Мои книги на Литрес: https://www.litres.ru/author/vladimir-poselyagin/?lfrom=1093594330
В начало первой книги: https://dzen.ru/media/id/6246af1994462b74a401eca7/kniga-pervaia-seriia-komandir-krasnoi-armii-nazvanie-komandir-krasnoi-armii-popadanec-v-vov-65490472fb0b5161f1701070
- Да уж успели натворить. Три самолёта горят, еще что-то у палаток, - спускаясь к «эмке», известил нас Адель.
- Посмотрим.
Через десять минут мы все были на аэродроме, где началась самая сладкая часть после боя. Сбор и распределение трофеев. Тут королями были Майоров и Непейборода.
Когда стемнело, мы подожгли всю оставляемую технику. Заминировали склады с бомбами и остатками горючего, что не взяли с собой, и выехали на дорогу. Наша колонна увеличилась на восемь грузовиков, один был с кухней, два с прицепами. Была одна санитарная машина, отданная Крапивину. Две легковушки, один бронетранспортер с двумя спаренными МГ-15 в зенитном варианте в кузове. Три наливняка, два мотоцикла и колесный трактор. Хотя зачем нам был нужен трактор, который немцы использовали, чтобы стаскивать с полосы разбитые самолеты, было не совсем понятно, но скорость он держал приличную. Двадцать давал спокойно. А если приспичит, то и тридцать выжимал. Тракторист нашелся среди бойцов хозвзвода. На мое предложение оставить его на аэродроме наш главный хомяк Непейборода так посмотрел на меня, как будто я предложил изменить Родине в самых извращенных позах. В общем, трактор присоединился к дивизиону.
- Надо бы, конечно, дождаться тех с наземных служб, что должны приехать завтра со старого аэродрома, но хорошего помаленьку, - сказал я, следуя за передовой машиной разведчиков.
- Да уж и так наворотили делов, - невольно хохотнул Руссов, сидевший рядом. В машине были только мы трое, Адель на своем любимом джипе, получившем пару косметических пробоин, ехал за нами.
Скорость была не очень большая из-за раненых, что уже прооперировал военврач Крапивин. Для них мы выделили два пустых грузовика, а чтобы получившим ранения бойцам и краснофлотцам было мягко, на дно кузова накидали палаток, что мы забрали с аэродрома.
- Раненых много получилось. Убитых всего шестеро, а вот раненых девятнадцать, - озвучил я свои мысли. – Едем хоть и не быстро, но можем растрясти. У нас их и так почти пятьдесят человек. Не боевая часть, а лазарет какой-то.
- А куда деваться? Немцы не дураки и поймут, что противник, уничтоживший их литовский батальон, аэродром и самолеты, вряд ли ушел далеко и начнут нас плотно искать, - ответил Саня. - Да еще бронетранспортер этот…
Под конец боя сломался литовский бронетранспортер прямо на взлетном поле. Оказалось, в начале боя одна из пуль смяв бронешторку, попала в радиатор и к концу боя, двигатель заклинил от перегрева. На броне были обозначения литовского батальона, так что свяжут нас быстро.
Руссов на слова Сани только вздохнул.
Пользуясь тем, что пленки много, наш политрук снялся на фоне горящих самолетов. Это послужило спусковым крючком, мгновенно весь дивизион стал ярым поклонником фотосессий. Да что там говорить, они даже меня заставили сняться восемнадцать раз. На фоне погибших летчиков и заваленных палаток, которых как раз начали собирать бойцы Непейбороды. На фоне самолетов, зениток, трофейных машин, пленных немцев. Множество групповых снимков. Когда Гольдберг все распечатает, у каждого бойца будет по одной, а то и по две фотографии. Групповой или одиночный снимок. Будет что отправить домой, чтобы родные видели, что их сын, брат, отец или муж - герой. Вот такие дела. Но переплюнул всех именно Руссов. Гольдберг его героический фас и профиль снял аж пятьдесят раз. В основном в групповых снимках, но все же. По крайней мере Матвей был очень доволен.
- Опять про нас в газетах напечатают? – спросил Майоров.
Он, как и Руссов, получил звание за наши прошлые дела. Можно сказать, они примазались к нашим успехам. Саня это прекрасно понимал и очень переживал, поэтому после уничтожения батальона карателей и аэродрома воспрянул духом. В уничтожении этих подразделений противника он принимал активное участие как в планировании, так и в подготовке.
- А о нас печатали? – хмыкнул я.
- Но я же говорил, что вышел очерк о нашем дивизионе! Мне в политотделе корпуса сказали, что будет восемь продолжений. Только до нас дойти не успело. В окружение попали, - вздохнул начштаба.
- Вот увижу этот очерк своими глазами, тогда и поверю… На двадцать километров уже отъехали, а зарево сзади все равно видно. Жаль, что бомбы еще не рванули. Фадеев сказал, что часы в бомбе поставлены на двенадцать, значит, рванет через сорок минут, но мы этого уже не увидим. Далеко будем.
- Да, все-таки везучий ты, Виталий, ох какой везучий! Это же надо было такие операции провернуть! Нам теперь все завидовать будут, - вздохнул Майоров.
Так, обсуждая и делясь мнениями, всё еще пребывая в эйфории от уничтожения карателей и подразделения Люфтваффе, мы и катились почти всю ночь.
Через сорок километров нас попытался остановить патруль фельджандармерии. Но разведчики на бронетранспортере с ходу подмяли один из двух мотоциклов и расстреляли дорожных «полицаев» из автоматов. Собрав трофеи, мы проследовали дальше, не ожидая помощи немецким «гаишникам» из ближайшего села.
Перед самым рассветом, когда мы удалились за ночь на предельное расстояние примерно в девяносто километров, разведчики, наконец обнаружили вполне подходящее место для дневки. Леса, к сожалению, не было, но глубокий овраг с текущим по дну ручьем нам вполне походил. Укрыв технику маскировочными сетями - нам их теперь хватало, в трофеях одиннадцать сетей было - мы стали на днёвку и, выставив часовых, мгновенно отрубились. Устали все!
10 июля. 22 часа 18 минут. Москва. Кабинет Сталина.
- Докладывайте, товарищ Берия, что у нас по Оракулу? – велел Сталин. Сидя за столом, он попыхивал трубкой, с прищуром поглядывая на всесильного наркома, усаживающегося за стол.
- За эти два дня мы успели сделать многое. Например, были предъявлены фотографии командиров и граждан, обнаруженных на насыпях у железной дороги Казань-Москва, убитых предположительно пособниками немцев, воспитателям и директору детского дома в Ленинграде, где был воспитан Фролов. Все из них сразу опознали в парне на одной из фотографий Виталия Фролова, что подтверждает использование Оракулом одного из отобранных комплектов документов. Также в Москву из политотдела Киевского военного округа была доставлена фотокопия боевого журнала дивизиона Оракула и копии фотографий, сделанных для подтверждений боевого пути этой части. Боевой путь изучил генерал армии Жуков еще в Киеве, его вердикт такой: командир дивизиона старший лейтенант Фролов - инициативный командир, не боящийся брать на себя ответственность и отвечать за ошибки. Он имеет аналитический ум, хорошие тактические и стратегические способности. Все операции, разработанные им, были проведены блестяще, с минимальными потерями. Что говорит о том, что он заботится о своих людях и предпочитает не рисковать, если боестолкновение приведет к неоправданным потерям.
- Мнение генерала Жукова, конечно, важно, но известно ли что-нибудь об Оракуле и подразделении, которым он командует? – Сталин знал уже все о дивизионе и его командирах, аналитическая справка была доставлена ему еще вечером седьмого июля.
Спасибо за ваши лайки и подписку. Очень благодарен.