Об абреках в России писали Лермонтов (поэма "Хаджи Абрек"), Бестужев-Марлинский (рассказ "Мулла-Нур"), упоминал их Лев Толстой в "Казаках", но самым знаменитым литературным абреком (или, как в книге, абрагом) стал Дата Туташхиа из одноименного романа грузинского писателя Чабуа Амирэджиби.
Популярность ему принес кинематограф. В 1980 году, после выхода на телеэкран экранизации книги, популярная фраза: "Спокойно, Маша, я - Дубровский!" временно уступила место выражению: "Я - Дата Туташхиа!". Итак, кто же такой абраг Дата Туташхиа?
"Берега" (1977, 1978 гг.) "Грузия-фильм" 7 серий
Начало ХХ века. Гуртовщик Дата Туташхиа - обычный грузинский крестьянин, арендующий землю под пастбище у местного князя-землевладельца. Такой, по современным понятиям, фермер-арендатор. Когда он впервые появляется на экране, то занят самым мирным делом - отжимает творог.
Друг присылает к нему человека с запиской, в которой содержится просьба временно укрыть посланца. Гость, - скрывающийся от полиции революционер Рогачев, этнограф, интересующийся грузинским жизненным укладом. Они находят общий язык и, когда за постояльцем приходит полиция, выбора у Туташхиа нет: закон гостеприимства требует защищать доверившегося ему человека.
В результате сам Дата оказывается вне закона и вынужден стать абрагом, изгоем, традиционно пользующимся негласной поддержкой народа. Отныне его образ жизни проще всего выразить названием другого фильма - "Конь, ружье и вольный ветер". Грузинский Робин Гуд старается помогать обиженным, наказывать угнетателей, но скоро сталкивается с неожиданным результатом. Помощь скромным беднякам нередко превращает их в состоятельных негодяев.
Абраги враждуют между собой, многие из них - обыкновенные бандиты. Укрыватели соблазняются денежной наградой и предают изгнанников. Те же, что остаются верны традициям гостеприимства, страдают за свою честность от рук представителей закона. В общем, не так все просто, как казалось.
Видя, как часто из стремления сделать добро произрастает зло, Туташхиа решает не вмешиваться в чужие дела, не зная, во что это выльется. Теперь бедняки, привыкшие полагаться на его защиту, проклинают абрага за трусость, жестокость и равнодушие.
Дата, рано оставшись сиротой, воспитывался у дяди Магали Зарандия наравне с его сыновьями Коста и Мушни. В сущности, - это была его родная семья. Мушни Зарандия, отличавшийся умом и настойчивостью, выбрал путь противоположный дороге двоюродного брата, пошел служить в жандармское управление.
Выдающиеся способности и скрываемая беспринципность помогают ему добиться высоких результатов, но родственная связь со знаменитым разбойником мешает дальнейшему продвижению в карьере. Туташхиа не сомневается в благородстве Мушни, не зная, что именно он, через своих агентов, распускает о нем грязные слухи, устраивает ловушки, и пытается избавиться от компрометирующего родственника.
На мой взгляд, в фильме найдено удачное равновесие между приключенческим сюжетом, философским содержанием и воспитательным эффектом. Героем невозможно не восхищаться, ему нельзя не сочувствовать и хочется подражать.
Особая заслуга в этом принадлежит актеру Отару Мегвинетухуцеси. Мудрость и печаль, льющиеся из его иконописных глаз покоряют сердце зрителя. Артист воплощает почти совершенного человека, настоящего мужчину, ищущего свой путь. Его дуэт с Кетеван Кикнадзе, играющей подругу абрага Бечуни Пертиа, передает очарование естественной гармонии отношений мужчины и женщины. Мужественность, гордость, самоотречение и рядом - женственность, жертвенность, преданность.
Также интересен образ интеллигентного начальника кавказской жандармерии графа Сегеди (Юри Ярвет). Аристократ, с детства впитавший идею служения государству, олицетворенному царствующей фамилией, симпатизирует человеку, с которым обязан бороться. Он пытается устранить конфликт между благородным абрагом и законом, но сталкивается с тем, что ретивое начальство, в своей тупости, крушит с трудом добытое примирение.
Двуличный кузен Туташхиа Мушни Зарандия (Тенгиз Арчвадзе) носит маску благородства с естественностью хорошего актера. Он взяток не берет, довольствуется ничтожным жалованьем, но все это до поры, до времени. Иезуитские методы сбора слухов, распускания сплетен, провокации и шантажа честолюбивый карьерист применяет не только к формальным врагам, но и к мешающим сослуживцам. Грамотное распространение дезинформации позволяет ему самому не пачкать рук кровью, на это всегда находятся жадные или простодушные исполнители.
