Старейшая историческая часть столицы Эстонии — переплетение вымощенных брусчаткой узких улочек, которые будто переносят на несколько сотен лет назад каждого, кто по ним ступает. Но давайте вместо тысячи слов покажу, как Старый город и гавань выглядят с башни церкви Олевисте (св. Олафа).
Кстати, в XV-XVI вв. эта башня была вроде как самым высоким зданием в мире (159 метров, и забираться туда, поверьте, то еще удовольствие).
На первом кадре в этой фотоподборке высится шпиль Домского собора (тот, что правее). Да, и на втором кадре, тоже правее, — шпиль церкви Нигулисте. Давайте заглянем и туда, и туда. Ибо есть на что посмотреть!
Домский собор
Самый старый храм не только Таллина, но и всей Эстонии, он был основан монахами-доминиканцами в XIII веке. К 1240 году строительство было завершено, собор освятили в честь Девы Марии, и Вальдемар II, король Дании, назвал строение главным храмом Таллиннской епархии.
Конечно, за прошедшие века здание не раз реставрировалось и восстанавливалось (особенно сильно его повредил пожар 1684 года). В 1878 году в соборе был установлен орган, звучание которого до сих пор считается одним из лучших в Европе. Здесь регулярно проводятся органные концерты.
Во внутреннем убранстве собора интересны личные ложи для семейств Паткуль и Мантейффель: почему бы не поприсутствовать на службе в комфортных условиях, если можешь себе позволить?..
На стенах собора, посмотрите на фотографиях ниже, висит множество дворянских гербов, мастерски вырезанных из дерева, а после раскрашенных. Это чрезвычайно интересная традиция.
Домский собор долгие века являлся главной церковью местных знатных родов. Как и во многих других странах, включая Россию, захоронения в таких местах считались особенно почетными, и потому Домский собор в XIII-XVIII вв. стал местом упокоения многих людей.
Захоронения производились под полом, а на стену, поближе к месту захоронения, вешался такой герб-эпитафия. По разным данным, в соборе их примерно 107-110 штук. Традиция вешать гербы-эпитафии (а некоторые из них настоящие гиганты, до 3 метров в высоту) появилась в конце XVI века, и в следующем веке была особенно популярна. Впрочем, нынешние гербы практически все создавались уже после пожара 1684 года. На сегодня самый старый герб-эпитафия датируется 1586 годом, а последний был размещен в 1907 году.
Все без исключения гербы вырезались лишь в память о мужчинах. Каждый герб-эпитафия состоит из двух частей: собственно герба рода и таблички со словами памяти о покойном, порой в сопровождении характеризующих человека предметов.
Кстати, после 1774 года захоронения в соборе уже не проводили, перенеся их на кладбище в нынешнем районе Мыйгу. Хотя было сделано 3 исключения, о чем дальше.
Практически сразу у входа в собор в пол встроена плита с именем Отто Йоханна Туве и годом смерти — 1696. По легенде, это был отъявленный безбожник, любитель вина и женщин, проводящий свою жизнь в увеселениях. Но, в преддверии приближающейся смерти, он вроде как раскаялся и слезно просил о захоронении у входа, чтобы каждый вошедших попирал ногами его могилу. Однако в легенде обязательно добавляют, что на самом деле просьба эта была вызвана не раскаянием, а желанием "и после смерти заглядывать женщинам под юбки".
Впрочем, я даже не обратила на эту плиту особого внимания, так как была привлечена высоким красивым надгробием с таким с детства знакомым именем: именно в Домском соборе Таллина похоронен Иван Федорович Крузенштерн (1770-1846).
Иван Федорович (Адам Иоганн) происходил из остзейских дворян. Выпускник Морского кадетского училища, он уже в 1799 году предложил проект первой российской кругосветной экспедиции, но только в 1803 ему удалось достучаться до властей, и проект был одобрен Александром I. Плавание на 2 суднах ("Надежда" и "Нева") заняло 3 года и было непростым в первую очередь из-за постоянных конфликтов с Н.П. Резановым, который был направлен официальным послом в Японию, раз уж вышла такая оказия. Судя по всему, пренеприятный был тип, который постоянно пытался добиться главенствующего статуса, пытался отдавать приказы командиру "Невы" Лисянскому, и прочая, и прочая. Да и свита его была не лучше, чего только стоил Федор Толстой.
Тем не менее, после завершения экспедиции Крузенштерн удостоился всех возможных почестей. Оно и неудивительно.
...Когда престарелый адмирал скончался после двух инсультов в своем эстонском поместье Килтси, разрешение на захоронение в Домском соборе было выдано самим императором. Здесь же покоится супруга Крузенштерна, Юлия фон Таубе.
Рядом находится изумительно красивый саркофаг: так отмечено место захоронения еще одного знаменитого российского флотоводца, Самуила Карловича Грейга (1735-1788).
