— Знаешь, козья морда, мы молодцы! — сказал Иван, затягиваясь сигаретой. — Я было подумал, что могу, изменив прошлое, нарушить свое будущее. А потом решил — плевать! Я только на секунду представил себе как на живот моего друга ложиться горячий утюг… В общем, действовал я конечно импульсивно. Но ведь все получилось? Арсена искать не станут. Конвоира трое суток искали, а потом, думаю, уже не до каких-то зеков будет. Мне даже жаль, что мы тебя с собой не взяли. А Зинка — молодец, рапорт написала еще тот. Впрочем, что видела, то и написала. Лагерь теперь конечно расформируют, кегебешников туда понаедет… Аномальная зона! Ну и шаманку мы привезли настоящую, плюс народного целителя. Зинкиному отделу будет, чем заняться. Короче, задание мы выполнили, сделали много добра. А будущее… раз мы с тобой еще живы, по всей видимости, не изменилось. Спишь, Есик? Ну, спи, спи.
— Ты так громко бубнишь, что я все слышу. Только понять никак не могу. Поезда настоящие были?
— Второй — да. Айдархан ведь — настоящая шаманка. Но на настоящем поезде-призраке зекам ведь не уехать было. Вот Михеич им вызвал не очень настоящий. Он как-то дрезину нашел ручную. Зеки ему муляж паровоза изготовили. Да они все что угодно готовы были сделать, чтобы начальника сменили. Пока Михеич с начальством поезд ждали, он им настойки из мухоморов дал. Маленько переборщил. А дрезину разобрал и спрятал, словно чувствовал, что пригодится еще. Пригодилась. Айдархан была против настойки, предупреждала, что сама может ввести нас в транс, но Михеич подстраховался.
Иван погладил кота и спрыгнул с подоконника. В этот момент раздался телефонный звонок.
— Ваня, извини, что так поздно. Я так и думала, что ты не спишь. Приезжай завтра ко мне на Лубянку. У нас новое задание.
Продолжение следует...