Актерские работы в фильме безупречны. Из эпизодических лиц не могу не отметить чудеснейшую и мерзейшую старушку Асинету в исполнении Сесилии Такайшвили. Подслушивать, доносить, интриговать и натравливать для нее - бескорыстное удовольствие. Вообще, картина радует многогранными персонажами.
Многие ситуации, представленные в ней, поучительны, но вторая серия с описанием методов управления людьми Абелем Сетури претендует на обобщенный и злободневный образ власти, манипулирующей одураченной толпой.
Яркая и трагическая судьба главного героя в фильме показана на фоне интереснейшего периода истории Грузии. Горы, море, революционеры, анархисты, абреки, великолепная природа, костюмы, самобытный народ с прекрасными семейными традициями, нежная и трагическая музыка композиторов Джасунга Кахидзе и Бидзина Квернадзе. Хочется изучать фильмографии режиссеров Гизо Габескерия и Гига Лордкипанидзе, поставивших такой совершенный фильм, в поисках новых забытых киношедевров.
В ролях: Карло Сакандзелидзе (Никандро Килиа, полицмейстер), Нано Тавкелишили (Софико Чиаурели), Гурам Пирцхалава (Ража Сарчимелиа, разбойник), Имедиа Кахиани (Гоги Цуладзе), Иосиф (Сосо) Гогичайшвили (Никифоре Бубутейшвили, анархист), Малхаз Горгиладзе (доцент-революционер), Георгий Сагарадзе (Магали Зарандия), Акакий Васадзе (Михаэл, слепой еврейский торговец-ювелир), Давид (Додо) Абашидзе (Абель (Архип) Сетури) и другие актеры.
Роман Чабуа Амираэджиби "Дата Туташхиа" и его автор
Если о фильме я могу говорить только в превосходной степени, к книге, несмотря на ее художественные достоинства, я бы советовала относиться более осторожно. К советской литературе, несмотря на 1975 год издания, она точно не относится. Автор был убежденным борцом с советской властью, грузинским князем по происхождению, человеком, по-видимому, глубоко верующим. С точки зрения аристократической и религиозной книга и написана.
Трактовка событий напоминает евангельскую: высокодуховный герой и жадная, неблагодарная, легковерная толпа. Предатель из круга близких, сочетающий черты Сатаны и Иуды. Жертвенная смерть, переходящая в слух о том, что умерший, по-прежнему, жив. Главный персонаж носит фамилию, образованную от имени одного из богов древнегрузинского языческого пантеона - Туташхи.
Даже Дмитрий Быков, не отличающийся народническими взглядами, замечает: "Получается так, что почти все, кого он спасает, недостойны его жертв и благодеяний, и вообще роман Амирэджиби вполне мог бы заслужить название антинародного: в самой Грузии он был воспринят неоднозначно, и только художественная сила, а также дружное читательское признание спасли эту книгу от обвинений в недостатке патриотизма" (Дмитрий Быков "Чабуа Амирэждиби", «Дилетант», №8, август 2019 года).
Человека, привыкшего к русской классике, где и писатели-дворяне никогда не сомневались в незыблемости нравственных начал народа, коробит от сравнения людей с крысами, пожирающими друг друга и голодными, и сытыми. В фильме этот эпизод сокращен и представлен как впечатление героя в момент тяжелейшей депрессии. В книге параллель с крысами проведена на фоне истории дележки продуктов пациентами больничной палаты. В ней худшие человеческие качества, мнительность, воровство, интриги, проявляются и при недостатке еды, и при ее изобилии. Самый честный всегда остается в проигрыше.
Автор книги может жалеть бедняков, но уважения к ним не испытывает. Напрашивается вывод, что изначальная греховность человека не может быть исправлена никакими переменами в материальном положении и общественном порядке. Однако, на мой взгляд, Амирэджиби не учитывает, что его персонажи не "люди вообще", а заложники определенного воспитания и среды. Проголодав большую часть жизни, человек приобретает искажение психики, которое не может измениться за неделю сытости.
Герой рассказа Джека Лондона "Любовь к жизни", оставленный товарищем умирать в северной тундре, тоже долго патологически относился к еде и ненавидел каждого, кто проносил кусок мимо его рта, но это прошло. Голод и скудость мышления, вследствие неграмотности, развивают низкие качества, но воспитанные в нормальных условиях люди с высокими принципами и при более суровых испытаниях способны на достойное поведение, о чем говорит хотя бы история Ленинградской блокады.
Амирэджиби, потерявший в результате репрессий мать и отца, встал на путь политической борьбы с государством, лишившим его близких, и провел большую часть жизни, скитаясь по лагерям. Это был не вынужденный выбор - судьба обеих сестер писателя сложилась успешно, несмотря на то, что они вышли из семьи "врагов народа". Однако, как он сам признавал, жизненный поиск не привел его ни к чему.
"Уход в монашество объяснял тем, что не нашёл ответов на свои вопросы о смысле мироздания и цели человеческой жизни, а потому решил предаться в руки Бога." (Дмитрий Быков "Чабуа Амирэждиби", «Дилетант», №8, август 2019 года). Может быть стоило встать над личными обидами и более трезво оценить, чего больше, хорошего или плохого, принесла советская власть грузинскому народу? Но, это и сейчас, по-видимому, нелегко осознать представителям многих национальных меньшинств.
Забавно, что главный герой экранизации романа Амирэджиби у некоторых зрителей вызывает ассоциации не только с знаменитым чеченским абреком Зелимханом Гушмазукаевым (Харачоевским), но и с молодым Сталиным (Джугашвили). Вот уж, думаю, такого эффекта автор книги не ожидал!
Вернемся к роману. Отличия экранизации от текста, по-моему, пошли истории на пользу. Даже, там где, казалось бы, можно было упрекнуть постановщиков в отклонении от сюжета, я вижу скорее необходимость, чем навязчивую политизацию. Например, уход Даты Туташхиа в абреки в романе никак не был связан с революционерами.
По книге у Туташхиа была красавица-сестра Эле, в которую влюбился приехавший на Кавказ художник, поручик в отставке, Сергей Андриевский. Подружившись с крестьянином Датой, молодой человек был принят в их семье и, судя по всему, попытался объясниться с предметом любви как-то недопустимо с точки зрения грузинских традиций, что вызвало нечто вроде дуэли без свидетелей. Дело закончилось тяжелым ранением и, впоследствии, смертью Андриевского.
Не знаю почему, писатель передал эту историю так, что степень вины погибшего определить невозможно. Привожу цитаты из романа Чабуа Амираэджиби в изложении участников событий. Дата Туташхиа: "Был у меня когда-то старший друг, бывший офицер. Я верил ему, а он позволил себе непристойность, недостойную ни его, ни меня." Сергей Андриевский: "Дата Туташхиа застал меня и Эле наедине. Считаю своим долгом сказать, если и была любовь между нами, то я ни в чем не обманул доверия ни своего друга, ни его сестры." Ну и кому верить?
Лично я не могу представить, что молодой человек прогрессивных взглядов, каким представлен Андриевский, мог иметь неблагородные намерения. Если он не считал зазорным называть своим другом грузинского крестьянина, то и женитьба на его сестре не представляла для влюбленного препятствий. Так ли еще женились русские дворяне!
Получается, что причиной убийства стало несоответствие представлений молодых людей разных национальностей, о том, как следует прилично признаваться девушке в любви. Тогда Дата Туташхиа - преступник, хотя и невольный (он не собирался убивать и попал в противника случайно). Нет, уж лучше история с долгом гостеприимства, она, хотя бы, не роняет репутацию героя.
Или показ бунта в Ортачальской тюрьме, который на экране представлен менее масштабно и более схематично, но, по крайней мере, обходит тему гомосексуального насилия и оригинальных средств обороны, использованных в романе восставшими заключенными.
В заключение расскажу немного о событиях, не вошедших в экранизацию, но, необходимых для понимания истории. Почему-то многие, в результате прочтения книги, делают вывод, что Мушни Зарандия любил своего брата и, ради служения государству, шел против собственных чувств. Не знаю, как можно совмещать любовь с подлостью поступков в отношении любимого человека, но, вероятно, читателей сбивает с толку то, что Мушни умер вскоре после смерти Даты от черной меланхолии (от депрессии, видимо).
Граф Сегеди, переживший всех, иногда сравнивал своего бывшего сотрудника Мушни Зарандия со змеей, поднявшей голову перед броском на жертву. Какая уж там любовь у змеи? Один только яд, в данном случае - яд зависти. Мушни чувствовал нравственное превосходство брата и его, человека незаурядных способностей, мучило первенство другого. Однако, уничтожив Дату Туташхиа, он ощутил пустоту. Мушни обладал талантом разрушения, но не был способен созидать. Без врага ему стало нечем жить. Потеряв цель существования, Зарандия умер.
Посмотрите эту блистательную грузинскую киноэпопею, даже если вы уже видели ее в детстве. Уверена, что не разочаруетесь. Приятного просмотра!
Предыдущий обзор многосерийного фильма о предреволюционных и революционных событиях можно увидеть, перейдя по ссылке: