К святителю Луке у меня особое отношение. Это первый святой, о котором я вообще узнала, прочитав его автобиографию году в 1991-ом. Но особенно дорог он мне стал, когда я переехала из Крыма в Подмосковье. Мне казалось, что именно через молитву к нему я удерживаю связь с Родиной.
После рождения четвертого ребенка я чувствовала себя очень слабой, а помощи, как это всегда бывает в трудные минуты, ждать было неоткуда – мы жили в Красногорске без бабушек-дедушек, а о няне даже и разговоров еще не было, они появились много позже в массовом масштабе. Да и никогда не было лишних денег на няню или прочую «роскошь». Итак, мне приходилось таскать с этажа на этаж прогулочную закрытую коляску советского образца, отданную нам какими-то добрыми людьми. Она была тяжеловатой ношей для меня. В конце концов, я нажила пупочную грыжу – с дикой болью в животе и даже повышенной температурой. Пришлось срочно обратиться к врачу, который заявил безапелляционно: «Операция, и всё! У вас в любой момент будет защемление!»
А у меня на завтра билеты куплены на поезд «Москва-Симферополь»: еще месяц назад мы спланировали отправиться к моим родителям на лето и заранее купили билеты. Что делать? Сдавать билеты? А с кем будут дети, пока я буду лежать в больнице? Муж не мог бросить работу в тот момент. Мой мудрый отчим предложил: «Приезжай к нам, в случае чего прооперируем тебя в госпитале, а мама за детьми присмотрит. Здесь попроще будет». И я поехала, решив проигнорировать устрашающее «в любой момент защемление» и уповая на Господа. Родители встречали нас на машине в Симферополе. Проезжая мимо собора, я попросила остановить, чтобы приложиться к мощам святителя Луки. Дети с радостью высыпали из машины, а я с маленьким Александриком замешкалась. В этот момент подъехала машина с владыкой Лазарем, и мы подошли под его благословение. В соборе было пустынно и тихо, служба подходила к концу. Как всегда у мощей, все мысли улетучились из моей головы, все просьбы куда-то отступили, какая-то абсолютная умиротворенность, полный покой, чистая (я бы сказала «детская» – в том смысле, что незамутненная) вера осталась только… Не знаю, я почему-то никогда не умею просить о чем-то важном в тот самый момент, когда подхожу к святыне: сердце замирает, дыхание даже останавливается, а уж о формулировках мысли не стоит и говорить…
И вот мы уже дома, в Севастополе. Целый день встречаем родных, едим свежайшую клубнику со сливками, варим молодую картошку, гуляем по Приморскому… На следующее утро к отчиму приезжает терапевт прослушать бронхи (дедушка болеет хроническим бронхитом – начал курить еще в войну, в четырнадцать лет на фронте) и заодно осматривает мою грыжу.
Он спрашивает:
– А что, болит?
Я прислушиваюсь к себе и отвечаю растерянно:
– Нееет… ужасно болело всю дорогу, а вот сейчас абсолютно не болит…
– Так вот, я у вас грыжи вообще не нахожу.
– Ну, как же! Буквально позавчера врач сказал, что нужна срочная операция!
И тут я вспоминаю, как прикладывалась к мощам святителя. Именно после этого я перестала ощущать боль…