Выходец из шотландской семьи, он поначалу служил в Королевском военно-морском флоте Великобритании и участвовал в Семилетней войне. А потом российское правительство попросило Великобританию прислать нескольких офицеров для модернизации флота, и Грейг оказался в их числе. Да так и прижился. Отличившись в Хиосском сражении на Русско-турецкой войне, Грейг по указу Екатерины II был повышен до контр-адмирала и руководил атакой на Чесменскую крепость.
В перерывах между войнами этот неутомимый человек модернизировал российский флот, возглавлял (и модернизировал) Кронштадтский порт, возводил госпитали для моряков, инициировал закладки новых линкоров... Интересно, он успевал спать?
Во время Русско-шведской войны уже адмирал Самуил Карлович командовал Балтийским флотом и получил за Гогландское сражение орден Святого Андрея Первозванного. Но потом, во время командования блокадой шведского флота, заболел лихорадкой и скончался в Таллине, куда был спешно направлен на лечение.
Для его захоронения в Домском соборе также было выдано специальное разрешение, а саркофаг создал знаменитый архитектор Джакомо Кварнеги. Эпитафия такова: "Самуилу Грейгу, шотландцу, главнокомандующему Русского флота, родился 1735, умер 1788. Его славят немолчной песнью Архипелаг, Балтийское море и берега, охраняемые от вражеского огня. Его славят его доблести и непроходящая скорбь великодушной Екатерины II".
Кстати, есть в Домском соборе и памятная табличка в честь адмирала Фердинанда Петровича (Федора Петровича) Врангеля (1796-1870), — полярного исследователя, дипломата, путешественника. Он был похоронен на семейном участке в эстонском поселке Виру-Яагупи.
Еще одно захоронение собора не особенно доступно для возможности сфотографировать поближе — эта часть перегорожена, но о нем обязательно нужно написать.
Федор Иванович Тизенгаузен (1782-1805) за свою такую короткую жизнь успел жениться на дочери Кутузова и подхватить упавшее знамя в битве под Аустерлицем, с которым повел солдат в атаку. Там он получил тяжелое ранение и вскоре скончался, а его подвиг, как считают, лег в основу описанного Толстым подвига Андрея Болконского в романе "Война и мир".
Скончался Тизенгаузен в Моравии и там же был похоронен, а после его прах по приказу Александра I был перевезен в Домский собор.
За обелиском Тизенгаузена виднеется старинное надгробие шведского гофмаршала Олофа Рюнинга (скончался в 1589г.), камергера короля Йохана III.
Концом XVII века датируются и массивные надгробия-саркофаги шведских военных Отто Рейнхольда фон Таубе и Фабиана фон Ферзена.
Отдельно хочу отметить памятную эпитафию помещику и главе эстонского рыцарства Иоганну Хафстеру (1608-1674). Скульптурная композиция была создана шведским мастером Николаем Миллихом.
Стоит упомянуть также похороненных в соборе шведского полководца Понтуса Делагарди (над захоронением установлено впечатляющее надгробие с эффигиями его и супруги) и шведского фельдмаршала Отто Вильгельма Ферзена (его саркофаг-надгробие украшает каменный лев). Могила Ферзена находится в отдельной капелле, и рядом с ней на мемориальной доске размещены имена погибших в годы Отечественной войны 1812 года.
Интересны встроенные в пол надгробные плиты старейших цехов мясников и сапожников. Вот цеховые плиты я пока нигде больше не встречала.
На этом давайте завершим знакомство с Домским собором и перейдем в церковь Святого Николая, покровителя всех моряков, или Нигулисте. Она ненамного моложе Домского собора: основали церковь в середине XIII века готландские купцы, и к концу века здание уже было достроено. Конечно, сейчас Нигулисте выглядит совсем иначе, нежели сразу после постройки: например, шпиль на башне появился только в 1515 году, но и он впоследствии переделывался неоднократно.
В годы Второй Мировой войны здание и хранящиеся там предметы искусства сильно пострадали, и реставрация затянулась до 1970 года. А уже в 1982 году, из-за сильного пожара, здание вновь пришлось существенно восстанавливать.
Ныне церковь действует как концертный зал с отличной акустикой и как филиал Таллинского художественного музея. Сюда свезены со всей Эстонии самые ценные образцы средневекового церковного искусства: скульптуры, картины, гербы-эпитафии и т.д.
Находится в церкви и Пляска Смерти — уникальное полотно Бернта Нотке конца XV века. Подробнее о Плясках Смерти я рассказывала тут. Кстати, в сувенирном магазинчике при церкви можно купить магнитик с репродукцией части этой картины. Конечно, я не отказала себе в таком удовольствии.
В церкви с момента постройки и до конца XVIII проводили захоронения, и по большей части церковный некрополь сохранился до наших дней. С северной стороны здания были пристроены 2 усыпальницы:
— герцога Петера Гольштейн-Бекского (1696-1775), бывшего губернатором Таллина (в те времена город еще назывался Ревель), а во время недолгого правления Петра III — еще и генерал-губернатором Петербурга.
— герцога Карла Евгения де Круа (1651-1702), с которым произошла совершенно немыслимая история. Итак, будучи молодым, он поступил на датскую военную службу добровольцем. Впоследствии воевал по всей Европе за несколько государств, став, так сказать, профессиональным военным. Но в 1700 году занесло его в Россию с дипломатической миссией, где Петр I, восхитившись послужным списком де Круа и не обращая внимания на его возражения, произвел бедолагу в генерал-фельдмаршалы, вручил войско и отправил воевать в Нарву.
Под Нарвой плохо обученное русское войско, находясь под командованием недостаточно компетентного де Круа, было полностью разбито шведами. Горе-полководец, по легенде, сломал собственную шпагу со словами "Пусть сам чёрт воюет с этой сволочью!", имея ввиду вверенных ему солдат. Да и сдался шведам в плен.
Шведы дозволили ему жить в Ревеле, где де Круа кутил на широкую ногу до самой своей кончины 20 января 1702 года. И успел накопить к этому времени столько долгов, что кредиторы запретили хоронить его тело. Так что тело было положено в один из подклетов церкви Нигулисте... и о нем благополучно забыли на сотню с лишим лет.
Только в 1819 году про останки наконец вспомнили, заодно обнаружив, что они успели мумифицироваться. Угадайте, что было дальше? Так вот, вместо того, чтобы предать наконец тело земле, тогдашний генерал-губернатор приказал накрыть его стеклом и поместить в одной из церковных капелл. Сразу вспомнили про долги, так что за показ усопшего еще и денюжку брали.
П.А. Вяземский описал это в стихотворении "Ночь в Ревеле":
Что ж ты, море, так бушуешь?
Словно шабаш ведьм ночных!
Про кого ты там колдуешь
Ночью, в чане волн седых?
Про того ли про Кащея,
Что, не принятый землёй,
Ждёт могилы, сиротея,
Не мертвец и не живой.
Дней Петровых современник,
Взяли в плен его враги,
И по смерти всё он пленник
За грехи и за долги.
Ты поведай, скоро ль сбросит
Он курчавый свой парик
И земную цепь износит,
Успокоенный старик?
П.А. Вяземский, 1843г.
Похоронили Карла Евгения де Круа только в 1897 году, в отдельно выстроенной усыпальнице. Да и то, говорят, лишь потому, что кто-то довыплачивал его долги.
Ранее не рассказывала тут о транзи — направлении мемориальной скульптуры, распространенном в Европе в XIV-XVII вв. Транзи были менее популярны, нежели, например, эффигии, однако получили достаточно широкое распространение, и в наши дни в старинных соборах можно увидеть подобные надгробия.
Транзи — это скульптурное изображение уже умершего человека, в различной степени разложения, вплоть до скелета. Конечно же, это очень перекликается с распространенной тогда философией memento mori. Интересно, что, например, в базилике Сен-Дени под Парижем у нескольких французских королей (Людовика XII, Франциска I, Генриха II) установлены двойные надгробия: на первом ярусе — прекрасные скульптурные эффигии монархов со своими супругами, при всех регалиях власти. На втором — те же, но тела уже обнажены и начинается процесс тления.
Так вот, в Нигулисте можно увидеть транзи: в 1520 году городской врач Йоханнес Балливи скончался во время эпидемии чумы, и для него была создана такая надгробная плита. Ранее она размещалась у входа в церковь, но теперь ее перенесли внутрь, в музей.
По стенам церкви развешено еще несколько старинных надгробных плит, и большое количество плит, полустертых за прошедшие века, встроены в пол.
Привожу здесь карту с расположением плит и именами тех, кто под ними был захоронен. И еще немного экспонатов церкви Святого Николая.
Закончу свою длинную историю еще одной достопримечательностью Таллина — речь о переулке Св. Катарины в Старом городе. Попадая сюда, будто совершаешь путешествие назад во времени, в Средневековье.
Интересной деталью улицы стала коллекция старинных надгробий XIV-XV вв. Дело в том, что переулок тянется вдоль древнего доминиканского монастыря Святой Катарины (и переулок исторически назывался Монашеским, переименование произошло только в 1996 году). Монастырь был разграблен в 1524 году, в ходе реформации, когда лютеране начали изгонять из города католиков (кстати, тогда же был разграблен и Домский собор, а заодно и "сменил веру", а Нигулисте уцелела лишь потому, что, по легенде, местный священнослужитель залил двери свинцом).
Сильный пожар 1531 года довершил падение монастыря.
Возрождение католической общины в Таллине стало возможным только в начале XVIII века. Найденные в процессе реставрации монастыря плиты и были выставлены в переулке.
Самым ценным из надгробий этого собрания считается могильная плита Кунигунды, вдовы бургомистра Шотельмунда, которая была похоронена в 1381 году. Ее изображение ныне является самым древним камнерезным изображением женщины в городе.
Вот вроде и все на сегодня. Спасибо за внимание.