Первая книга КК выходит в 1968-м. И каждая следующая работа Кастанеды, словно революция восприятия, случившаяся прежде всего в нём самом. Именно поэтому меняется хронометраж повествования, внутреннее настроение, атмосфера книг, да и личное отношение Карлоса к происходящему.
Судите сами. 1 и 2 книга стоят особняком. Затем третья, с которой можно начинать чтение. Далее, резкое погружение, интенсивность подачи информации возрастает. И вновь перелом - 5 и 6 книги проходят под знаком "без дона Хуана", без учителя. Кажется, что теперь так и будет. От этого радостно. От этого и немного грустно. И стоит только читателю как-то приноровиться к этому, как снова резкая смена курса. КК вновь уходит в переживание флэшбеков, и возвращается в прошлое. 7 книга как вспышка сверхновой. 8 - сверхмассивная чёрная дыра, кажущаяся входом в иную вселенную. Ещё один пик, но куда же выше? Ещё одна вершина? Но мы не успели перевести дух, после покорения последней.
9, 10 и даже 11, с 12-ю - по-прежнему разные, хотя и несколько отличные от всего что было раньше истории. И конечно, пусть не сразу, но бросается в глаза, что ученичество КК, продлившееся 13 лет и завершенное в 1974, как будто никогда не заканчивается. Только в 5 и 6 книге он пытается писать и говорить как новый нагваль, но вскоре уже завязывает с этим делом. И дальше всё по-старому, он пишет как ученик, вспоминает как ученик, учит как ученик. И так до конца, до последней своей заметки от ДХ, до последней своей книги.
Казалось бы, если ДХ покинул этот мир в 1974-м, то что КК делал без малого 25 лет в его отсутствие? Переваривал случившееся и писал об этом книги? Как минимум. Ну, а как максимум? Шила в мешке не утаить, поэтому спустя какое-то время после его смерти до нас стали доноситься обрывки каких-то сплетен, слухов, фрагменты разоблачительных статей, а чуть и что-то вроде книги воспоминаний одной из его блиайших учениц Эми Уоллес.
И там, и там КК представал в несколько неприглядном свете. Да, успешный и по-своему крутой писатель, но не нагваль.. Да, выдающийся человек, но - человек. Да, неотразимый, харизматичный лидер, но - бабник, содержатель личного гарема. И так далее. Об этом стоит, пожалуй. поговорить отдельно, пока же достаточно того, что история КК без ДХ очень уж напомнила мне однажды историю Шестипалого, которому не удалось улететь вместе с Затворником. Да, истории о Стене Мира, Одноглазке, прокачке крыльев ржавыми гайками - это разновидности сказок о силе, истории слишком крутые, я бы даже сказал магические для всех тех, кто остается возле кормушки, но в том-то и дело, что эти истории рассказаны здесь. И рассказаны они тем, кто не улетел, а почему-то остался...
Задачу исследователя и классификатора несколько упрощает, что Кастанеда как заведенный пишет об одном и том же. И если разложить его сочинения в хронологическом порядке, а потом объединить в один текст, то получится достаточно любопытная картина.
1-я и 2-я книги станут прологом, своеобразным предисловием. «Путешествие в Икстлан» (№3) окажется на месте завязки, экспозиции. «Огонь изнутри» (№7) и «Сила безмолвия»(№8) будут посвящены развитию сюжета. «Сказки о силе» - несомненная кульминация, развязка. Ну и «Второе кольцо Силы» (№5) с «Даром Орла» (№6) будут замыкать повествование, а значит возьмут на себя роль эпилога, послесловия.
Есть и другой вариант прочтения, когда мы как бы отделяем, обособляем книги Кастанеды друг от друга. Вплоть до того, что прочитывая вещи из одной группы, мы можем полностью исключить прочтение из другой.
Тогда в первую группу попадут тексты, с которыми можно и нужно ознакомиться. Так сказать, в них вся соль. Для меня это книги с третьей по восьмую, то есть от « Путешествия в Икстлан» до «Силы безмолвия».
Во вторую группу я бы включил те сочинения Кастанеды, которые лично у меня вызывают противоречивые, двоякие впечатления. Сюда относятся первая и вторая книги, а также все книги после восьмой. Эти книги как бы выпадают из общего списка, отделяются от основного корпуса сочинений КК. Причина этого, как мне кажется кроется в месте и времени публикации первых его книг.
Достаточно вспомнить, что «Учение дона Хуана» увидело свет в году так 1968 от Рождества Христова. И провалиться мне на этом самом месте, если это не было попаданием в десяточку, в яблочко. Ведь Кастанеда не просто угадал с целевой аудиторией, а как будто действовал под чьим-то чутким и мудрым руководством.
Америка 60-х - удивительное, фантастическое время. Движение хиппи, Кизи и Лири, Проказники и Тесты. Кажется, что лучшего времени и наиболее удачного места для появления истории о загадочном индейце-видящем попросту не найти. Книги Кастанеды находят своего читателя именно тогда, когда в них возникает острая потребность.
Попробуем представить, что Кастанеда пишет свою историю на десять лет раньше? Или позже? Но нет, мы видим, что первые книги Карлоса, более напоминающие произведения художественной литературы, чем оккультные трактаты, испещренные пентаграммами и схемами расположения чакр, появляются как нельзя кстати перед публикой, ожидающей чего-то более практичного и жизнеспособного от новоявленных учителей, гуру и вождей революции индивидуальности. Кстати, последние ещё не покинули своих трибун, ещё не слуху были имена Кизи, Лири и прочих, но уже близился закат. И вот тут-то раздаются первые слова Кастанеды.
Появление дона Хуана было встречено троекратным "ура". Видимо народ соскучился по настоящему учителю, который не обещает легких путей, да и вообще предлагает в качестве духовной альтернативы что-то более практичное и жизнеспособное, чем идеи свободной любви или использования веществ, якобы просветляющих душу. Говоря по-нашему, КК словил конкретный хайп. И что бы на его месте делал любой другой нормальный хайпожор? Продолжал бы разрабатывать эту золотвую жилу. Но уже в третьей книге КК отбрасывает эту тему так, словно она раз и навсегда исчерпала себя, хотя другой к быстро эта тема исчерпывает себя для молодого писателя, хотя другой на его месте мог штамповать книгу за книгой, повествуя о дурмане, ящерицах или что-то бубнящем себе под нос шамане.
Даже более того, публикацией "Путешествия в Икстлан" КК рисковал отпугнуть, а то и потерять значительную часть своих читателей.
Но к счастью КК был самим собой, а потому уже в 3-й книге совершенно ясно и отчетливо дал нам понять, что с историями о колдунах, амулетах и оборотнях отныне, раз и навсегда будет покончено. Как ни странно, но это говорит в пользу достоверности истории, рассказанной американским писателем. Он вышел за свою Стену Мира, чему в значительной степени способствовал его учитель дон Хуан. Оттуда он увидел какие-то вещи в новом свете, а потому и стал говорить об этом в другом тоне, хотя отрекаться от сказанного в первых книгах он тоже не стал.
Возможно, первые книги Карлоса должны были - или могли бы? - стать своеобразной приманкой для такой публики. Там, как мы помним, кое-где упоминалось о чем-то похожем, например, о якобы простых и быстрых рецептах духовного просветления. Но там же все чаще и чаще попадались такие слова как труд, трезвость, дисциплина. Несомненно, многие были разочарованы словами старого индейца о необходимости наполнить свою жизнь самоконтролем, но были и те, кто остался рядом с ним, кто преодолел этот, пожалуй, самый первый барьер. Впрочем, тут спотыкаются и обычные нормальные читатели, которых отпугивает, а где-то даже отвращает чтиво о каких-то колдовских ритуалах, ящерицах и дурманящих зельях. Как знать, быть может и в этом есть свой, таинственным образом предначертанный смысл. Первые книги КК могут быть и барьером, и фильтром, и приманкой. Они могут как привлечь, так и отпугнуть случайного прохожего, скажем так, духовного проходимца.
Идея фильтра, намеренного усложнения и даже искажения материала – далеко не нова, хотя вполне вероятно, что и сам Карлос заблуждался на этот счет, когда пытался судить о целом, зная лишь часть. В любом случае, первые книги КК - на своём месте. Слова из песни не выкинешь, а их время и место написания говорит само за себя. Но даже в этих книгах уже было что-то необычайно привлекательно, свежее, ни на что не похожее. И если первые две книги Кастанеды лишь разожгли любопытство толпы, охочей до магических рецептов, дешевых ритуалов и заигрываний с психоактивными растениями, то желаемого продолжения так и не последовало. Уже в третьей книге, названной «Путешествие в Икстлан» главный герой всего цикла, загадочный шаман дон Хуан начинает говорить о пути, несовместимым с употреблением наркотиков, сексуальной распущенностью, да и вообще беспорядочным образом жизни.
Третья книга – рубикон, после которого история как будто начинается заново, но уже совсем с другого места. Или же это начало книги в книге, а первые две вещи - обложка, некий внешний слой, через который ещё нужно суметь пробраться.
Хуан знал, что Карлос пишет книги. Даже больше, он мог это знать, ну или по крайней мере предполагать. А это значит только одно: слова и поступки дона Хуана могли быть обращены не только к Карлосу, но и каждому из нас - будущему возможному читатель его пока ещё ненаписанных книг. И выходит, что дон Хуан вел Кастанеду по тропе знания не только, как ученика, но и писателя.
