В условиях глобального изменения миропорядка международное право неизбежно превратилось в пустой звук. Нет, оно не приказало долго жить, оно просто-напросто оказалось задвинуто в дальний угол. Вот когда возникнет в том или ином виде новый баланс сил в мире, тогда его вновь достанут из угла, стряхнут пыль и вернут на прежне место. Вполне возможно, что на его основе еще и предадут анафеме, а может и реально осудят, проигравших в развернувшейся ныне геополитической схватке. Но это будет потом. Сейчас же любые ссылки на международное право, мягко говоря, абсолютно бессмысленны и вызывают лишь смех.
Однако, несмотря на эту временную «смерть» международного права продолжаются попытки заклеймить с его помощью политику, проводившуюся Советским Союзом в преддверии и на начальном этапе Второй Мировой войны. Как часто приходится слышать и читать «СССР совершил агрессию», «СССР оккупировал», «СССР грубо попрал свои международные обязательства» «Советский Союз провел против суверенного государства, с которым был связан договором о ненападении, военную операцию, и аннексировал часть его территории». И надо признать, такие обвинения действуют. Наглядное тому подтверждение - комментарии и вопросы читателей/слушателей.
Поэтому от темы «Освободительный поход и международное право» не уйти. Тем более, что никаких оснований замалчивать эту тему у нас нет.
Наиболее полный перечень «попранных» Советским Союзом норм международного права и нарушенных им международных договоров дала Н.С. Лебедева, в бытность представителем России в российско-польской группе по сложным историческим вопросам. Еще раз подчеркну, она представляла в данной Комиссии не Польшу, а именно Россию (это к вопросу – кто и как боролся на официальном уровне с фальсификацией истории):
«Введя на рассвете 17 сентября без объявления войны части Красной армии на территорию Польши, санкционируя боевые действия против ее армии, сталинское руководство тем самым нарушило: договор о мире с этой страной, подписанный 18 марта 1921 г. в Риге; протокол от 9 февраля 1929 г. о досрочном введении в силу пакта Бриана-Кэллога, запрещающего использование войны как инструмента национальной политики; конвенцию об определении агрессии 1933 г.; договор о ненападении между СССР и Польшей от 25 июля 1932 г. и протокол, продлевающий действие этого договора до 1945 г.; совместное коммюнике, опубликованное польским и советским правительствами в Москве 26 ноября 1938 г., в котором вновь подтверждалось, что основой мирных отношений между двумя странами является договор о ненападении 1932 г.»[1].
На этом основании автор утверждает, что, 17 сентября 1939 г. «правящие круги СССР начали не только агрессивную войну, но войну в нарушение договоров и международных соглашений».
Казалось бы, возразить нечего. Остается лишь посыпать голову пеплом и каяться перед Польшей и всем цивилизованным миром за столь преступное поведение Советского Союза, что официальная Россия и делала почти до самого начала СВО.
Однако в реальности весь этот наводящий ужас длинный перечень международно-правовых актов, якобы попранных СССР, свидетельствует не о преступности «сталинского руководства», а о некомпетентности в международном праве ученой дамы, или же о ее стремлении сознательно ввести читателей в заблуждение.
Правовые основы Освободительного похода уже были объектом изучения специалистов-правоведов, результаты их исследований доступны каждому желающему. Дабы избежать обвинений в ангажированности, сошлюсь на капитальную монографию известного украинского историка права В.С. Макарчука «Государственно-территориальный статус западно-украинских земель в период Второй мировой войны», написанную в «незалежной» Украине, где на официальном уровне Освободительный поход объявлен преступной агрессией тоталитарного сталинского режима.
Пакт Бриана-Кэллога, запрещающий использование войны «в роли орудия национальной политики» (ст.1), никакого отношения к Освободительному походу не имеет. СССР официально трактовал Освободительный поход как гуманитарную операцию, направленную на защиту «единокровного населения». Ни Советский Союз Польше, ни Польша Советскому Союзу войну не объявляли. Более того, польское верховное командование отдало приказ своим войскам в бой с частями Красной Армии не вступать. Не рассматривали действия СССР, как войну против Польши и ее союзники (Англия и Франция), а также нейтральные на тот момент Соединенные Штаты. Поэтому «с правовой точки зрения, норм de lege lata — действующих на момент 1939 г. международного права, ввод советских войск на территорию Второй Речи Посполитой началом войны быть трактованным не мог и не был»[2].
Нет войны – нет и нарушения пакта Бриана-Кэллога. Это не юридическое крючкотворство. Правовые нормы в обязательном порядке должны иметь однозначный, утвержденный международным сообществом смысл. Только это делает их нормами права. Любые вольности в данной сфере – путь в произвол и беззаконие.
Несмотря на провозглашенный гуманитарный, миротворческий характер Освободительного похода, и отсутствие состояния войны между СССР и Польшей, советские действия, несомненно, в полной мере подпадали под определение агрессии, содержащееся в Конвенции об определении агрессии 1933 г. Но все дело в том, что эта Конвенция так и не вступила в силу и не являлась действующим международным договором, выполнение условий которого было бы обязательным для СССР. Помешала позиция тогдашних великих держав. «Англичане, - как отмечал В.М. Фалин, - в ту пору не уставали твердить: будучи империалистической державой, Британия не может не быть агрессивной»[3].
Объявлять преступными действия Советской России, на основании разработанной ею же, но не поддержанной другими великими державами Конвенции - это уже слишком.
Нет никаких оснований, как показывает В.С. Макарчук и в обвинении СССР в нарушении договора о ненападении с Польшей и всех связанных с ним двусторонних соглашений. «В международном праве, - пишет он, - действует доктрина rebus sic stantibus — предостережение о сохранении силы договора лишь при неизмененном положении вещей. Советские договоры с Польшей подписывались из расчета на то, что польское государство сбережет свой суверенитет и сыграет роль своеобразного щита между СССР и агрессивными государствами. Можно ли было 17 сентября 1939 г. допустить, что независимая Польша, с которой СССР подписывал пакт о ненападении, будет продолжать свое существование, как субъект международного права? Или следовало ждать, когда Германия оккупирует все польские земли и по своему усмотрению решит, что делать с урегулированной советской сферой влияния: передать венграм, создать марионеточное польское государство в новых границах или разрешить А. Мельнику сформировать свое правительство в Западной Украине?».
В международном праве того времени существовало и отсутствующее ныне «право на самопомощь». В соответствии с ним «государство, которое считало, что действие другого субъекта международного права представляют угрозу для его жизненно необходимых интересов (а последние трактовались весьма обширно), могло в соответствии с действующим международным правом прибегнуть к силовым действиям для устранения этой угрозы».
«Право на самопомощь» широко применялось в период Второй мировой войны и, следовательно, соответствовало правоприменительной практике того времени. 10 мая 1940 г. английские и французские войска заняли принадлежавшие Голландии острова Аруба и Кюрасао, дабы не допустить их оккупации Германией. Английские и американские войска после захвата Третьим Рейхом Дании высадились в находившейся с ней в унии Исландии. Английские и советские войска вошли в Иран с целью недопущения усиления в нем позиций Германии.
В связи с этим Освободительный поход Красной Армии явился «не столько противозаконным «нападением на Польшу», сколько оправданным с точки зрения действующего на то время международного права шагом страны, вынужденной приостановить свои договоренности с контрагентом вследствие кардинальной перемены обстоятельств, в которых эти договоренности были составлены, а также возникновения реальной угрозы для собственных жизненно-важных интересов».
Да, СССР, вернув Западную Белоруссию и Западную Украину, нарушил Рижский мирный договор 1921 г., в котором после поражения в советско-польской войне Советская Россия признала переход этих территорий в состав Польши.
Но Франция, проиграв франко-прусскую войну в 1871 г., по условиям Франкфуртского мира признала переход к Германии Эльзаса и Лотарингии. По итогам Первой мировой войны она их себе вернула. И никто не обвиняет за это Францию в преступлении. Нарушение Францией Франкфуртского договора было узаконено в международно-правовом отношении Версальским мирным договором.
Точно также нарушение Советским Союзом Рижского договора было узаконено советско-польским договором о границе от 16 августа 1945 г. и предшествующими решениями Ялтинской конференции союзных держав. Поэтому обвинения «сталинского руководства» в преступлении на основании нарушения Рижского договора не более чем сознательная демагогия. С таким же успехом можно обвинить его и в преступном нарушении договора о «вечном мире» с Польшей от 1686 г.
Как видим, нет никаких оснований в связи с Освободительным походом обвинять СССР в преступном попрании норм международного права и советско-польских договоров. Все обвинения – это либо глупость, либо (гораздо чаще) сознательная подрывная пропаганда.
---------------------------------------
[1] Лебедева Н.С. Сентябрь 1939 г.: Польша между Германией и СССР// Международный кризис 1939 года в трактовках российских и польских историков. – М.: 2009, С. 426.
[2] Макарчук В.С. Государственно-территориальный статус западно-украинских земель в период Второй мировой войны: историко-правовое исследование. – М., 2010.
[3] Фалин В.М. К предыстории пакта о ненападении между СССР и Германией // Партитура Второй мировой. Кто и когда начал войну? – М.: Вече, 2009. – С.48