Начало здесь:
Ярослав привык считать Олега своим единственным другом. Остальные ребята, хоть и назывались тоже друзьями, но были просто товарищами или партнерами по бизнесу. А теперь оказалось, все это время у него был еще один настоящий друг. К тому же, считай, тезка первого. Олег, Ольга… Только…
Только у этого друга теперь – поведенные поволокой глаза, от которых невозможно оторвать взгляд, и волосы, что каскадом струятся по плечам.
А еще — нежные заботливые руки. А еще — мелодичный голос, женственные нотки которого проникают в грудь, завораживая душу и останавливая дыхание. А еще – стройные ноги, на которые невозможно смотреть от возникающего желания.
А еще — талия, гибкость которой все время хочется ощутить ладонью. А еще – шелковая кожа, тронутая загаром. А еще – места, не тронутые загаром. А еще... Как все-таки прекрасно и удивительно устроена жизнь!
Все так закружилось и перепуталось! Ярослав и сам не понял, как очутился с Ольгой в постели. Он был уже довольно опытным любовником — не то, что тогда, на той лесной поляне, с Олесей. Но раньше все было ясно. Ребята – для дружбы, девчонки – для секса. А тут… Друг детства, лучший собеседник – и… Как-то в голове не укладывалось. Прямо, кровосмешение какое-то! Ярослав был растерян и нерешителен.
Помогла сама Ольга, проявившая и здесь немалую настойчивость. Она вовлекала, провоцировала, соблазняла, и Ярослав шел за ней, как за проводником. Он целовал ее тело, не спеша, наслаждаясь каждым изгибом, каждой выпуклостью и ложбинкой, сходя с ума от восторга и восхищения.
И вдруг в самый последний момент, когда слияние было уже неизбежным, она призналась, что пока еще девушка. Ошеломленный, Ярослав замер. Все его предыдущие партнерши были женщинами, и он, честно говоря, как-то и не представлял, что еще существуют совершеннолетние девственницы. Ну, исключая, конечно, Валерию Новодворскую.
— Тогда, может, не надо?.. – смущенно и неуверенно проговорил он. – Ты, действительно, этого хочешь?
— Ну, ты – что? Для кого же я себя берегла? – улыбнулась Ольга и решительно притянула любимого к себе. – Давай! Я уже замучилась этого хотеть!..
— Ты извини мне мою нерешительность, — сказал он ей потом. – Оказывается, когда по-настоящему влюблен, все гораздо сложнее…
— Наоборот, — ответила Ольга, — твоя нерешительность – это же моя оценка в твоих глазах, разве не так?
— Так. Только немногие женщины это понимают…
Они поженились через два месяца. Событие пришлось на то лето, когда окончилась эпоха ваучеров – в одна тысяча девятьсот девяносто четвертом году. Жениху к тому времени исполнилось двадцать четыре, и был он – ну, не олигархом, конечно, — но вполне состоятельным человеком, с хорошим жильем в Москве. А невеста… Невеста к дате бракосочетания находилась уже, как говорится, в «интересном положении».
Ожидание рождения дочери стало, наверное, их самым счастливым временем. Никакого токсикоза у Ольги не было, чувствовала она себя прекрасно и с радостью взялась за исполнение роли жены и хозяйки. Она отлично готовила и делала это с выдумкой, старанием и удовольствием, гордясь, когда ее кулинарные произведения удостаивались заслуженной похвалы.
Ярослав спешил с работы домой, используя любую возможность улизнуть пораньше. Ольга, как примерная жена, сразу звала его на кухню, спеша накормить, но он, виновато улыбаясь, каждый раз смущенно говорил:
— А можно сначала… тебя?
— Можно, — усмехалась Ольга и они, обнявшись и целуясь на ходу, отправлялись в спальню.
Немного расстраивало Ярослава только то, что жена не в полной мере разделяла его страсть. Ольга в постели была ласковой, очень старалась угодить, переживала, чтобы мужу с ней было хорошо, но сама ничего, кроме легкого приятного возбуждения, не испытывала.
Оказалось, она совсем незнакома с тем ощущением, которого желал ей Ярослав. Для него это было странно. Он как-то всегда считал, что все девочки, как и мальчики, узнают это ощущение задолго до интима с противоположным полом.
— Это – что? Действительно так приятно? – спросила однажды Ольга, прижавшись к мужу и обнимая его после только что произошедшей близости. – Ты можешь хотя бы как-то описать мне это? На что оно похоже?
— Ну, как это опишешь? – смущенно улыбнулся Ярослав. – Оно ни на что не похоже.
— Не может быть! – продолжала допытываться Ольга. – Все ощущения хоть немного, да похожи. Давай, по порядку. На то, когда пробуешь что-то очень вкусное – не похоже? Нет?
— Нет, – задумался Ярослав. – Хотя… Вот, когда пьешь из банки сгущенку – чуть-чуть что-то общее есть!
— Ну, а, например, — игриво улыбаясь, жена перебирала в голове все известные ей приятные ощущения, — противоположное действие. Когда сильно в туалет прижмет. Тоже ведь бывает очень приятно, когда, наконец, добежишь, правда же? Ничего, что я говорю о таких вещах? Я никогда ни с кем об этом не говорила. Но ты же муж? У нас же не должно быть тайн и запретных тем, правда же?
— Правда, — ответил Ярослав.
Перед глазами вдруг встала ужасная картина дедовой колостомы. Старику сделали операцию две недели назад, и внук как раз только что ездил его проведать. Ольге он подробностей рассказывать не стал. Как все в жизни перемешано! Любовь и болезнь, рождение и смерть! Легко быть романтиком, не зная или не желая знать грязь и боль жизни, а попробуй быть им с открытыми глазами!
— Или вот еще как-то раз у меня сильно-пресильно зачесался глаз. Ну, вот, веко – знаешь, так бывает? – продолжала тем временем Ольга, не подозревая о мыслях мужа. — И я его вот так вот потерла, и было нестерпимо приятно! Это – похоже?
— Нет, ну, это, скорее, похоже на то, что в самом начале, когда не терпится в тебя войти... Но не оргазм. Хотя…
— А вот, когда сладко чихнешь? Не во время гриппа, конечно! Просто — на солнышко посмотришь и — ап-чхи! И аж голова кружится.
— Ну, вот это, наверное, ближе всего, — сказал Ярослав.
Он и не предполагал, насколько был прав. Лет через десять ученые выяснят, что при чихании в организме человека выделяются те же самые эндорфины, что и при оргазме, только в меньшем количестве. Есть и еще нечто общее: и то, и другое невозможно с открытыми глазами.
«Ничего! – успокаивал себя Ярослав. – Говорят, у многих женщин все получается только после родов».
Однако совершенно неожиданно на шестом месяце беременности, когда животик у Ольги был уже очень даже заметен, и Ярослав сам предлагал потихоньку завязывать с постельными глупостями, она вдруг нащупала, наконец, где-то там, внутри себя, заветную тропинку.
Из-за опасений неосторожным движением как-то повредить плоду, нечаянно придавить его, они выбирали самые щадящие позы для близости, как правило, лежа на боку. Но и тут вариантов находилось множество. И вот однажды, в довольно замысловатой позиции, Ольга, которая до этого спокойно подыгрывала мужу, ожидая его финала, вдруг стала, тяжело дыша, делать такие резкие и сильные движения, что Ярослав даже немного испугался.
— Все в порядке? – спросил он, замерев.
— Нет-нет, не останавливайся! – изменившимся голосом простонала она. — Молчи! Не говори ничего! Двигайся! Еще! Еще! Ай, вот сейчас! Вот же оно! А-ах!
Ее всю сжало, тело напряглось, Ярослав почувствовал мелкую дрожь в ее ногах. Стоны слились в один протяжный выдох, но и тот замер. Ее дыхание остановилось.
Продолжая размеренно двигаться, Ярослав испытывал и радость, и тревогу. Все-таки срок! Но тут волна собственных ощущений накрыла его с головой.
Когда он вернулся из моря наслаждения на берег реальности, Ольга уже затихла и расслабилась.
— У тебя получилось? – приподнявшись на локте, спросил Ярослав.
— Да, получилось…
Она осторожно перевернулась на другой бок, лицом к мужу, и смущенная, счастливая, пряча глаза, уткнулась носиком ему в грудь, с трудом переводя дыхание.
— Тебе понравилось?
— Еще не поняла, — улыбнулась Ольга, — но интересно.
— На что похоже? – с оттенком добродушной издевки спросил муж.
С этого дня у них начался настоящий медовый месяц.
— Слушай, а до какого срока можно таким заниматься?
— Это тебе надо спросить у своего гинеколога.
— Неудобно. Она, наверняка, думает, что мы давно уже ничего…
— А то она не видит, когда тебя смотрит!
— Это разве видно?
— Наивная ты душа! — усмехнулся Ярослав. – Люди, вообще, знают о нас гораздо больше, чем мы полагаем. А что касается сроков, то Леонид говорит: «Можно до тех пор, пока ребенок не начнет кусаться».
— Твоему Леониду верить нельзя!
— Врач все-таки.
— Но не гинеколог!
— Они же там общаются между собой.
— Знаю я, как они там общаются! А Леонид твой – циник, — улыбнулась Ольга. — Тем более, у нас же все-таки – девочка!
— Ничего! Пусть привыкает!
— Что значит – привыкает?! Ты кого мне хочешь воспитать? Блудницу?
— Блудницы имеют такое же отношение к настоящему сексу, какое уличные торговки беляшами – к высокой кухне! Нет, моя дочь должна расти просто нормальной девчонкой! Кстати, знаешь анекдот? Девочка с мальчиком играют в песочнице. Он показывает ей леденец, говорит: «У меня вот что есть!» А она в ответ достает большую шоколадную конфету: «А у меня – вот что!» Он берет в руки игрушечный грузовик: «А у меня – вот что!» Она показывает красивую куклу: «А у меня – вот!» Мальчик задумался, потом спускает трусы и говорит: «А у меня – вот что!» Девочка глянула, увидела, заплакала и убежала домой. Мама ее спрашивает: «Что случилось?» А та сквозь слезы: «Там у мальчика такая есть… А у меня нет…» Мама успокаивает: «Нашла из-за чего плакать! Когда вырастешь, у тебя, если захочешь, таких будут тысячи!»
— Хорошая мама, нечего сказать.
Ярослав никогда не спросит жену, как же так получилось, что она, любя его с детства, в 19 лет собралась замуж за другого. Решил: «Захочет — сама расскажет. А нет — так нет».
Она не захочет. Если мужчины часто пытаются объяснить всем мотивы своих поступков, доказать собственную правоту (и в силу этой черты, кстати, нередко попадают в слабую позицию оправдывающегося), то женщины, как правило, предпочитают некоторые свои поступки просто предать забвению.
Иногда Ярослава, конечно, будет терзать вопрос: как же так? Ну, да. Он уехал. Не подавал ей никаких сигналов, никакой весточки. И тем не менее. Что это было? Протест? Неожиданное увлечение? Глупость? Шаг отчаяния? Месть? Наваждение? Эмоциональный или гормональный всплеск? Помрачение ума? На нее это совсем не похоже. Хотя — когда же совершать глупости, если не в девятнадцать лет?
Знала ли сама Ольга ответ? Наверное, знала. Мужчины склонны преувеличивать эмоциональную спонтанность женских поступков. Но с завидной последовательностью жена избежит любого объяснения на эту тему.
Хотя ведь и сам Ярослав. Не услышь он тогда от своей матери поразившую его весть о замужестве подруги детства и не будь у него в руках менялы, как бы оно все сложилось? Бог весть.
А то стеклышко в песке, показанное маленькой Олей, не случайно привлекло внимание Ярослава. У нее были хорошие способности к рисованию. В художественное училище она поступила еще в родном городе, а в Москве завершила учебу.
У Ярослава, который совсем не владел ни карандашом, ни кистью, профессия жены вызывала не просто уважение, а чувство сродни благоговению. Единственное, что его беспокоило: не увлечет ли ее богемная среда, в которой, как он считал, вращаются все художники. Однако эти страхи оказались напрасными. В Ольге настолько сильно было стремление к домашнему очагу, что ее можно было обвинить скорее в затворничестве, чем в тяге слоняться по вечеринкам.
Наладив связи с несколькими издательствами, она всю работу брала на дом, получая задания и отправляя результаты по интернету. Ярослав подарил ей роскошную графическую компьютерную станцию с огромным дисплеем, и жену было от нее не оторвать.
На самом деле, иллюстрирование книг — это очень творческий процесс, сродни съемкам фильма или постановке пьесы в театре. Переговоры с писателем, знакомство с книгой. Ольга обязательно прочитывала каждое произведение целиком и потом подолгу обдумывала, вникала, стараясь пропустить через себя. Потом совместно с автором — выбор сюжетов для иллюстрирования, действующих лиц, определение внешности типажей, подбор костюма, постановка сцен, поз, планов, света, декораций. Короче, целый мир.
В свободное время Ольга любила уединиться с Тасей на кухне. Приготовлению блюд она отдавалась с тем же вдохновением, с которым рисовала. И результат был превосходный. Ярослав привык, что дома его всегда ждало что-то изысканно вкусное и при этом натуральное и полезное.
— Вот не зря говорят: талантливый человек талантлив во всем! – сказал как-то Олег, пробуя очередное кулинарное произведение Ольги. А потом, припомнив кое-кого из общих знакомых, добавил. – К сожалению, с идиотами та же ситуация.
Конечно, любое благо таит в себе риски. Не бывает так, чтобы женщина умела и любила хорошо готовить и при этом не была бы охотницей вкусно поесть. И не бывает так, чтобы хороший аппетит рано или поздно не сказался на ее фигуре.
Когда одна женщина жалуется, что она практически ничего не ест, а ее разносит, как на дрожжах, а другая утверждает, что ест неимоверно много и не поправляется, то, как правило, это означает только одно. Это значит, что у первой «практически ничего» на деле гораздо больше, чем «неимоверно много» у второй.
Спокойная жизнь и кулинарные увлечения Ольги меняли не только ее комплекцию, но и взгляды. Стройные женщины, такие, какой еще недавно была она сама, теперь вызывали у нее явную антипатию и именовались не иначе, как «засушенные» и «худосочные».
Ярослава такая перемена в оценках несколько настораживала, хотя, надо отдать должное, Ольгу полнота совсем ее не портила, во всяком случае, пока…
Погруженный в воспоминания и мысли Ярослав почувствовал, что задремывает в плетеном ротанговом кресле. Еще раз бросив взгляд на рой светлячков, которые, перемигиваясь, кружились в тени плотного тропического куста, он встал, глубоко и с наслаждением вдохнул теплый ароматный воздух, окинул взглядом мирно спавший океан и вошел обратно в номер.
«Какая там, на фиг, вторая жизнь?!» – было его последней мыслью. В следующее мгновенье, обняв жену, он сладко спал.
Продолжение здесь:
Не забываем лайк и подписку! Денег тут не просят.
Читайте также: